Райдо Витич - Обитель Варн
`Нужно сказать Бэф' — посмотрел Урва на Майгра. Тот замялся: `Вернется к утру'.
`Хоф серьезно ранил ее'.
`Ерунда. Пара глотков нектара, хороший сон и восстановится'.
`Если дадут. Забыл, что в городе чужаки'?
Майгр вздохнул и оглядел собратьев. Смайх и Рыч переглянулись, устремились в
окно на поиски сестры. Гаргу помог подняться Хоф, повел его в спальню:
— Что ты хотел от детеныша?
— Она мне не понравилась. Она пахнет человеком.
— Ей нет и двух месяцев…
— А опыт, как у столетней.
— Ты зол из-за гибели Вайсты. Но ее не вернешь, а клану нужно расти. Вайста
тоже была молода и пахла человеком, но это не смущало тебя.
Хоф промолчал, признавая его правоту. Он понимал, что именно знакомый запах,
напоминающий о погибшей подруге, вывел его из себя, ослепил яростью — та мертва,
а эта жива — несправедливо!
— Ты слишком долго спал, поэтому не контролируешь себя.
— Да, — признал Хоф, стряхивая руки товарища. Полетел сам, без поддержки,
остановился у спальни и посмотрел на Гаргу. — Все равно, держите ее подальше от
меня, хотя бы неделю. Не люблю молодых. Больше не люблю.
— Скажи это Бэфросиасту. Не любит он ссор в клане.
— Значит, не должен позволять ей задираться.
— Она его подружка, — хитро улыбнулся Гаргу.
Хоф замер на пороге:
— Поэтому она и считает, что ей все позволено. Вожаку не пристало брать молодую
и неопытную в подруги.
— Хочешь сказать ему об этом? — удивился Гаргу. Хоф отвернулся. — Вот, вот и
дралась она, как очень опытная.
— Не преувеличивай, — поморщился Хоф и скрылся в спальне.
Она тяжело приземлилась на детскую площадку и потрогала грудь — внутри жгло.
Может это обида мучает ее? А на что она обиделась? Ах, да, Хоф.
Лесс потрогала раны на лице и учуяла нектар, что припасла в лепестках ногтей.
Кстати. Принялась вылизывать с одной руки, пошатнувшись от слабости, оглядываясь.
И чуть не оглохла от летящего ей навстречу крика:
— Чайка!!
Ломясь сквозь заросли кустов, на площадку выбрался Игнат, рванул к Варн:
— Я знал, что ты придешь, — заблажил в непонятном восторге. Лесс хлопнула
ресницами: чему он радуется?
А тот нахмурился, увидев раны на лице девушки:
— Что это? Господи…кто? — дрожащие пальцы потянулись к лицу, дотронулись и
обожгли. Лесс зашипела, оскалившись. Зрачки парня удивленно расширились:
— Ты шипишь, как рассерженный варан. Больно?
Он сочувствует? Или та несчастная, плаксивая нотка, что дребезжит в его голосе,
называется иначе?
— Тебе нужно обработать раны. Ну, почему, почему ты бродишь по ночам одна?!
Варн презрительно скривилась и, отвернувшись, лизнула нектар в ноготке.
— Господи, ты как ребенок!
Руки парня подхватили ее. Она зашипела от неожиданности и расправила ноготки,
желая вонзить их ему в горло.
— Хочешь убить меня? — прошептали губы у ее лица, обдавая кожу теплом дыхания.
— Я не буду противиться. Но сначала давай приведем тебя в порядок. Смотреть на
тебя больно…
Больно — эхом прокатилось по разуму. Лесс убрала руку от горла Игната, с
любопытством посмотрела в его глаза: `ты чувствуешь боль? Разве и ты ранен?
Какая она — боль'?
Слово будило смутные воспоминания о чем-то очень неприятном, ассоциировалось с
тем жгучим, неуютным, раздражающим ее ощущением, что поселилось в груди. Это и
есть боль? Но как человек может чувствовать то, что принадлежит ей, живет внутри
нее и даже краем не касается его?
Парень нес девушку в темноту, мешая раздумьям шелестом спешных шагов и
сочувственными взглядами. Какой же он странный, этот человечек. Интересно, они
все такие или через одного?
Игнат жил не далеко от той площадки. Метров триста, и они оказались на ступенях
высотного дома с темным пластиком стен. Парень нажал кнопку входа, с трудом
набрав нужный код из-за ноши, но выпустить Варн из рук не захотел.
Лицо Лесс чуть дрогнуло, ноздри настороженно раздулись, когда темное стекло
входа раздвинулось. Человеческое жилище!
Она оттолкнула Игната и спрыгнула внутрь, с любопытством оглядывая залитое
светом помещение со сверкающим полом, в котором отражались маячки потолочных
светильников, силуэты вошедших людей.
Игнат несмело обнял Варн, увлекая к стене. Та раздвинулась, впуская их на
площадку, огороженную прозрачным стеклом, которая взмыла вверх, как только они
встали на нее. Зависла и выпустила их в полукруг помещения, от которого
разбегались коридоры. Игнат набрал еще один код, пробежав пальцами по
зеленоватым кнопочкам на стене и поочередно зажигая их. Стена раздвинулась.
Игнат легонько подтолкнул оглядывающуюся девушку внутрь и закрыл дверь.
Большая комната уходила вправо. Слева, почти у стены витая серебристая лестница
шла вверх, к проему, к вкраплениям круглых светильников на матовом потолке.
— Проходи, — засуетился парень, — располагайся. Я сейчас принесу аптечку и
обработаю раны. Знаешь, я бы с удовольствием встретился с тем, кто так поступил
с тобой. Не подскажешь, где его найти?
Лесс слушала слова человека, не вникая в их смысл, ее привлекало другое:
интерьер.
Огромные, почти от пола до потолка окна, отражали свет в комнате. Стены
зеркальные, темные, с голограммами таким реалистичными, что Лесс и не подумала,
что это не правда. За белым полукруглым диваном виднелся лес. Опавшие листья
покрывали дорожку вглубь, в самую чащу. Деревья шумели, словно боролись с ветром.
Варн зачарованно смотрела на картину и не видела препятствия, а посему решила,
что его нет, и шагнула к тропинке. Бамс! Оттолкнуло ее стекло.
— Ты что, глупышка? Это голограмма, — придержал ее за плечи Игнат, ставя на
столик небольшой чемоданчик. — Чудная ты…
Протянул, разглядывая Лесс, убрал выбившуюся прядку со лба и нежно прикоснулся
губами к виску. Лесс зажмурилась, чувствуя тепло, прижалась к парню.
`Я не человек, зря ты связался со мной', - прошептала, находясь, как во сне.
