Екатерина Шашкова - Тропы Междумирья
Ладони Хэйнара легли мне на плечи. И это у него называется 'обнять'! Ну да ладно, прорвёмся. И почему меня всегда тянет на какие‑то магические эксперименты именно в тот момент, когда больше всего хочется просто отключится и ни о чём не думать?
Знать бы ещё, что надо делать… Но если колдовство для оллы такой же естественный процесс, как дыхание, то… Никто ведь не учил меня дышать!
— Пошли, Хэйн.
— Куда? Мы же лежим?
— Знаю. Просто пошли. Вперёд.
Я не слышала, сказал ли эльфик что‑нибудь ещё. Я вообще больше ничего не слышала. Все звуки отошли на второй план, а затем и вовсе исчезли. На меня разом навалились тишина и темнота.
Сначала мне показалось, что я падаю в обморок. Потом — что просто падаю. А потом темнота вдруг прорвалась огоньками звёзд, и под моими ногами возникла радужная дорога. И я совершенно точно знала, что она выведет меня туда, куда надо.
…Вывести‑то выведет, но ведь по ней ещё и пройти надо. Желательно — вместе с Хэйном, не терять же парнишку в междумирье.
Вот мы и ковыляли, поддерживая друг друга. Спотыкались, запинались, едва переставляли ноги — но шли. Казалось, этот сюрреалистический марш — бросок растянулся на целую вечность. Однако мы не сделали и десятка шагов, когда разноцветная пульсирующая поверхность треснула, и мы в обнимку выпали в реальный мир. Именно выпали — портал открылся в нескольких метрах над землёй.
Мягкой посадки не получилось: я повторно приложилась затылком обо всё ещё дрожащие камни, мимоходом заставила их успокоиться… И наконец‑то смогла полноценно отключиться.
Может, меня и старались привести в чувство, но попытка успехом не увенчалась. Очнулась я сама, от происходящей неподалёку тихой беседы. Сначала голоса сливались в сплошной монотонный гул, но постепенно в голове прояснилось, и я смогла различить слова.
— …теперь делать? — голос Хэйнара звучал немного неуверенно, но в целом — вполне бодро. Значит, пришёл в себя, колдун недоделанный! Уши бы ему надрать за это землетрясение!
— Откуда мне знать! Я же не врач, — раздражённо буркнул кано.
Ага, так мы всё‑таки догнали эльфов, когда срезали путь через междумирье. У меня отлегло от сердца. Всё же я до самого конца не была уверена в правильности направления. Попробуй‑ка понять, куда идти, когда в мозгах такая каша. Так что с меня сталось бы открыть выпускающий портал где угодно — хоть над лагерем Дамира, хоть в особняке Хозяина. Последнее, конечно, было предпочтительнее… Но тогда я опять потеряла бы Ксанку. Надеюсь, она никаких глупостей не наделала, пока я была в отключке… И сумел ли Эл вытащить моего темноволосого спасителя?
— А Тирен как? — словно прочитал мои мысли Хэйн.
— Спит.
— А с ним точно всё будет в порядке?
— Слушай, что ты ко мне пристал, а? Не знаю! И вообще, иди спать. Нечего тут бегать.
— Не хочу я спать, — вздохнул эльфик. — Да и утро уже скоро. Мы же всё равно дальше пойдём, как только рассветёт?
— Куда мы пойдём? Раненые идти ещё не в состоянии, здоровые — уже не в состоянии. Ты сам‑то как?
— Нормально. Голова слегка кружится, а так — ничего.
— Нормально, значит? Да? — в голосе командира отчётливо послышалась угроза.
— Ой, ухо! Ухо отпусти, кано! Ну чего ты делаешь! — запричитал Хэйн. Кажется, антигуманные мысли о наказании не только меня посетили.
— Я? Это ты что делаешь, неуч малолетний! Кому было сказано — не отставать? Кому было сказано — не помогать? А ещё не своевольничать, не колдовать сверх необходимого и вообще не выпендриваться? Ты хоть понимаешь, что натворил? Ты в курсе, что этот твой обвал мог не только людей, но и нас засыпать? И тебя заодно. Понимаешь, да?
— Да понимаю я всё… так ведь выхода не было.
— Выхода у него, видите ли, не было! Был у тебя выход. Замечательный. Идти вместе со всеми и не строить из себя великого героя.
— Так ведь не я же один…
— А с теми двумя я ещё поговорю. Потом.
— Может, со мной тоже потом, а?
— Нет уж, с тобой — сейчас. Впрочем, говорить больше ничего не буду. Просто отлуплю так, чтоб неделю сидеть не мог. Потому что иначе ты не понимаешь.
— Не надо, кано. Я больше не буду, честно!
— И не ори, а то остальных разбудишь. Снимай штаны!
— Кано, — я всё‑таки решила вмешаться в процесс показательной экзекуции. Не по доброте душевной, просто очень уж голова болела, а от каждого эльфийского вопля становилось только хуже. Даже говорить получалось с трудом. А глаза открыть и повернуться я вообще оказалась не в состоянии. Все мышцы словно одеревенели. Ну да ничего, переживём. Я же олла, я же всемогущая. Иногда.
— Чего тебе? — угрюмо бросил Файриан, нисколько не удивляясь, что я пришла в себя.
— Отстаньте вы от ребёнка, а? Он же хотел как лучше. А если так не терпится — можете меня отлупить. Во — первых, это всё из‑за меня случилось. А во — вторых, мне сейчас ударом больше, ударом меньше — никакой разницы. Можете оторваться по полной.
— По конвенции двадцать шестого года рукоприкладство по отношению к военнопленным неприменимо. Так что обойдёшься, — хмыкнул эльф. И после затянувшейся паузы всё же спросил: — Как чувствуешь себя?
— Отвратительно, — честно созналась я. Обычно мне надо было просто отлежаться как следует, а организм за это время восстанавливался сам. Поэтому любая болезнь у меня проходила в нудной полудрёме, из которой я выходила вполне готовой к активным действиям. А в этот раз голова болела до тошноты, но заснуть почему‑то не получалось. — Кано, что со мной?
— Я не врач.
— Я знаю. Но хоть примерно…
— Жить будешь.
— Только плохо и недолго, да?
— Молчи, а то накаркаешь.
— Кар — кар! — не сдержалась я.
— О, боги, — привычно застонал командир. — И за что ты только свалилась мне на голову?
— Сами поймали, — напомнила я.
— Это в первый раз поймали. А кто пару часов назад с неба рухнул? А ведь говорила, что порталы делать не умеешь?
— Я и не умею.
— Ну да? Как будто я не видел!
— Так я же нечаянно. Просто вдруг само получилось. В последний момент.
— Да неужто? — Если бы каждая нотка сарказма в голосе кано вдруг стала крупинкой соли, то её хватило бы на засолку целой бочки огурцов. — Я уж думал, начнёшь врать, будто на крыльях прилетела.
— На крыльях я не… Чёрт! — озарение стукнуло меня по голове пудовой кувалдой.
— Что?
— Я меч там забыла.
— Ну и дура.
— Знаю, — уныло согласилась я, втайне уверенная, что 'дура' — это ещё очень мягко сказано. Лучше бы я голову там оставила, всё равно она ничего не соображает и болит. Но меч! Забыть этот крылатый раритет на вражеской территории…
