Павел Данилов - Срединные силы. Черное пламя
– Несильно ему честность помогла, – с нотками грусти и сарказма сказал Роман.
Хедрик промолчал. Над головой топали, иногда доносились крики или взрывы хохота.
– Гуляют, собаки, – зло прошипел воин, – словно флот разгромили.
– Такие люди всегда веселятся по малейшему поводу, – заявил Роман. – Им больше ничего не надо.
Следующие полчаса Хедрик, с жутким кряхтением, ползал по трюму, словно гигантский червяк.
– Даже убиться нечем, – вернувшись на прежнее место, заключил он.
Гул голосов и пьяное ржание приблизилось. Хедрик и Роман затаили дыхание, когда над головой появился квадрат с лиловым небом. Неяркий свет закатного солнца заполнил трюм. Полдесятка скалящихся от собственного превосходства лиц, показалось над проемом. В одном, с легкой дрожью, Роман признал Барыта.
Лохматый, как леший, капитан с легкой заторможенностью опустил ноги на лестницу. Другие пираты остались на палубе и глумливо хихикали в ожидании представления. Барыт с тяжелым сопением спустился в трюм и подошел к пленникам. На них сразу пахнуло тугим спиртным духом.
– Боитесь, твари? – процедил Барыт. – Завтра я вами займусь, с пристрастием.
Спутники прикинулись, будто они по-прежнему без сознания. Пират подошел к Роману, пихнул его сапогом в бок и прошипел:
– Просыпайся, шакал.
Роман коротко вскрикнул и бросил быстрый взгляд на Барыта – пират приспускал штаны. Мощная горячая струя ударила в щеку. Роман сразу повалился на бок, пряча лицо от мочи. С палубы донесся гнусный хохот и улюлюканье. Трюм сразу наполнился крепким зловонием. Роман пополз вглубь помещения. От омерзения и унижения хотелось плакать.
Барыт загоготал и нетвердой походкой вернулся к лестнице. Через несколько минут голоса и шаги стихли. Последние лучи солнца продолжали освещать трюм.
– Держись, дружище, – сочувственно сказал Хедрик.
– Угу, – мрачно отозвался Роман. – Сейчас стошнит.
– Тогда мы точно задохнемся, – с грустью сказал воин. – Радует, что люк открыт.
Последний прогноз Романа оказался очень точным, и Хедрик поспешно отполз в другой конец трюма.
Над люком промелькнула тень.
Роман понемногу приходил в себя, дыхание выравнивалось, словно после бега. Проклятые веревки мешали двигаться, невероятно хотелось помыться. Беспомощность угнетала, а злость рвалась наружу.
– Ползи сюда, я попробую развязать веревки, – прошептал Хедрик. – Они настолько уверенны в себе, что даже слегка страшно.
– Пьяные всегда переоценивают свои возможности, – разворачиваясь к Хедрику, сказал Роман.
Снова мелькнула тень, и тут же послышалось хлопанье крыльев.
– Ну и запашок у вас здесь, – брезгливо отметил Чет.
– Бога слегка стошнило, – наябедничал Хедрик.
– Хорошо хоть живы, – непривычно озабоченным тоном сказал ворон.
– Я тоже этим доволен, – согласился Хедрик. – Ты пару хитрых узлов развяжешь? А то онемевшими пальцами на это полночи уйдет.
Чет опустился рядом с руками Хедрика и принялся дергать веревки мощным клювом.
– …В обратную сторону дерни… ага… просунь в петельку. Да, и еще раз, – наставлял Хедрик ворона.
Через полминуты воин с облегчением вздохнул и принялся разминать руки. Вскоре он освободил от пут ноги и на четвереньках подошел к Роману.
– Они все дрыхнут, – поведал Чет довольно, – даже рулевой клюет носом.
Хедрик прокряхтел что-то одобрительное и внезапно замер.
– Чет, может оставим его здесь? – спросил воин. – Ты представляешь, сколько он гадостей сделает?
Глаза Романа сами собой расширились.
– Хорошего он больше сделает, – нервно сказал ворон. – Развязывай.
– Мне бы твою уверенность, – освобождая Роману руки, сказал Хедрик.
– Нельзя так шутить, – глубоко вздохнув, произнес Роман.
– Нельзя, – легко согласился Хедрик и поднялся на ноги.
Тело отозвалось болью, но в целом слушалось неплохо.
– Рулевому люк видно?
– Корма возвышается над общей палубой на человеческий рост точно. Так что если особо не высовываться, то, думаю, не заметит.
– Слышал? – помогая Роману встать, спросил Хедрик.
Факелов кивнул.
– Там трое прямо на палубе спят, – предупредил ворон.
– Это хо-ро-шо, – задумчиво протянул воин и двинулся вверх по лестнице. – Вылезай, когда я позову.
Хедрик поднялся на палубу и быстро уполз. Роман, морщась от боли, взобрался по лестнице и осторожно выглянул. Хедрик, бесшумно стелясь по палубе, двигался к трем недошедшим до каюты пиратам. От них доносилось сопение и частые всхрапы. Роман вздрогнул, когда услышал три быстро следующих друг за другом хруста. Сопение исчезло.
Из-за почти прозрачных облаков светила половинка луны. В ее бледном сиянии все вокруг казалось призрачным и враждебным. Слабый речной ветер освежал и придавал сил.
Хедрик, почти сливающийся в коричневом костюме с досками, приглашающее махнул рукой. Роман, превозмогая боль в ребрах и руках, пополз к другу. Несмотря на ситуацию и тусклый свет, Хедрик придирчиво разглядывал оружие пиратов. Он повесил на пояс нож, в руки взял два коротких меча. Один из которых протянул подползшему Роману.
– В каюту, – шепнул Хедрик. – Никого не жалей.
С этими словами он, словно гигантская ящерица, двинулся к каюте с обшарпанной дверью. Хедрик бесшумно открыл дверь, впуская ленивые лучи ночного светила. Вошедший вслед за воином Роман, едва не наступил на заснувшего возле входа пирата. В помещении густо пахло ромом и рвотой. Из этих запахов пробивался едва заметный дух вяленого мяса и острых трав. На полу лежали четыре пирата, столько же смогли добраться до коек.
Хедрик, двигаясь как тень, начал резать глотки, заливая каюту кровью. Роман глубоко вдохнул, задержал дыхание и с трудом провел мечом по горлу пирата. Тело жертвы конвульсивно задергалось, обильно потекла кровь. Роман содрогнулся – одно дело рубить кого-то в пылу драки, другое – быть человеческим мясником. По Хедрику, несмотря на его постоянно выказываемое благородство, не было видно, что он терзается муками совести. Когда Роман собрался с духом для второго убийства, воин проткнул последнего пирата, тихо бормотавшего во сне. Каюта походила на скотобойню. Ручейки крови начали соединяться, образуя лужицы.
– Все они умерли пьяные и счастливые, – оправдался Хедрик и, аккуратно переступая через тела, вышел на палубу.
«Хорошо, что все происходит ночью», – подумал Роман, подавляя приступ тошноты.
