Юлия Баутина - Вереск и звезды
— Кугуминуиаль! — раскрывая объятия, с радостью воскликнул дунадан — чересчур уж громко, словно рассчитывая быть услышанным кем‑то еще, — а девушка обвила руками его шею и прижалась к груди.
Охотница презрительно фыркнула и отвернулась. Позволь себе, даже под покровом ночи, такую вольность кто‑либо из таварвайт, родичи сгорели бы от стыда, но рыжеволосая девица к таварвайт не принадлежала, а с атани что возьмешь? Только одного Нейенналь не могла толком понять: какое ей самой‑то может быть дело до тех знаков внимания, которые кто‑либо оказывает следопыту? По большому счету никакого. Надвинув пониже капюшон, эльфийка решительно обошла людей стороной и скрылась во тьме.
Раннее утро следующего дня обещало быть на редкость спокойным и, возможно, действительно оказалось бы таким, не надумай Нейенналь нанести визит Каленгладу. Повод, в общем‑то, был прост — таварвайт хотела узнать, можно ли ей будет отлучиться с острова на денек–другой, чтобы поохотиться в окрестных холмах, или же у предводителя Стражей Аннуминаса возникли еще какие‑нибудь планы, требующие как можно более быстрого исполнения. Несмотря на то, что за стенами цитадели только–только занимался рассвет, старый следопыт уже успел с головой погрузиться в работу. Сидя за столом в соборной зале, он сосредоточенно просматривал грязные листы пергамента, заляпанные бурыми пятнами, подозрительно напоминающими по виду засохшую кровь. Появление таварвайт он заметил только тогда, когда та намеренно громко захлопнула входную дверь, а заметив, весьма обрадовался.
— Горделерон! А я как раз собирался за тобой послать! Отчего ты не зашла ко мне сразу по прибытии?
— Я полагала, что люди по ночам все же предпочитают спать, — ответила эльфийка. — Даже на Тиннудире и даже в такие темные времена.
— Увы, в такие темные времена, как ныне, о сне, по большому счету, можно только мечтать, — усмехнулся Каленглад, — но не стоит о грустном. Охота завершилась удачно, и я благодарю тебя за то преимущество, которое мы получили в битве за Город Королей.
— Твои люди сделали для успеха вылазки не меньше моего, — сказала Нейенналь. — Благодари лучше их.
— Скромность способна украсить даже дивный народ, — заметил дунадан. — Хорошо, если ты так желаешь, оставим прошлое прошлому. Спросить я хотел совсем об ином. Ты, насколько мне помнится, говорила, что, будучи в Тирбанде, могла понять, о чем ведут беседу ангмарцы?
Охотница кивнула, на всякий случай уточнив:
— Весьма приблизительно.
— Великолепно, — следопыт тотчас пододвинул несколько особо потрепанных листов из числа лежавших перед ним ближе к эльфийке. — В таком случае сможешь ли ты сказать мне, о чем говорится в этих документах? Пускай даже приблизительно.
Нейенналь на удачу взяла один из листов, пробежалась взглядом по ровным строчкам и покачала головой.
— Если только отыщется кто‑то, кто сумеет прочитать их вслух. Говор еще хоть как‑то можно понять, но эти руны мне вовсе не знакомы.
Каленглад со вздохом забрал пергаменты у таварвайт.
— Ну что ж, тогда остается лишь понадеяться, что нашему гостю хватило ночи, дабы поразмыслить о своем будущем.
— Ты намерен спросить о переводе у него?
— Конечно. Кому, как не слуге Тьмы, владеть Темным наречием? Либо он по доброй воле раскроет нам значение этих строк, либо… — глаза Каленглада сузились, — либо придется заставить его это сделать. В приказах, что сняты с ангмарских трупов, не может содержаться совсем уж бесполезной для нас информации.
Предводитель Стражей Аннуминаса, набычившись, покинул соборную залу, и, хотя никакого приглашения озвучено не было, Нейенналь последовала за ним. Очень походило на то, что охота временно откладывается, а сегодня ей еще предстоит поработать переводчиком.
Перед дверями, ведущими в камеру Мордрамбора, им повстречался следопыт, который оставался накануне ночью на страже. Выглядел он сонным, но при виде посетителей разом взбодрился.
— Ну, Барахир, как там наш пленник? — осведомился Каленглад.
Следопыт пожал плечами и слегка растерянно ответил:
— Всю ночь проспал, точно убитый. В первый раз вижу, чтобы кто‑то ухитрился так крепко спать стоя.
— Шутишь, должно быть.
— Ни капли. На что уж в последние два часа Колхамнир с Кулангом шум подняли, и то лишь глаза приоткрыл, глянул, в чем дело, и дальше спать. Как будто и не для него вовсе стараются.
— Ну–ну, — только и сказал Каленглад. — А позови‑ка сюда Колхамнира.
Барахир скрылся за дверями камеры и в коридор почти сразу, сильно прихрамывая, вышел незнакомый таварвайт человек.
— Предводитель… — почтительно склонил он голову при виде Каленглада.
Через всю правую половину лица Колхамнира, продолжаясь и на шее, проходил бугристый красноватый рубец шириной в два пальца, и, когда дунадан говорил, изуродованная часть его лица оставалась практически неподвижной.
— Что скажешь по поводу нашего гостя? — не растрачиваясь на приветствия, спросил старый следопыт.
— Пока держится неплохо. Посмотрим, надолго ли его хватит.
— Твое решение окончательно? Справишься, если потребуется?
— Справлюсь, — спокойно ответил Колхамнир. — И надеюсь, что потребность возникнет. А то когда еще выдастся возможность отдать должок ангмарцам…
— Смотри не убей только.
— Обижаешь, предводитель. Неужто и вправду думаешь, что я позволю ему взять и улизнуть? Да и выглядит он крепким — таких нелегко бывает к праотцам спровадить.
— Хорошо, если так, — сказал Каленглад. — Однако для начала попробуем все же просто поговорить.
В сопровождении Колхамнира он вошел в камеру, а вслед за ними в помещение проскользнула и таварвайт. Внутри помимо Барахира и молодого следопыта, который, вероятно, и был Кулангом, так же находился Каранир.
Мордрамбор уже не спал. С совершенно равнодушным выражением лица он смотрел в пустоту прямо перед собой, на миг отвлекшись на вошедших и тотчас вновь вернувшись к созерцанию чего‑то, известного ему одному. Каленглад неторопливо приблизился к пленнику.
— Добро пожаловать на Тиннудир, нуменорец, — сказал он. — Прошу простить за то, что не смог поприветствовать дорогого гостя сразу по прибытию в цитадель.
Ответом ему было молчание, не слишком‑то смутившее старого следопыта.
— Впрочем, как погляжу, мои люди и сами смогли устроить достойную встречу. Пока их не в чем упрекнуть, но, я думаю, тебе так же должно быть известно, что за гостеприимство следует платить.
Мордрамбор медленно перевел взгляд на следопыта. Тяжелое молчание начало затягиваться, и Нейенналь решила, что ответа снова не последует, однако, в итоге, нуменорец все‑таки заговорил.
