Сергей Юрьев - Хрустальная колыбель
— Вешка — это кто? — спросил Юм.
— Да девчонка, молодая ещё… Будущей весной за Вуха, за кузнеца, отдавать хотели… А вчера от лорда два дружинника сбежали и нас упредили, мол, девок прячьте, а то всех идолу скормят, а без этого у старухи ведуньи, которая при лорде, какая-то ворожба не выходит. Ну что, велел мне староста всех наших незамужних за болота отвести, пока беды не случилось. Туда только я дорогу знаю, а кто мне показал — помер прошлым летом… Вот дела такие у нас, господин хороший. А ничё, что я с топором-то?
— Ничё-ничё… — в который раз успокоил его Юм, хотя у самого было неспокойно на душе.
Всё шло наперекосяк. Сим Тарл чувствовал, как внутри поднимается неуемная ярость, и больше всего ему хотелось выплеснуть её на проклятую старуху, которая как ни в чем не бывало смешивала какие-то вонючие снадобья на другом конце стола. Но один её взгляд внушал ему такой страх, что всё холодело внутри.
— Ну и что теперь делать будем, старая крыса?
— Што делать, што делать… — передразнила его ведунья. — Шухари шушить. Вшо гладко только в шказках бывает. На-ка ишпей отвару моего — полегшает.
Она поднесла ему большую кружку с горячим пойлом, и он начал пить мелкими глотками. Снадобья старухи всегда действовали безотказно. Вот уже и руки не дрожат, и будущее не кажется таким мрачным. В конце концов, Щарап правильно всё говорит… Ты, лорд, между двух огней — с одной стороны — варвары, с другой — все остальные лорды. Ни с теми, ни с другими в одиночку не справиться. Если хочешь больше, чем можешь, — тут тебе и конец… Значит, нужно либо меньше хотеть, либо больше мочь. Меньше хотеть — не получается… А чтобы варваров покорить, нужно их веру принять, а они потом сами придут, сами поклонятся… Жаль только, что лорденыша упустили, шустрый парень оказался… Ну, всё равно назад ему не выбраться — по всей границе дозоры стоят, а по лесам пусть бродит, пока с голоду не сдохнет.
Глава 11
Лесные варвары отличаются свирепостью в бою, но всегда честны с торговцами, отдавая им то, что, по их мнению, большой цены не имеет, поскольку есть у них в изобилии, и получая то, что ценится, поскольку кажется диковинным и редким. Саабы платят кожами, пушниной и медом за бронзу в слитках, железные мотыги и лопаты. Эссы за те же товары предпочитают расплачиваться костью морского зверя и самоцветными камнями. Иные торговцы продают им оружие, но мало кто решается на это, боясь гнева лордов.
Трактат «О лесных варварах». Баул Сабр из Холм-Велла. 347 г. от Великого Похода
— Ну и что? Вот ты говоришь, всё от Творца, а я его ни о чем не просил никогда. У меня-то всё откуда? — Пров сидел на корме челна, опустив в воду босые ноги, поминутно оглядываясь на Геранта, закутанного в свою рясу. — Ну, пусть я росту мелкого, волос у меня хоть и рыжий, но редкий, пусть лицо рябое, нос брюквой, зато силой и умом не обижен… Хочешь, подкову согну? Или сломаю. А? У тебя подкова есть, а, Служитель? На счастье с собой не таскаешь?
Геранту вовсе не хотелось вступать в бесполезный спор, он оглядывал берега и наслаждался покоем, который в другой раз, наверное, не скоро придется испытать. Зато Ойван, подменивший одного из гребцов, с жадностью ловил каждое слово. Все волхвы, которых он знал, обычно не вступали в разговоры с простыми общинниками, а иные вообще предпочитали общаться только с идолами, даже не будучи уверенными, что те их слышат.
— Нет, ты мне всё-таки скажи, — не унимался Пров, — вот от меня, например, для всего рода нашего большая польза, и все это знают. Если людям чего-то надо, ну там удачной охоты или чтобы мальчик родился — я знаю, кого о чем просить и что кому поднести, а вот ты мастак только байки рассказывать, а всё хорошее, мол, после смерти получишь, если будешь себя хорошо вести. Так или не так? А что мне в том, что после смерти — я и сейчас много чего хочу, только мне для себя просить не положено. Может, ты для меня чего-нибудь попросишь у Творца своего безымянного?
— А тут проси — не проси… — не выдержал наконец Герант. — Творец лучше тебя знает, чего тебе надо, и дает, если заслужил. А не заслужил — проси — не проси…
— Э, нет! — тут же завелся Пров. — Это как это лучше меня! Он что — за каждым уследит?! Да если бы он всё знал и всё мог, не пришлось бы тебе сейчас очертя голову ломиться неведомо куда и неведомо зачем. Он бы и сам всё сделал как надо.
— Ты лучше посмотри, каково кругом, — отозвался Герант, не отрывая взгляда от высокого берега, покрытого ельником. — Вот так бы и плыл всю жизнь и на красоту эту любовался. Когда состарюсь, в гости позовешь?
— Тьфу! — волхв плюнул за борт, поняв, что сегодня обычного спора не получится.
— А духи речные не обидятся? — ехидно поинтересовался Служитель.
— А духи речные на меня, верно, уж давно зубы точат — за то, что тебя везу… — Пров схватил полуведерную баклагу с медовухой и сделал несколько глотков. — Я ж тебя не просто так спрашиваю, мне ж интересно, что за Творец такой, который всех идолов круче…
— Не это тебе пока интересно… — заметил Герант. — Не это… Не суть ты хочешь выведать, а обряд тебе нужен. А потом, глядишь, — посреди твоих идолов ещё один появится, и будешь ты его именовать — Творец, брат Зеуса, дедушка Геккора, тесть Хлои, девы морской… А потом какой-нибудь расторопный малый и ему имя придумает. Было уже такое, и не раз ещё будет.
— Ну, не хочешь говорить — не надо, — почти добродушно отозвался Пров, ещё разок глотнув медовухи. — Давай тогда решать, что делать будем. Завтра к ночи будет последнее наше становище, а дальше уже эссы пойдут. Там к берегам чалить не будем — кто их, эссов, знает, что у них на уме. Там ещё дня три, от силы — четыре, и против течения уже не выгрести будет. У тебя хоть серебро есть коней-то купить? У них, у эссов, кони хорошие, только дороги уж больно.
— А сколько там идти ещё?
— Докуда?
— До замка.
— До замка не знаю — не был, а до рубежных селищ, если пехом, то дюжину дней, а если верхом — то дня четыре. — Пров с некоторым удивлением оглянулся на Геранта. — А ты что — на своих на двоих собрался? Сам же говорил, что время у тебя не терпит.
— Время только и делает, что терпит… — Лицо Служителя вдруг помрачнело. — Время — оно всё стерпит.
За последние несколько мгновений в мире что-то неуловимо изменилось. Сначала Герант почувствовал, как похолодел посох в его руке, потом внезапный порыв ветра взлохматил мелкую рябь на водной глади, тут же смолк птичий гвалт, доносившийся с берегов, а кружившие над челном чайки с тревожным визгом разлетелись прочь. Служитель сосредоточился, стараясь ощутить суть перемены. Он закрыл глаза и мысленно повторил на языке Творения ритуальную фразу, позволяющую видеть сквозь расстояния. Это обычно действовало только в Храме, и только если слова произносились в слух… Но сейчас, когда назревали события неведомые и страшные, когда Силы Небытия вновь готовились проникнуть в мир, грозя ввергнуть в Хаос обетованное пространство, — не было ни времени, ни возможности соблюдать все тонкости ритуалов. Тем более что никто из волхвов, ведунов или просто людей, на которых не снизошло Откровения, не должен был слышать языка Творения. И так уже слишком многие за пределами Храма пользовались ворожбой и заклятиями, делали обереги, не понимая толком, что за слова произносят и что за знаки выводят на серебряных пластинах. В итоге уже многие неприкаянные духи обрели непомерное могущество, и разбужены силы, которым лучше бы уснуть навсегда.
