KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Фантастика и фэнтези » Фэнтези » Карина Демина - Хельмова дюжина красавиц (СИ)

Карина Демина - Хельмова дюжина красавиц (СИ)

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Карина Демина, "Хельмова дюжина красавиц (СИ)" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

— Лишенько… — руку протянула, коснулась горячего носа, и дыхание, вовсе оно не зловонное, как в книгах писали, а обыкновенное, человеческое почти, ладонь щекотнуло. — Что ж ты так, Лихо?

Колдовка же, которая смеяться перестала, шагнула было и этак, по-свойски руку на хребет положила, смотрит на Евдокию, морщится.

— Убей, — сказала, что выплюнула.

И Лихо толкнула.

А он не шелохнулся, только хвост, вовсе не волчий, а длинный, змеиный, прям как у старшего братца, по ноге колдовку хлестанул. Она же, верно, этакой пакости не ожидая, взвизгнула:

— Убей!

Лихо, вывернувшись из-под колдовкиной руки, как-то так встал, что Евдокия оказалась по другую сторону от колдовки.

— Думаешь, ты сможешь удержаться? — та отступать не собиралась, и даже когда Лихо зарычал, на сей раз глухо, с перекатами, не испугалась. — Ты умер. Ты не человек…

— Не слушай ее, — Евдокия провела ладонью по хребту.

Шерсть волкодлака была короткой, мягкой, словно шелковой… и псиной почти не пахнет… и горячий такой, а на ласку отзывается. Трется и вздыхает.

— Да уж, панночка Евдокия, — с некоторой заминкой произнес королевич. — Я знаю, что любовь лишает женщин разума, но вот чтобы настолько…

Лихо обернулся и рявкнул. Человеческую речь он понимал прекрасно, и королевский изысканный пассаж оценил по-своему.

— Извините, пан волкодлак, — Матеуш почел за лучшее поклониться. — Это… от нервов… все ж обстановка такая все кругом… нервозная. Демоны, колдовки, волкодлаки… предок мой почтеннейший опять же… не подумайте, Ваше Величество, что я к предкам с неуважением отношусь…

Миндовг, которому в женском теле было еще менее уютно, нежели в волкодлачьем, зарычал.

— Я вас очень даже уважаю, как фигуру историческую, — Матеуш рычание проигнорировал, но от камня отступил, панночек потеснивши. — И биографию вашу изучал со всем прилежанием…

Еще шаг.

Лизанька, на алтаре сидящая, шипит.

— Однако вот к личному знакомству, признаться, не готов… да и то, Ваше Величество, в вашем-то почтеннейшем возрасте пора бы и на покой… желательно, вечный.

— Мальчиш-ш-шка… — зашипел Миндовг, который вовсе не собирался на покой, ни на вечный, ни на временный. Напротив, жить ему нравилось.

Еще бы тело сменить…

— Конечно, мне до вашего возраста далеко…

…еще шаг.

И Габрисия вцепилась в королевскую руку, а Эржбета — в Габрисию. Мазена же держалась рядом, но словно сама по себе, и в этот миг не желая поступаться честью Радомилов: коль уж умирать, то гордо…

— Я жить только-только начинаю… но хотелось бы продолжить. Я вам, Ваше Величество, за сговорчивость могильную плиту обновлю, а то старая уже трещинами пошла… сами знаете, вечно казначей ноет, что денег нет.

— Повесить, — проблема ноющих казначеев была Миндовгу близка и понятна.

— Так-то оно так, — Матеуш подтолкнул девиц к Аврелию Яковлевич, но тот лишь головой покачал. — Повесить можно… одного на виселицу, другого — на плаху… а работать кто станет?

— Р-развели демокр-р-ратию…

— Развели, — с сожалением признался Матеуш. — И могильные плиты теперь страдают… так вот, договорюсь, чтоб вашу обновили, так сказать, по знакомству. И мрамор италийский закажем, высочайшего качества… эпитафию подберем сообразно случаю… и барельефом ваш профиль… по-моему, очень достойно получится.

Миндовг ответил важным кивком, не то, чтобы он соглашался в могилу вернуться, но обновить ее и вправду стоит, хотя бы из уважения к себе прошлому. Правда, того себя он почти и не помнил. Он вообще изрядно растратил память, и ныне в ней жили Серые земли, которые вовсе не были серыми, но играли всеми оттенками алого…

…луна с кровяными прожилками в перине багровых облаков. И голос ее, слышный и ныне, пусть и тело иное, и место, но Миндовг слышит зов луны.

Не он один.

— Что ж, Аврелька, — сказала колдовка, — утомил ты меня…

Она вскинула руки, словно отталкивая кого-то или что-то, и Себастьян взвыл. Он уже видел это — горячую плотную волну, рожденную выбросом силы.

Воздух сгустился.

И потерял прозрачность. Он стал плотным, не воздух — мутное стекло, которое пошло трещинами, а после рассыпалось. И осколки роем злых пчел впились в кожу.

Матеуш закричал и сбил Габрисию на пол… Эржбета, кажется, тоже упала… Себастьян и сам покатился, его чешуя была достаточно плотной, но и сквозь нее жалили воздушные иглы.

Резко запахло кровью.

И белая пелена призраков сомкнулась над Ядзитой…

…эльфийку накрыло пологом собственной ее силы, от которой пахло свежею травой и еще, пожалуй, маргаритками… этот полог развернулся, накрывая людей.

— Держишься, Аврелька? — со смехом поинтересовалась колдовка, собирая густой воздух в горсти, и тот в соприкосновении с колдовкиными руками чернел, прорастал нитями проклятий…

— Держусь…

Аврелий Яковлевич поднялся с пола и, отерев кровящий нос, сказал:

— Крестничек, ату ее…

Лихо встряхнулся…

…не успел.

…следующая волна, черная, гнилая, накрыла его, опутала, стреножив.

— Место, мальчик, место… слушай свою хозяйку… — она держала сеть обеими руками, подтягивая Лихо к себе. А он упирался. И нити поклятий впивались в тело.

Резали.

Прорастали сквозь шкуру, и Лихо уже не выл — кричал от боли… но несмотря на крик, полз, подбирался ближе к той, которая была больше мертва, чем жива.

— Упрямый ты… и ты, Аврелька… — еще один взмах рукой, и Аврелий Яковлевич, который виделся Себастьяну несокрушимым, полетел на пол.

И на полу остался.

…Гавелу было страшно, как никогда в жизни. А в жизни ему случалось бояться всякого, взять хоть бы тот случай, когда его, Гавела, собаками травили, будто бы оленя… хотя, ежели совсем уж по правде, олень — тварь Божия, безобидная, а Гавел за дело пострадал.

Но тогда, спасаясь от стаи волкодавов, он думал, что в жизни сильней не напужается.

Зря думал.

Колдовка была сильна. И он видел эту силу темным маревом, болотной шалью, что легла на тонкие колдовкины плечи… сила наполняла и переполняла ее, чужая, заемная, разъедающая изношенное тело…

…и уже недолго осталось.

Аврелий Яковлевич велел на руки смотреть, сказал, что в глаза нельзя — почует, догадается, а вот если на руки…

Руки пряли сеть из воздуха, заставляя его меняться, и это было столь противоестественно, что Гавел морщился, будто это не воздуху, но ему причиняли боль.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*