Надежда Первухина - Признак высшего ведьмовства
счастливыми и великими. А пока давай их запеленаем и покормим. И если ты спросишь, чем мы будем кормить наших детей, я отвечу: проверь свои груди.
Лариса, округлив глаза, посмотрела на фламенгу. Молча расстегнула свою блузку, вытащила одну грудь, надавила… Из соска появилось молоко.
— Как ты это сумела? — только и спросила она у фламенги.
Та в ответ усмехнулась. Потом сказала:
— Сейчас твоя очередь их кормить.
— Потому что сейчас они люди?
— Ты схватываешь на лету, Ларочка. Идем, для них приготовлена детская. Чудесная комната, ты оценишь. Ты будешь кормить наших девочек, а я… Есть некоторые вопросы, которое мне незамедлительно нужно решить. Что ты так на меня смотришь?
Лариса уже взяла на руки детей.
— Ну? В чем дело, Лара?
— Какие мы дадим им имена? Фрида улыбнулась:
— Подумаем об этом вечером.
В детской (которая, к слову, выглядела действительно чудесно — как расписное крыло тропической бабочки) Лариса, удивляясь самой себе, покормила близнецов. Они, кстати, обнаружили недюжинный аппетит, сосали жадно, смешно причмокивали, фыркали и морщили свои микроскопические носы. Ларисе было хорошо с ними, но в то же время она и жалела девочек и с брезгливым чувством думала о том, что это — не настоящие дети, а выродки. Мутанты.
«Для чего фламенгам разбавлять свою кровь людской? — думала Лариса. — Чего они добиваются? Ведь теперь, получив оба Камня, фламенги заняли первое место в Последовательности Видов, а значит, и высшую власть над миром… Кстати, я всегда слабо понимала, что подразумевают фламенги под Последовательностью Видов. Лесенку „фламенги, люди, животные, растения, микроорганизмы“? Возможно. Только раньше, до событий в курортной зоне, верхнюю ступеньку лесенки занимали морферы. От которых, впрочем, человечеству ни холодно ни жарко. Как и от фламенг. Помню, мой бывший возлюбленный, морфер Артур, кричал, что фламенги, получив оба Камня, превратят весь мир в сплошной термоядерный ад. Сколько с той поры прошло времени, а ада все нет. Хотя… Я ведь живу не в мире. Я живу вне досягаемости мира. Поместье Фриды — оно везде и нигде… Я сбилась. Так чего же добиваются фламенги? Зачем им люди? Когда-то я задавала себе такой вопрос, думая о морферах. И вот задаю снова… Для чего рождаться таким детям? »
Лариса поняла, что забрела в лес вопросов, из которого не выбраться. Она стала думать о другом: о том, как они теперь будут лелеять этих девочек-близнецов, сколько появится забот — воистину почувствуешь себя матерью. Исполнится самая заветная и давно похороненная мечта — мечта о материнстве… А какие все-таки— у девочек будут имена?
Она поняла, что дети насытились, потому задремали у ее грудей, выпустив из ротиков сморщенные соски.
— Так, — прошептала Лариса. — Баиньки, волшебные детки.
Она уложила близнецов в кроватку, изящную и уютную, как перламутровая створка раковины. Дети ровно сопели.
— Похоже, мы будем не капризными, — сделала прогноз Лариса, глядя на девочек. — Это радует.
Вечером, как выяснилось, девочки пережили еще одно преображение. Теперь их кормила Фрида. Из ее ртутно-блестящих грудей текла полупрозрачная жидкость, даже отдаленно не напоминавшая молоко.
— Что это? — спросила Лариса.
— Тебе нужен молекулярный состав? — усмехнулась Фрида тихонько. Похоже, процесс кормления и в ней пробудил материнский инстинкт. Она разве что не квохтала как наседка над серебристыми чадами. — Думаю, что нет. Считай, что мое «молоко» — это материализовавшаяся энергия. Сила невещественного пламени.
… Поздней ночью, когда близнецы спали в детской, Лариса и Фрида неспешно разговаривали, лежа в одной постели. Постель, как и они сами, казалось, отдыхала от только что закончившегося безумства ласк и апогея страсти. Лариса, положив голову на серебряное плечо фламенги, ощущала, как собственное тело успокаивается, словно из него уходят электрические разряды, стекают в землю, в никуда…
— Фрида, я о детях… Ты сказала, что мать их умерла и потому теперь их родители — мы. А их отец? Ну, тот человек, что был мужем «нечистой» фламенги…
— Я убила его, — спокойно сказала Фрида. — Я направила в него молнию. Это наказание за то, — что он нарушил мою волю, волю их богини. Позволил выйти тайне наружу.
— Ты иногда бываешь очень суровой, Фрида.
— Только не с тобой, сокровище мое. — Фламенга ласково взяла Ларисину руку, прижалась к ней щекой, вздохнула совсем по-человечески: — Дело даже не в наказании, Лара. Он, этот человек, все равно не смог бы воспитать детей. Уж коль даже ты поначалу сочла их уродцами, что говорить о его тупых мозгах, неспособных отличить истинного совершенства от мнимого? Детей наверняка бы поместили в какой-нибудь приют для уродов. Или превратили бы в биоматериал, доноров для косметической хирургии, это у людей теперь самый прибыльный бизнес…
Лариса дернулась, но Фрида успокаивающе прижала ее к себе:
— Все идет как надо, милая Лара. Поверь.
— Да, но я не о том… Фрида, я все хотела тебя спросить, а как там сейчас?
— Где «там»?
— В том мире. В моем мире. Где я когда-то жила. Он изменился?
— Все меняется, Лара. И все остается неизменным.
— Фрида… Мне хочется подробностей.
— Я знаю, каких тебе хочется подробностей, Лариса. Ты хочешь знать, не превратили ли фламенги весь мир в руины, завладев потенциалом сразу двух Камней и став первыми среди всех живущих на земле. Отвечаю: не превратили.
— Ты очень утешила меня, Фрида.
— Однако люди и без вмешательства фламенг за последнее время активно приближают конец своего мира.
— А именно?
— Локальные войны, религиозный террор, природные бедствия, падение мировых валют, изобретение нового синтетического наркотика…
— Что? Для меня это новость так новость. В моей прошлой жизни у меня был друг… Большой специалист по изобретению наркотических и ядовитых веществ. Я и звала его потому — Нарик. Большого ума был парень… Но, прости, я перебила тебя. Я слушаю. Итак…
— Да, был синтезирован крайне мощный и одновременно дешевый по себестоимости наркотик. Причем в некоторых странах его легализовали в качестве пищевой добавки. От него человек моментально попадает в зависимость, через полгода после начала употребления наркотика полностью утрачивает контроль над своим сознанием. Можешь себе представить толпы людей-зомби, готовых на все ради новой порции наркотика. Причем интересно то, что наркотик разрушает только сознание, личность, а все жизненно важные органы наркомана функционируют прекрасно. Это логично — кому нужны больные и мрущие как мухи рабы…
— Но почему? — Что?
— Почему этот наркотик так доступен?! Куда смотрят правительства и всякие общественные службы?! Что за чертовщину ты мне рассказываешь?!
