Пэт Ходжилл - Связанные кровью
Мастер-лошадник Тентира обходил ближайший валун, покачивая при движении свом кожаным мешком с инструментами. Следовавший за ним жеребёнок раторна тряс своей закованной в слоновую кость головой, его красные глаза слегка перекрестились. Похоже на то, что попытка подстеречь в засаде Эдирра и сильный удар по носу стало их обычным приветствием.
Кивнув Джейм, мастер уронил свой мешок и поприветствовал кобылу.
— Миледи.
Бел ответила нервным рывком головы. Когда он встал на колени, чтобы обследовать её ногу на предмет любого подозрительного жара, её здоровый глаз показал белок и она задрожала, как будто ей приходилось сдерживаться, чтобы сохранять спокойствие. Винохир восстановилась от повреждения сухожилья как раз перед самой поездкой на юг, большая часть которой была очень медленной, чтобы дать ей время окончательно поправиться. Джейм чувствовала вину за последний стремительный рывок, чтобы достичь Готрегора в Канун Осени. С другой стороны, отбывая из Тентира, она не учитывала в расчётах, как много времени могут занять поиски более дюжины иссушённых тел, скрывающихся вне дороги, в глубокой траве или кустах. Что же до поездки назад…
— Бел задала свой собственный темп, — сказала она, стараясь не выглядеть защищающейся, — и выбрала свой собственный путь.
Мастер-лошадник по очереди приподнимал каждое неподкованное копыто, чтобы внимательно его осмотреть, край, подошву и стрелку. В нарастающем утреннем свете верхушка его пятнистой, лысой головы казалась маленьким валуном.
Бел успокоилась. До сих пор только он и Джейм были среди тех немногих, чьи прикосновения она могла выносить. После нескольких десятилетий сна в домике Земляной Женщины ей должно было казаться, что это только вчера Грешан опалил ей лицо, наполовину ослепив при этом, а Совет Рандонов охотился на неё до, как они верили, её смерти. По мнению Джейм это было достаточной причиной, чтобы составить ей компанию этой первой ночью после возвращения, как и жеребёнку раторну Черепу[20], каким бы непредсказуемым он ни был.
Мастер-лошадник мягко опустил вниз последнее копыто и, поскрипывая спиной, встал, чтобы похлопать её по кремовому плечу. За исключением лохматых бровей черты его лица были почти такими же смазанными, как и окружающие скалы. Этому способствовал сплющенный в лепёшку нос, который много лет тому назад сломала молотящим копытом какая-то лошадь, упавшая на спину и беспомощно барахтающаяся в своём стойле.
— Ну, — сказал он, — Как я вижу, ты не неслась вскачь без подков ни по Речной Дороге, ни по Новой. Однако, как ты сумела преодолеть семьдесят пять миль за один день, лежит за пределами моего понимания.
Как и, отчасти, за пределами понимания Джейм.
Она только знала, что указала кобыле нужное направление и точку назначения. Заречье было странным местом. Здесь не существовало двух полностью одинаковых карт, особенно со времени прошлогодних конвульсий Речной Змеи и сопровождавших их землетрясений. За пределами двух древних дорог, бегущих по обе стороны Реки Серебряной, земля изгибалась в неожиданные, пугающие маршруты. Это и были те пути, которым она и кадет Комана Гари следовали при возвращении в Тентир, отправившись в путь ранним утром второго числа Осени.
Это была долгая, медлительная поездка, с редким, мимолётным мерцанием реки внизу и вспышками белого вверху, где вровень с ними двигался жеребенок раторн. Если Гари и заметил последнее, то не упоминал об этом. На самом деле, он мог даже не осознавать того, что они двигались через глушь, так его очаровали разновидности насекомых, которых он теперь научился призывать, хотя и не всегда контролировать. Время, проведённое им вместе с Рандироком и его драгоценными челюстями короны, было определённо плодотворным, как и для Джейм её общение с Наследником Рандир в качестве мастера оружия. Для них обоих стало сюрпризом, когда поздней ночью того же дня (или ранним утром следующего) они обогнули нижние предгорья Снежных Пиков и оказались в пределах видимости училища.
Окружённый нимбом светящихся мотыльков, Гари пошёл в Старый Тентир, чтобы отвести своё утомлённое верховое животное в подземную конюшню, а затем отправить своё собственное, едва ли менее утомлённое тело, в постель в казармах Нового Тентира.
Джейм, тем временем, устало карабкалась в гору за северной стеной училища, с Бел на пятках, чтобы встретиться с нетерпеливым жеребенком раторном, который, похоже, думал, что она вознамерилась навсегда похитить его приёмную мать.
Внезапный рёв труб заставил Джейм подпрыгнуть. Внизу, в училище, играли утреннюю побудку.
— Я позабочусь о миледи, — сказал мастер-лошадник, роясь в мешке в поисках щётки и гребня. — А тебе лучше спуститься вниз, пока они не отправились тебя искать.
Только не ещё один поисковый отряд.
Джейм подхватила свой рюкзак, высвистела Жура из скал, где тот охотился, и побежала вниз.
IIЕё прибытие на завтрак совпало с известиями о том, что Гари вернулся ещё ночью и определенно предвосхитило поиски, которых она так боялась.
Ну почему все постоянно считают, что я потерялась? Задумалась Джейм, остановившись на пороге, чтобы перевести дыхание, пока кадеты, во главе с её десяткой, с приветствиями ринулись ей на встречу. Я знаю, где я нахожусь. Обычно.
Среди общего гула ей кто-то крикнул, — Леди, Гари не в состоянии объяснить, как вы добрались так скоро. А вы?
Джейм содрогнулась при мысли о кадетах, азартно соскакивающих с дороги в обе стороны, разыскивая короткие пути.
— Я этого тоже не могу объяснить, — сказала она, что было довольно близким к правде.
Дикие догадки пульсировали через зал, пока кадеты рассасывались обратно к своим столам и остывающей овсянке. До этого уже было подмечено, как часто Лордан Норф выскакивала, казалось, из ниоткуда, частенько неся на своём хвосте разрушения. Джейм, тем временем, двигалась к своему месту, приостанавливаясь, чтобы передать сообщения от озабоченных или гордящихся родителей, служивших в гарнизоне Готрегора. Как отличались эти приветствия от её первого дня в училище, подумала она, когда никто даже не мог вынести взгляда ей в лицо.
Но здесь всё же был один, для которого ничто не изменилось. Вант сверлил взглядом свой замерзающий завтрак, под неодобрительными и тревожными взглядами своей десятки. Каждый раз, когда она куда-нибудь исчезала, он определённо ожидал, что она никогда не вернётся обратно, так как это было единственно правильным: по его мнению, женщинам хайборнам не было места в Тентире, и уж тем более в качестве главного десятника его собственных казарм. Эта роль должна была принадлежать ему.
