Александр Бушков - Стражи
Уже привычно выдвинув таившуюся в дверце никелированную пепельницу, откинувшись на мягкую спинку сиденья, поручик безмятежно выпускал дым в опущенное окно. Перехватив вопросительный взгляд водителя в зеркальце, небрежно кивнул:
— Скоро поедем, любезный. Терпеть не могу курить в движении, ты, наверное, уже заметил…
— Да, сэр, — кивнул водитель.
Вскоре Савельев дождался ожидаемого: из предупредительно распахнутых швейцаром дверей показался альв, так ничего и не купивший, — что опять-таки усиливало подозрения. Маскировка его, не видимая никому, кроме поручика, предстала безукоризненной: хорошо одетый господин средних лет, этакий беспечный и элегантный уличный фланер, никуда не спешивший и, сразу видно, не озабоченный никакими делами. Лениво прохаживался вдоль тротуара, глядя на проходящих дам именно так, чтобы не нарушать приличий, выглядел умирающим от скуки великосветским плэйбоем — но он определенно увидел поручика в машине.
Савельев посмотрел вперед. Там, над оживленным перекрестком, висел очередной «шар». Вернее, ажурная геометрическая фигура наподобие шара, состоявшая из узких светло-голубых полос словно бы полупрозрачного тумана или слабого электрического света. Он вращался — медленно, очень медленно, но все же, понаблюдав с полминуты, можно было заметить неспешное вращение туманных полос.
Он увидел это сразу, едва приехал в Москву на попутном таксомоторе (водитель не выразил ни малейшего удивления, остановившись рядом со стоявшим на пустынной загородной обочине хорошо одетым господином), — поблизости, как установили наблюдатели, располагался шикарный загородный ресторан «Джейн Сеймур», и штабисты сделали вывод, что окружающие должны привыкнуть к тем хозяевам жизни, что в Британии именуются эксцентричными, а в России давно уже попадают под определение «барин чудить изволят».
Начиная от въезда в город, где висел над дорогой особенно большой туманный шар, они стали попадаться все чаще и чаще, уже не такие громадные, стандартного, похоже, размера — примерно аршина в два диаметром. Они застыли над перекрестками, висели кое-где над центральными проспектами, первое время Савельев прилежно принялся было их считать, но скоро бросил это занятие — многие десятки, и все тут…
Фон Шварц ни словечком не упоминал ни о чем подобном — но он и не умел видеть, в точности как многочисленные прохожие, ничем не показывавшие, что замечают эти странные детали городского пейзажа — а ведь в столице немало приезжих, охотно пялившихся на любую, с их точки зрения, московскую достопримечательность.
А потому у поручика зародились серьезные подозрения, что каким-то боком это связано с альвами. Проверить невозможно — однако он прекрасно помнил Аунокан, горные ущелья, исходящее от пустынной, казалось бы, земли голубоватое излучение, которое видел только он один. В памяти невольно всплыло лицо высокого Шорны, рассуждавшего о способностях карнов. Увы, следом перед глазами встало веселое личико Элвиг, и поручик постарался отогнать не такие уж и давние воспоминания.
Альв повернулся спиной к нему, а лицом как раз к висящему над перекрестком ажурному шару — и оттуда ударил вдруг широкий луч бледно-желтого света, диаметром напоминавший вековое дерево в три обхвата. Он целеустремленно скользил по проезжей части, пока не уперся в таксомотор, где сидел поручик, и Савельев оказался прямо посреди столба этого бледно-желтого сияния, накрывшего машину — оно не слепило, не резало глаз, совсем неяркое. По голове, по лицу, по всему телу возникло странное ощущение — словно прикасались мягкие, невесомые щетинки, заключившие тело в своеобразный чехол. Это оказалось не болезненным, но чувства были не из приятных. Поручик не сомневался: ему вовсе не почудилось, это действительно есть, оно пришло извне, а не порождено напряженным сознанием.
Ничего не оставалось, кроме как неспешно и равнодушно докурить сигарету. Альв снова наблюдал за ним краешком глаза — теперь лишь укрепились подозрения, что он как-то связан с этим непонятным шаром света. Он повернулся в ту сторону — и сразу же ударил луч света. Разумеется, это может оказаться и совпадением, но плохо верится.
Как бы то ни было, альв чувствует себя здесь как дома, а в этой неведомо почему возникшей вдруг реальности нет ни Особой экспедиции, ни Гатчинского батальона… Довольно-таки безрадостно, господа…
Альв торчал на прежнем месте. Поручик вспомнил один из романов Уэллса — не фантастический, а насквозь бытовой. Один из тех романов, про которые мистер Уэллс в савельевском настоящем и не подозревает, что когда-нибудь их напишет, как современник поручика он ни строчки еще не написал по причине крайне юного возраста.
Роман ему дал Маевский, открыв на заложенной закладкой странице. Попросил прочитать и запомнить, что означенный мистер невзначай выдумал неплохой способ избавляться от слежки. Поручик тогда сказал, что его пока что не собираются посылать в те времена, где ездят автомобили. На что Маевский довольно серьезно ответил: все равно, подобные толковые приемы нужно на всякий случай запоминать, неизвестно, где и как пригодится — ведь тот же самый трюк можно проделать и с извозчиками. Поручик вынужден был признать правоту доброго друга — сгинувшего сейчас неведомо как…
— Любезный… — негромко произнес поручик в пространство.
— Да, сэр? — водитель моментально обернулся к нему с самым холуйским видом.
— Я, пожалуй что, немного пройдусь пешком, — сказал поручик все с той же небрежностью скучающего барина. — Сворачивай за угол, направо, жди меня где-нибудь в конце квартала. Я подойду.
Водитель кивнул, не выразив ни малейшего беспокойства, — а зачем ему было беспокоиться, если капризный пассажир оставлял в машине полдюжины свертков, все в бумаге с названиями дорогих магазинов? (Поручик, чтобы убить время и не проявить интерес только к книжным магазинам, приобрел еще и пару бутылок коньяка, и целый пакет сладостей, и набор хрустальных бокалов, благо «трофейные» денежные средства позволяли).
Он вылез, небрежно захлопнул дверцу, и таксомотор тут же отъехал. Поручик неторопливо направился к перекрестку, тоже старательно изображая человека, которому некуда спешить и нет нужды ускорять шаг.
Ага! Альв двинулся следом! Прикажете и это считать совпадением? Категорически не верится…
(Да, это именно что слежка — тварь сохраняет постоянную дистанцию, держась не слишком близко, но и не слишком далеко, чтобы не «потерять», как выражались сотрудники Особой экспедиции, учившие Савельева кое-каким полезным азам ремесла. Целеустремленная слежка, обращенная на конкретную персону, вдобавок этот луч странного света… Что все это может означать? Какого лешего альв именно к нему прицепился? Фон Шварц не видел в воздухе никаких шаров и не смог бы распознать под маскировкой подлинный облик альва, но обычную слежку он обнаружил бы гораздо квалифицированней Савельева, а он ни о чем подобном не упоминал.
