Влада Воронова - Крест на моей ладони
— Странные шрамы. — Олег взял мою ладонь, рассмотрел. — Андреевский крест получается, — сказал он. — Символ великой тайны, воинской силы и высшей цели. Или древнеславянский «корсунчик» — знак солнца и смены времён. Или даосский «четверик» — символ перекрестья судеб, точки великих событий.
— Или значок «удалить файл», — предложила я собственный вариант толкования.
— Тоже годится.
Олег окинул меня задумчивым взглядом.
— Никак не пойму, кто ты такая, — сказал он. — На референта из криминальной группировки не похожа, на мою коллегу тоже.
Я улыбнулась. Знакомые трудности. А легенда на случай встречи с излишне проницательными незнанниками есть у каждого троедворца.
— Я референт-переводчик в информационном агентстве. Сама с диктофоном и фотоаппаратом не бегаю, но когда сортируешь информацию, из кусочков выстраиваются логические цепочки, которыми некоторых крупных бизнесменов легко сковать лет на двадцать. Поэтому самая надёжная гарантия безопасности — как можно скорее опубликовать выводы в полном объёме. Тогда запугивания теряют всякий смысл.
Олег поверил. Мы позавтракали, поболтали.
— Мне домой пора, — сказала я.
— Сейчас отвезу, — поднялся он из-за стола.
— Не беспокойся, у меня есть деньги на такси. Можно от тебя вызвать? У меня мобильник сел.
— Телефон в спальне.
Я пошла в спальню. Телефон стоял на прикроватной тумбочке. Телевизор и компьютер тоже в спальне, залом Олег не пользуется вообще.
Координация восстановилась ещё не полностью, я зацепила лежавшие на телевизоре газеты. Стала собирать и увидела ксерокопию из волшебнической книги. Я зажмурила глаза, досчитала до десяти, посмотрела опять. Да, не померещилось — это рифмованное заклинание и два прозаических заклятия в придачу. И ксерокопия знакомая: с кривой тёмной полосой у верхнего края листа и бледными буквами в правом нижнем углу. В общем зале серодворской резиденции делали.
Я вернулась в кухню.
— Олег, откуда у тебя эти стихи?
— Это не стихи, а ритуальное песнопение древнего ненецкого обряда. Один знакомый этнограф забыл. Ещё две страницы должны быть, не помню, куда засунул. Ты эту где взяла?
— Газеты с телевизора упали, в них лежала. Можно посмотреть другие листы?
— Если найду.
Олег ушёл в спальню, а я внимательно перечитала заклинание и заклятия. Видела я их раньше, но не среди переводных текстов. Доступ к магической литературе у вовлеченцев ограничен, и вне отдела я могла прочесть только фрагменты студенческих лекций и «Сборник отрешённого волшебства», то есть заклятий, заклинаний и обрядов, запрещённых к применению.
Перед внутренним взором развернулись страницы сборника. Никаких сомнений нет, серодворец копировал «Отрешённик». Что именно хочет сделать копиист, понять невозможно, мне попался фрагмент с осевым волшебством — фундаментом, на котором выстраивается волшебство направляющее.
Второй и третий лист Олег нашёл там же, в газетах.
— И что не так с этими копиями? — спросил он.
— Всё не так, — ответила я и принялась импровизировать: — У нас прошла информация, что в городе завелась тоталитарная секта, которая планирует человеческие жертвоприношения. Репортаж особого интереса у читателей не вызвал, в милиции от нас отмахнулись, но директор сказал, что это не пустые сплетни. Я видела их священную книгу. Добротный самиздат, ты же понимаешь, что при современном уровне полиграфии качественный томик можно сделать и в домашних условиях. Или заказать первой попавшейся фирмочке, которая оказывает полиграфические услуги. (Олег кивнул, пока мои слова звучали убедительно). Текст в книге сборный, надёрган из религиозных писаний разных стран и народов, главным образом тех, где были человеческие жертвоприношения, и дополнен изысками их собственной фантазии.
— Хочешь сказать, меня готовят на роль жертвы? — догадался Олег.
— Да.
Полковник задумался, а я пробежала взглядом вторую и третью копии. Обряд «жизнепитие», на котором у жертвы отбирается живица — один из тонкоэнергетических компонентов организма, его жизненная сила.
Ерунда получается. Все инструкции в «Отрешённике» даны фрагментарно, восстановить их может только волшебник не ниже волхва, которому обряд без надобности, потому что уже лагвян умеет исцеляться или омолаживаться на более эффективной и надёжной основе — энерготоках Земли. А если каким-то образом полный текст обряда заполучил младший волшебник, то сделать всё равно ничего не сможет — поток волшбы слишком сильный, его разорвёт в клочья. Нет, младший волшебник выбрал бы обряд полегче.
Одной мне в этой загадке не разобраться, а вмешивать равновесных дознавателей я раньше времени не хочу, слишком всё странно и неоднозначно. Я решила позвонить Веронике. Она серодворка, телепатка и быстрее поймёт что к чему. Олег не возражал. Моим словам о секте он не поверил, но и прямой ложью назвать не мог. Я улыбнулась: осенью, впервые столкнувшись с троедворцами, я тоже никак не могла понять, что объединяет все противоречия.
По моей просьбе Вероника привезла диск с программой «Фоторобот». На встречах с Олегом волшебник, скорее всего, прикрывался личиной, но составить портрет не помешает. Вампирка прочитала ксерокопии, глянула на меня и прикоснулась ко лбу. Я кивнула, соглашаясь на ментозондирование — объясняться при Олеге было невозможно.
Заломило виски, вампирка нахмурилась.
— Скверно, — сказала она вслух. Ломота отпустила.
Судя по участившемуся дыханию, Вероника просматривала менталку Олега. Со свёрнутыми крыльями вампиры телепатят гораздо слабее, но вытащить всю необходимую информацию она сумела. Немного подумала и выпустила крылья.
— Человеки не единственная разумная раса на Земле, — сказала она Олегу. Повернулась ко мне и добавила: — Его настолько замазали в дела Троедворья, что скрываться смысла нет. Пока я фоторобот составляю, объясните ему всё. Олегу волшебник действительно показывался в личине, но я сумею вычислить истинный облик.
* * *— Вот так дворы и воюют больше двух с половиной тысяч лет, — рассказывала я. Сидели мы в зале, кухня слишком уютное место для бесед о Троедворье. — А равновесники следят, чтобы война не перешла пределов допустимого, не поставила волшебный мир на грань обнаружения. И чтобы ни одна из сторон не получила перевеса до тех пор, пока не сможет доказать, что удержит трёхосновный мир только на одной своей силе.
— И как это можно доказать? — с ноткой агрессивности спросил Олег.
— Обыкновенно. Равновесники проигрывают ситуацию на моделях в присутствии большака и его советников. Опрокинется мир, значит всё, запрет на действия.
