Эстэр Марон - Материки
«Ой, мать! Ну прям-таки и напугала! А ты что же, мутант с куриными мозгами? Ну да-да, согласна, ты по защите была второй, но тебе не кажется, что с того момента произошли кое-какие, гхм, кардинальны изменения?» — Ехидно осведомилось подсознание.
Ты это о чем? — Тупо спросила я, заворожено разглядывая все новые и новые трещины.
«Мдя, тяжелая форма амнезии на основе хронического склероза… лапонька, не подскажешь, случаем, в ком именно из нас пробуждается от летаргического сна сила демона?»
Ай-вэй, и впрямь склероз. Но погоди, я же не умею ею пользоваться!
«Но когда-нибудь надо же начинать?» — Риторическое пожатие плечами, после чего подсознание затихло.
Ладно, была не была.
На всякий случай, отойдя подальше от двери, я полностью погрузилась в себя, в те новые чувства, что начали будоражить мое естество совсем недавно. Лучше это получалось с закрытыми глазами. Итак, вот ощущение моего внутреннего сознания, моего «я». Невозможно определить из чего оно состоит, но к нему из небытия тянутся две, назовем их, ниточки. Каждая ниточка — это жила. По одной из них поступает магия из мира во внутренний резерв, спрятанный почти на поверхности «меня». При желании, я даже могу до неё дотянуться и взять силу иным способом, причем не на волшебство. Цвет этой жилы и энергии в ней прозрачный, что не удивительно. Это абсолютная магия, еще не сформированная в заклинания и не определенная в стихии. Но мне не нужна эта жила. Я обратила свое внимание на вторую нить. Создатель, какая красота! Все цвета этого мира, невольно напомнившие мне взгляд «суженного» слились в одну радугу, окропленную пыльцой черного хрусталя. Это… это я. Моя новая, пробуждающаяся, сущность. Она заполняла собой небольшой клубок моего естества с поразительной интенсивностью, но в тоже время не сливалась с ним, а как бы дополняла пропуски и пробелы. Как будто у калеки без руки, она отрастала заново, только у меня это происходило в более… широких масштабах. Я теперь поняла, почему маги из рассказа Сарина, перенесшие сердце «Ада» и лишившиеся своих сил, предпочли умереть. Как я могла ранее без этого жить?! Не даром говорят — познать и возжелать. Я же не имела ни малейшего представления, без чего обхожусь все эти годы, поэтому и могла существовать.
«Так, не отвлекаться! Саня уже открыла дверь!..»
За несколько бесконечно долгих секунд я провела невидимой рукой по «демонической жиле» и, взяв мизерное количество, влила ее в магический резерв. Ого! Я даже пошатнулась от переполнившей меня силы. Ну же, сосредоточилась, быстро! Простейшее заклинание «стазиса», или обездвиживания, но теперь с новой силой, полетело в подругу, молниеносно пробив все ее блоки. Санька удивленно хлопнула ресницами, да так и застыла.
Я перевела дух. Потрясение, ничего не скажешь… хотела лишь защититься от гнева подруги, а в итоге применила жестокое «самокопание». Продуктивное, надо признать. Но теперь мне срочно надо было хорошенько все обдумать, а как раз на это ни времени, ни каких либо внутренних сил, честно говоря, не было.
Потерев руками виски, я аккуратно обошла живую статую подруги и взглянув на ошалевшего Сарута, ласково посоветовала ему убираться к чертям собачьим и не попадаться Саньке на глаза до прибытия в Санту. Тот послушался.
Удивительно, не правда ли? Что ж, хоть в этом он умный мальчик. Проследив, что подаривший Саине внушительные рога убрался с кухни и прихватил свою рубаху, я от нечего делать чуть подкорректировала заклинание стазиса. Подруга тотчас повалилась на пол, все еще не двигаясь. Зато теперь я со спокойной совестью смогла донести ее до моей каюты, не беспокоясь о том, что какая-нибудь из ее «несгибающихся конечностей» зацепится за дверной косяк.
В комнате я положила ее на свою кровать и, предупредительно навесив на себя с десяток дополнительных блоков, дезактивировала заклинание. Как ни удивительно, но подруга даже не шелохнулась в мою сторону с членовредительскими намерениями, а просто лежала трупиком и грустно смотрела в потолок. Пн-нятненько, из активной стадии истерики, она перешла в пассивную, но от этого не менее опасную.
— Айрена, — наконец полувыдохнула-полупрошептала она, — и почему в жизни так не везет?
— Сань, это всемирный вопрос, над которым не одно столетие ломают голову наши мудрецы.
Саина укоризненно посмотрела на меня. Мол, она ко мне со всей серьезностью, а я неуч неотесанный.
— Подруга, харэ мучаться! Ты ведь хочешь его вернуть?
Санька неуверенно кивнула.
— Тогда не закатывай своей горе мускулов скандалы, а научись думать по-нашему.
— Это как? — Заинтересовалась она.
— Женская логика. — Хмыкнула я. — Стра-ашшшная вещь!
Подруга, приняв стойку охотничьей ищейки, выжидательно воззрилась на меня.
— Ну! — Не выдержала она. — Не томи!
— Прежде всего, — я вальяжно откинулась на стуле, — существует такая миленькая и во всех понятиях симпатичная вещь, как ревность. Он должен тебя к кому-нибудь приревновать. Вторая стадия — Сарут обязан разочароваться в своем белобрысеньком и голубоглазеньком ангелочке и обратиться в твою веру.
— То есть?
— Объясняю для улиток — ты должна показать, что он по собственной непроходимой тупости потерял и выставить в неблагоприятном для Сарута свете эту его пассию.
Саня все еще смотрела на меня непонимающе. Ох, горе горькое…
— Ла-адно, поясняю для гибрида улитки и жирафа — ты доброе, понимающее, чувственное и соблазнительное сокровище, а эта помощница повара — с точностью до наоборот. Наша задача — помочь понять это Саруту.
— Ага!
Ура! Есть контакт!
— Теперь нам остается самое незначительное — придумать план.
Думали мы долго. Казалось, в комнате начинает отчетливо слышаться звук скрипения мозгов, и вот, когда в моей многострадальной тыковке уже начало назревать что-то эдакое…
«И что две молодые, в некотором понятии хорошенькие, девушки нашли в созерцании потолка?» — В комнату лениво прошмыгнул Рильен и, убедившись, что никого кроме нас нет, сменил ипостась. Мы с Саиной поспешно отвернулись и стали дожидаться, когда рысь перекопает содержимое моего гардероба, как это недавно делала я. После нашего с Санькой разговора в Хакте, я все же решилась рассказать ей про Рильена, так что сейчас, помимо меня и наших провожатых, подруга была единственной осведомленной об оборотне. Восприняла она это известие на удивление спокойно, не то, что я… хотя не она просыпалась с ним утром в одной постели.
— Приветик, Риля. — усмехнулась я, когда рысь облачился в такой же костюм, как и у меня. Риля поморщился. Он терпеть не мог это прозвище, но разве ж его кто-то спрашивал?
