Дэвид Геммел - Великое заклятие
— Уж и спросить нельзя. — Старик плюнул, взялся за свою тачку и повез ее прочь.
Дагориан вставил меч между створками ставни, поднял щеколду и пролез внутрь. Там было темно, и он открыл еще два окна. Зани влез следом и спросил:
— А что мы, собственно, ищем?
— Понятия не имею. — Они находились в богато убранной комнате с мозаичным полом, расписными стенами и многочисленными диванами. Дальше располагались другие покои, столь же роскошные. Библиотечные полки, занимающие все пространство от пола до потолка, гнулись под тяжестью книг и свитков. На стене передней и на бледно-зеленом ковре сохранились кровавые пятна.
— Надеюсь, в саду у Чорика больше порядка, — заметил Зани.
Из библиотеки вела дверь в кабинет. Здесь тоже по всем четырем стенам шли полки, заполненные стеклянными сосудами. В одной склянке плавала кисть человеческой руки, в другой маленький бесформенный зародыш, в остальных различные внутренние органы. Дагориан открыл большой шкаф у западной стены — там стояли сосуды с травами. Офицер, исследовав их, выбрал один и отнес к узкому столу с двумя чернильницами, вставленными в человеческий череп. Дагориан поставил банку на стол и вскрыл восковую печать.
— Что это? — спросил Зани.
— Листья лорассия. Они имеют большую целебную силу, но мистики используют их как наркотик, чтобы вызывать у себя видения.
— Я слышал об этом зелье — оно очень дорого стоит. Дагориаи достал из склянки два темно-зеленых глянцевых листа, и воздух наполнился пряным запахом.
— Здесь действуют силы, непостижимые для обычных человеческих органов чувств. Мы еще долго можем рыскать по городу, но ответа так и не найдем. Пора взглянуть на эту задачу глазами духа.
— Вы знаток в подобных вещах?
— Не знаток, но процедура мне известна.
— Я в магии ничего не смыслю, да и не хочу смыслить — но в этом городе произошло слишком много смертей, дренай. Думаю, вы чересчур рискуете для человека, которому, как вы сами признаете, известна только процедура, лучше бы обратиться к господину Калижкану — он в таких делах мастер.
— Я уже предпринял кое-что в этом направлении, но самонадеянность побуждает меня попытаться найти разгадку самому.
С этими словами Дагориан свернул листья и положил их в рот.
Яркие краски заплясали перед глазами, боль прострелила шею и руки до самых кончиков пальцев. Дагориан успокоил свой дух и стал читать про себя мантру Дардалиона, простейшую из Трех Ступеней. Ему казалось, что он плавает в собственном теле, но облегчение не наступало, и дух его не взмывал ввысь, как он надеялся. Дагориан осторожно открыл глаза и увидел, что голубой камзол Зани сияет неземным светом, а самого чиновника окружает сверкающий нимб. В следующий миг Дагориан сообразил, что светится не камзол, а сам человек. В области сердца свет был сиреневый, над животом сгущался и переходил в багровый. Так вот она, аура, о которой говорят мистики. Красивое зрелище. Круглое лицо Зани дышало честностью и мужеством. Внезапно Дагориан увидел чиновника в маленькой комнатке вместе с тремя детьми, играющими у его ног, и пухленькой улыбчивой темноволосой женщиной.
Дагориан перевел взгляд на стены. На окнах и дверях светились слабым красным огнем хранящие руны. Взгляд Дагориана дошел до восточного, выходящего в сад окна и остановился. Оттуда на него смотрело мертвенно-бледное лицо с большими темными глазами навыкате и безгубым ртом. Кожа чешуйчатая, как у рыбы, зубы острые, как иглы. Вокруг теснились другие такие же лица, и длинная костлявая рука тянулась в комнату. Но руна на окне сверкнула, и рука ушла назад.
— За окном демоны, — сказал Дагориан хрипло, и слова эхом отдались у него в голове.
— Я ничего не вижу, — дрожащим голосом ответил Зани.
— Однако они там.
— Здесь становится холодно — чувствуете?
Дагориан, не отвечая, подошел к двери и посмотрел на библиотеку и на лестницу за ней. Множество белых фигур парило под потолком или жалось по углам от солнечного света, проникающего в западные окна.
Увидев, сколько их, офицер ощутил страх.
Они бросились на него, выставив когти. Острая боль пронзила Дагориана, и он отшатнулся назад.
— Что с вами? — вскричал Зани.
Дагориан в панике бросился к парадной двери, а демоны налетали и терзали его. С криком он ударился о дверь, которая оказалась запертой. Не помня себя от боли, он упал на колени. Зани схватил его и потащил к западному окну. Яркий свет озарил их, и демоны отступили. Зани помог Дагориану выбраться в сад. Тот мешком свалился в траву и растянулся на спине в тени деревьев.
В ветвях над ним снова зароились белые фигуры, целя когтями и зубами ему в лицо. Дагориан вскинул руки, но они прошли сквозь демонов, как сквозь туман.
Сверкающий меч мелькнул в воздухе, разогнав демонов, и чей-то голос шепнул Дагориану: «Молитва Свету! Читай ее, дуралей, не то умрешь».
Боль и ужас помутили память Дагориана, и голос сказал: «Повторяй за мной: „Владыка Света, Исток Всей Жизни, будь со мной в этот час мрака и гибели“… Говори вслух!»
Дагориан стал читать молитву. Демоны больше не приближались, но по-прежнему витали над ним, злобно глядя на него черными глазами.
Дагориан привстал на колени. Действие лорассия понемногу ослабевало, а с ним и духовное зрение. Демоны начали таять, превратились в струйки дыма и исчезли.
Дагориан осмотрел свои руки и удивился, не найдя на них крови от терзавших его когтей.
— Что это с вами творилось? — шепотом спрашивал Зани. — С чем вы боролись?
Дагориан не отвечал. Лорассий, помимо духовного зрения, дарует еще и остроту восприятия — теперь Дагориан старался удержать в себе то, что испытал во время своего панического бегства.
Демоны не обладают разумом — по крайней мере в человеческом понимании. Они… едоки, пришло ему на ум. Да, так и есть. Они, как голодная стая, стремятся пожрать… но что? Боль, которую он ощущал, не была телесной, однако могла его убить. Лорассий почти совсем выветрился, и приобретенные Дагорианом знания норовили улетучиться вместе с ним. Да, эти существа не наделены разумом, но у них есть цель помимо собственных желаний. Кто-то руководит ими.
Солнце уже закатывалось за горы. Видя, что приближается ночь, Дагориан снова испугался и сказал:
— Поехали отсюда.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Луна осыпала серебром палатку Белого Волка. Старик внутри рылся в сундучке с картами. Палатку обогревала жаровня с горящими углями, и две лампы бросали дрожащие тени на ее стены.
Отыскав нужную карту, старик выпрямился. Поясницу ломило, и он потянулся, стараясь облегчить боль. В следующий миг его сковал холод, свирепый, как зимняя вьюга. Старик со стоном повернулся к жаровне, но не почувствовал тепла от нее. Придавленный внезапной усталостью, он сел на койку, уронил карту на тощий тюфяк и протянул к углям старые, пятнистые, искореженные ревматизмом руки.
