Джеймс Стоддард - Высокий Дом
– Здесь станем лагерем, – сказал Енох. – Таков весь Наллевуат – ограниченное пространство, тесно для драки. Можно было бы пойти дальше, но тут мы вряд ли наткнемся на зверей.
Они расстелили одеяла под ивой и развели огонь в небольшом очаге. Джоркенс извлек из дорожных мешков столько еды, что ее хватило бы для банкета: тонко нарезанные ломти говядины, овощи, даже теплый чай. Ели сидя на расстеленных на земле одеялах.
– Неплохо, – отметил Картер. – Почти что пикник.
– В Доме такое можно себе позволить, – объяснил Енох. – Но как только доберемся до зверей, пикников не предвидится. Никаких пикников.
Вечер посвятили проверке оружия и снаряжения и деловым разговорам, какие ведут мужчины, когда у них мало времени. Наконец свет солнца в вышине над деревом померк, зажгли светильники, огонь в очаге перестал пылать и приобрел тихое, спокойное свечение. Повеяло вечерней прохладой. Охотники завернулись в одеяла и, выставив дозорного, уснули.
Картеру снились тревожные сны. Он видел падающие листья и седые холмы, голоса великанов окликали его с высоты невидимого потолка, ему казалось, что он снова попал в библиотеку, где за ним гоняются гоблины и тигры, и кто-то зовет его по имени. Он, вздрогнув, очнулся и понял, что лежит на спине и смотрит вверх, на ветви ивы, тянувшиеся к нему, словно руки со скрюченными пальцами.
Картер сел, осмотрелся. Все было тихо, только слышалось дыхание спящих товарищей. Полусонный дозорный, завернувшись в плащ, сидел, прислонившись спиной к дереву. И все же Картеру показалось, что голос, слышанный им во сне, зовет его наяву – едва различимый, смешанный с шумом далеких водопадов. Он встал и пошел к дверям, решив, что оклики слышатся от восточной стены, осторожно приоткрыл дверь и проскользнул за нее.
За дверью оказался узкий проход. Розовые стены увил плющ. Половицы вели к далекой двери, освещенной единственным светильником. Картер сделал первый шаг за порог и вздрогнул. Дозорный коснулся его плеча.
– Прошу прощения, сэр, – проговорил дозорный. – Негоже бродить по Наллевуату ночью в одиночку.
– Ты слышал голос?
Дозорный старательно прислушался.
– За время стражи ничего не слыхал. Если хотите, могу разбудить кого-нибудь из остальных, и мы вместе разведаем, что тут и как.
– Не надо, пусть отдыхают. Хочу добраться хотя бы до той двери.
Дозорный встревоженно оглянулся на остальных охотников.
– Раз так, я пойду с вами, сэр. Только на минутку.
Мерцал свет, поскрипывали половицы. Они шли по коридору к двери, которая оказалась гораздо дальше, чем думалось поначалу. Голос, звавший Картера, звучал все громче,
«Я не сваляю дурака, – думал он. – Мы недалеко от лагеря. Крикнем – нас услышат. Случись что – убежим обратно за дверь».
Он крепко сжал дверную ручку и повернул ее. Он как будто нажал рычаг: пол неожиданно ушел из-под ног, и они с дозорным провалились в темноту. Только они успели крикнуть, как приземлились, едва дыша. Но отдышаться им не удалось: они, сцепившись, покатились вниз по крутому склону. Картер пытался за что-нибудь ухватиться, но никак не мог.
Они катились вниз, к кругу света, и, наконец, с грохотом ударились о дно. Медленно поднялись.
– Вы ранены? – спросил Картер.
– Вроде бы нет, – отозвался его спутник. – А вы?
– Ушибся, но кости целы.
Картер огляделся по сторонам. Похоже, они угодили в гостиную. Он разглядел тяжелую деревянную каминную полку, высокие книжные шкафы и диван, огромнее которого не видел ни разу в жизни. Диван занимал полстены и был обит пятнистой зеленой тканью, похожей на шкуру ящерицы. Другая мебель также поражала своими габаритами. Бюро высотой в десять футов с деревянными клиньями, напоминавшими зубы бульдога, и почти такой же ширины, французский буфет – напыщенный и приземистый, но покоившийся на тонких, почти паучьих ножках, торшер с абажуром размером с сомбреро и подставкой в форме буддистской ступы. Забыв об ушибах, Картер с восторгом осматривал великанскую мебель. Предметы совершенно не сочетались друг с другом, да и для гостиной все они не годились.
Дозорный схватил Картера за руку.
– Не нравится мне тут. Лучше бы нам отсюда убраться подобру-поздорову.
Комод, стоявший слева от них, вдруг шевельнулся. Картер не заметил, как это произошло, ибо произошло это стремительно, но прямо у него на глазах бюро превратилось в зловещего зверя с ногами толщиной с бревно. Дозорный выхватил пистоль – чудовище выбило его, повергло дозорного на пол и преградило людям путь к отступлению. Прямоугольная голова чудища образовалась из самой середины дверец бюро, но теперь они уже не казались деревянными – они словно ожили, обросли плотью. Над квадратным носом-хоботом сверкали желтые глазищи, хлопали громадные уши, плечи чуть сгладились, но не утратили массивности. А когтистые ножки стали самыми настоящими лапами. Картер потянулся за пистолем, но чье-то гибкое щупальце метнулось к нему и легко выхватило оружие. Он в ужасе обернулся и увидел, как преображается диван, на миг подернувшись дымкой и обратившись в громадного змея, чье тело имело сотни лапок, извивающихся, точно черви, и десятки ног с когтями, острыми, словно орлиные, и блестящими, как закаленная сталь. Затем чудище обзавелось тупой мордой, толстенными зловещими зубами и жалом, пылающим в лучах света подобно пламени.
Змей взметнул щупальца и крепко-накрепко обвил ими обоих людей.
Французский буфет, обратившись в лохматого паука, пополз к ним, обнажив кривые клыки и сверкая множеством глаз. Торшер заскакал на двух округлых лапах, абажур превратился в рогатую корону, фарфоровая шкура отливала перламутром, глаза и скалящийся рот алели, будто кровь.
– Попалисссь, – прошипел диван, шевеля раздвоенным языком. – Он сссамый?
Торшер шагнул ближе и коснулся лица Картера липкими, как кисель, лапами.
– Он, он, Така, Сынок хозяйский. Крепче держи.
Змей сжал Картера так, что тот едва не задохнулся.
– Ссслопаем? – поинтересовался он.
– Нельзя слопать, – рявкнуло бюро и обнюхало хоботом дозорного. – Договорились же. Их хочет Полицейский.
– Полицейский нам не товарищ, – заявил паук каким-то жиденьким, бабьим голоском. – Дайте-ка я их опутаю
– Я тебе опутаю! – запротестовал торшер. – Сдадим их Полицейскому, а потом с его помощью воцаримся в Наллевуате.
К ногам людей подбирались другие страшилища поменьше – вешалки для зонтов и оттоманки, напоминавшие такс. По сапогу Картера проползла какая-то тварь, похожая на дождевого червя, оставив за собой на ковре зеленый слизистый след. Вдалеке хлопнула дверь.
– Ссслышали? – прошипел диван. – Полицейсский идет. Жаль, шшшто ссслопать нельзззя.
