Сергей Юрьев - Хрустальная колыбель
Хотелось, чтобы скорее наступил вечер — сумерки подобны туману… И тут Юм вдруг вспомнил, что совсем недавно собирался среди бела дня идти через поля к границе своего Холма. Если бы он хоть на мгновение задумался, чем это может грозить… Да нет — такая мысль вообще не должна была возникнуть! И Кряж всё верно рассчитал — скорее всего, и ложбина кончится именно тогда, когда начнет смеркаться. Что это? Опять морок? Гадалка? Но если бы она как-то узнала, куда он направился, его бы давно схватили… Нет, теперь лучше постараться не думать ни о чем, просто идти вперед, пока не исчезнет ощущение опасности, а потом затаиться. Как только начнет вечереть, можно вернуться в ложбину и продолжить путь, а пока…
Едва заметные тропинки исчезли, подлесок стал гуще, кроны деревьев над головой слились в сплошное зеленое покрывало. Теперь он поднимался по склону холма, поросшего густым осинником, то и дело натыкаясь на завалы.
«Прямой путь не всегда оказывается самым коротким, а умение сдерживать себя, не упуская из виду цель, ведет к успеху чаще, чем безудержная храбрость…» Так говорил отец перед отъездом в Храм, уже облачившись в рясу Служителя. Ола, уже смирившаяся с тем, что она больше не леди, стояла в дорожном плаще возле крытой повозки по ту сторону рва, а отец вдруг остановился на перекидном мосту сразу за воротами замка, отослал взмахом руки немногочисленную свиту, обеими руками взял за плечи Юма, только что получившего корону, и вроде бы собрался дать ему последние наставления. Наверное, он многое хотел сказать, но вскоре умолк чуть ли не на полуслове, быстро и крепко обнял сына, резко повернулся и ушел, не оглядываясь, широкими твердыми шагами — туда, где слуга в последний раз проверял подпругу его коня. В последний раз… В конце концов, всё, что ни происходит, — всё в последний раз. И этот день будет первым и последним, и завтрашний… И вчерашний уже не повторится, слава Творцу. Безудержная храбрость… Храбрецы по лесам не прячутся, от погони не бегают, друзей не оставляют врагам на растерзание. Хотя какой он друг, ведун этот, Кряж… Так — подданный… Интересно, он подати исправно платил? С ведунов полагается в год полфунта серебра с каждого… Прямой путь, значит, не всегда оказывается… Да где он — прямой путь? Может, его и вообще не бывает — прямого! Всё время приходится коряги обходить, через пни трухлявые переступать…
Сзади вдруг хрустнула ветка, и Юм резко обернулся, одновременно обнажая тесак. Длинноволосый белобрысый парень примерно одних с ним лет в белой рубахе с вышивкой обеими руками сжимал топор и смотрел на него с ненавистью и испугом. Топор был не боевым, а обычным, каким лес на дрова валят, и сам парень явно был из землепашцев.
— А ты кто такой? — успел поинтересоваться Юм, но вопрос явно запоздал.
Парень в прыжке попытался ударить его наотмашь, но Юм лишь чуть отклонился в сторону, и противник вместе со своим неуклюжим оружием пролетел мимо. Кулак лорда успел зацепить подставленный затылок, и молодой землепашец упал на четвереньки, выронив топор.
— Может, теперь поговорим, — предложил Юм, но парень явно не был расположен к мирной беседе. Он неожиданно сделал быстрый кувырок вперед, вновь ухватившись за топорище, и через мгновение вновь стоял напротив в боевой стойке.
— Послушай, мне от тебя ничего не надо… — Юм попытался продолжить разговор, в этот момент парень резким движением метнул топор прямо ему в голову.
Глупо… Полшага влево — и топор торчит в еловом стволе, который только что был за спиной, а противник наладился бежать, но и эта попытка кончилась ничем.
— Ого, а вот и сторож! — Два воина, похоже, те самые, которых Юм слышал, сидя в ложбине, словно призраки, появились из-за кустов.
— Сам скажешь, куда девок спрятали, или ножичком пощекотать? — осведомился тот, что был повыше ростом, преграждая парню путь к бегству.
— Всё равно не скажет, — заявил то, что пошире в плечах. — Лучше сразу его прирезать, а девок сами найдем — не могли они далеко…
— Значит, сморчки пошли собирать… — Тот, что выше ростом, криво усмехнулся, приближаясь к жертве. — А то мы не знаем, что сморчки давно отошли.
— Смотри, а тут уж без нас успели. — Тот, что пошире в плечах, заметил Юма, стоявшего возле сосны с обнаженным тесаком. — Эй, приятель, если это твой, то сам его режь, мы ничего…
Люди лорда Тарла явно приняли его за своего. Но что они сами-то тут делают?
— Эй, смотри, Фед, а этот, похоже, из эллоров, из благородных… — Видимо, тот, что повыше, разглядел, как Юм одет — серый камзол из дорогого сукна, рваные кружева на рукавах, узоры, вышитые тонкой серебряной нитью…
— Это не из наших, — согласился с ним второй. — Значит, тоже рубить надо. Мне сотник так и сказал: кого чужого встретишь — сразу руби.
Как будто забыв о землепашце, они одновременно набросились на Юма. Вот теперь, наконец, и пригодились уроки мастера Олфа. Воины Тарла явно не ожидали встретить достойного противника в каком-то приблудном эллоре, вооруженном коротким тесаком и даже не облаченном в кольчугу. Но их мечи, вместо того чтобы мгновенно искромсать пришельца, срубили нижние сухие ветки сосны, а эллор, на мгновение пропав из виду, неожиданно оказался у них за спинами.
Убивать не хотелось… Не хотелось уже потому, что с новой силой вспыхнуло давешнее чувство невосполнимой потери, хотя, возможно, оно возникает только после первой пролитой крови… Воины знали своё дело, но тому, кто их учил, было явно далеко до Олфа. Сначала Юм сбил с них по очереди шлемы, а потом свалил первого (того, что повыше ростом), ударив его плашмя тесаком по темечку. Второй тут же попытался скрыться, но на его голову сзади обрушился топор землепашца.
Когда стемнело, они сидели возле костра неподалеку от землянки, вырытой на восточном склоне холма, через который пришлось перевалить, уходя от облавы.
— Вы это… Господин хороший, ничё, что я с топором-то кинулся? Я ж не знал. Я ж думал, вы из этих… — Парень задавал этот вопрос уже далеко не в первый раз и всё никак не мог поверить, что странный пришелец не держит на него зла. — Вы, видать, господин хороший, издалека… Не знаете, что у нас деется… Вот был у нас лорд как лорд — мы зерновой сбор платили, он нас не трогал, а тут на тебе… Вернулся в конце месяца Тала староста наш из замка, на поклон ездил, чтоб лорд от разбойников оборонил, а то начали к нам из прибрежных варваров заглядывать — то скотину угонят, то на дороге кого обчистят… Вернулся он, значит, а с ним конный отряд, и ещё идола везут, говорят, Иблитом кличут… Сотник и говорит, дескать, поставите у ворот селища, будете ему кланяться и жертвы приносить, и тогда, мол, вам ничего не будет. Как же — не будет… Как лорд наш тут поселился, так и началось… Третьего дня Вешку стражники в поле схватили — и к лорду. Не знаю, что уж там было, только не вернулась она…
