Вадим Панов - Занимательная механика
И вновь по утрам его стало навещать хорошее настроение, радостное возбуждение, раскрашивающее привычно сероватые будни в яркие цвета. Он вновь задышал ароматом настоящей жизни. И бреясь по утрам, не таращился уныло в зеркало на свою полусонную, вымазанную пеной физиономию, а мурлыкал под нос какую-нибудь песенку. И чувствовал себя прекрасно, даже если поспать прошедшей ночью удалось всего три-четыре часа.
Разные женщины дарят разные ощущения по утрам.
И если ты провел ночь с любимой, утром ты обязательно это поймешь. Ни за что не ошибешься.
«С любимой? — Рука Федора на мгновение замерла, движение бритвы по щеке прекратилось. — С любимой? Может быть…»
Несколько секунд хаотических раздумий, и… и Очкарик заставил себя переключиться на работу. Отношения с Алькой — слишком серьезная тема, чтобы размышлять о них заутренним бритьем. Об этом следует подумать не спеша, например, сегодня вечером. Сейчас же следует сосредоточиться на предстоящем совещании.
— Основной бизнес Арифа — компания «НефК°», — бубнил Грушин «оперативную информацию». — Сеть бензоколонок, перерабатывающие мощности, доля в добыче. Одним словом — углеводороды.
— То есть мужчина не бедствовал, — пробормотал Федор. Просто так пробормотал, чтобы хоть чем-то разбавить нудное жужжание Васеньки, которое Очкарику изрядно надоело. Грушин, однако, не понял истинной причины, вызвавшей реплику Волкова, а потому немедленно развил «заинтересовавшую» полковника тему.
— Помимо «НефК°» Ариф контролировал множество более мелких предприятий, имел долю в двух гостиницах…
— Я понял, — перебил майора Очкарик. — Гусейн — личность известная…
— Его состояние, по сведениям «Форбс», примерно четыреста миллионов долларов, — немного обиженно закончил Грушин.
— А по нашим сведениям?
— Меньше, — не стал скрывать Васенька. — Арифу принадлежали не все предприятия, которыми он руководил.
Таковы уж особенности выросшего из девяностых годов бизнеса. Многие «авторитетные предприниматели» предпочитали не светиться, а выдвигать на передний план людей, никогда не имевших проблем с правосудием. Или же человек работал на благо клана или общины.
Гусейн «зиц-председателем» не являлся, фигурой был мощной, но теневые партнеры у него все равно присутствовали. Что поделать — дитя времени. Значились в биографии Арифа и нелады с законом, однако Гусейн вовремя сообразил, куда дует ветер, успел понять, что законопослушность вскоре войдет в моду, и сумел превратиться в честного, солидного бизнесмена.
Правда, с очень хорошей охраной. Считавшейся до недавнего времени одной из самых надежных в Москве.
— В девяностых Арифу пару раз прищемили хвост, научили осторожности, — продолжил Грушин. — Он очень не любил выходить из тачки у подъезда, предпочитал высаживаться в подземных гаражах. А если уж приходилось, то пролетал расстояние до подъезда, как спринтер, а вокруг обязательно человек шесть прикрывающих. С ним всегда было не меньше десяти телохранителей. Тачка, естественно, бронированная, «мерин» по спецзаказу слепленный.
Джипарь охраны тоже навороченный, говорят, каменную стену может снести и не заметить. То, что в казино с Гусейном был только Сардар, — случай исключительный, Ариф владельцам доверял, вроде даже долей какой-то владел, поэтому внутрь больше одного человека с собой не брал. А когда в чужих кабаках оказывался, его ребята постоянно рядом толклись.
«Доверял, значит…»
Очкарик вспомнил лежащий на кафельной плитке труп, ранку на заднице, потерянные глаза Сардара и его злых подчиненных, которых так и не пустили внутрь.
Знал ли убийца о доверии Гусейна к владельцам казино? Учитывал ли этот факт при разработке плана? Замешаны ли в деле хозяева? Как ни крути, а исполнение оказалось… мягко говоря — необычным. Безумным, если называть вещи своими именами. Но в то же время — эффективным. Случайность, ошибка или точный расчет? Но кто, черт побери, способен разработать такой сценарий?
— Здесь краткие данные о фирмах Арифа, вдруг тебе потребуются подробности. — Грушин передал Федору не очень толстую папку. — Там же копия его налоговой декларации за прошлый год, список принадлежащей недвижимости, список ближайших родственников и деловых партнеров.
— Сведения о мальчике есть?
— А как же? И о нынешнем, и о двух предыдущих.
— Откуда информация?
— С Сардаром поговорил.
— Спасибо.
— Не за что.
Грушин был в меру ленив, в меру подл, выслуживался перед Сидоровым изо всех сил, но работать в случае необходимости умел. Когда чуял, что благодетель особо отметит проявленное усердие. Сидоров велел подготовить для Федора максимум возможной информации, и Васенька работал всю ночь. Пока Волков спал с Альбиной, Грушин рылся в архивах, допрашивал Сардара и поднимал на ноги приятелей — таких же лакеев, но из других служб, прося о срочной помощи. Братство карьеристов — великая вещь. Утром же, усталый, красноглазый, накачавшийся кофе, Васенька заехал за Очкариком домой, чтобы успеть передать информацию до совещания. И даже распечатки сделал, в папочку вложил. Исполнительный и аккуратный. По нынешним временам может дослужиться до генерала.
И Волков знал, что, будучи у министра, не забудет поблагодарить Сидорова за своевременно подготовленные материалы. Не хочется, конечно, но куда деваться? Проклятое воспитание.
Машина остановилась у министерства.
— Спасибо, — повторил Очкарик.
— Первичные материалы получил? — негромко осведомился хозяин кабинета.
— Да, — кивнул Федор. — Ребята Виктора Павловича сработали оперативно.
— Вот и хорошо.
Сидящий напротив Волкова Сидоров изобразил нечто, отдаленно напоминающее улыбку, Очкарик ответил вежливым кивком. Очень сдержанным кивком. Впрочем, их натянутые отношения были секретом Полишинеля. Генерал относился к тому типу руководителей, которым фуражка серьезно деформировала мозг. В министерство он пришел вместе с хозяином кабинета, своим старым другом и руководителем, пришел на правах члена команды победителей и… и уйдет, когда поменяется власть. Федор же, благодаря способностям и репутации, пережил уже трех министров и не сомневался, что переживет и четвертого, и пятого — в его услугах нуждались все.
Карманный «Шерлок Холмс».
Очкарика использовали только тогда, когда существовала необходимость обязательно докопаться до правды. В делах очень шумных или, наоборот, — очень тихих, неизвестных широкой публике. В случаях, когда обстоятельства запутанны, мотивы неочевидны, а подозреваемых или слишком много, или нет вовсе.
