Светлана Багдерина - И стали они жить-поживать
— Слушай, Находка, — не выдержала Серафима. — Я все понимаю, у вас тут ненормалия, и с этим ничего не поделаешь. Но север-то все равно у всех в одной стороне остается! Если лишайник здесь, ветки здесь, муравейник здесь, то север — здесь!.. — она размахивала руками во все стороны в подтверждении правоты своих слов, чтоб делало ее похожей на маленькую возмущенную ветряную мельницу.
— Нет, ва… Сергий, — ласково, как всепрощающая мать — любимое дитятко, стала убеждать ее Находка. — На остальных деревьях — и верно так. Но это — лжетсуга. Обманное дерево. У него все наоборот. Кто не знает — так и подумает, как вы, и останется в лесу насовсем, если не догадается на другое дерево посмотреть.
— А муравейник? Он же не часть этой… заманихи!
— Лжетсуги, — услужливо подсказал Саёк.
— Так это же пьяные муравьи, — махнула на них рукой октябришна. — Они вечно с похмелья, строят где попало и как попало, так что вы на них и не смотрите даже.
Царевна вместо этого поглядела на октябришну слегка осоловелыми глазами и обреченно покачала головой:
— Ненормалия…
Пробираясь по бурелому, завалившемуся сухостою и по засыхающим телам деревьев, павших жертвами древогубца, отряд Серафимы медленно, но уверенно двигался строго на север по приметам, одной Находке ведомым.
— Ну, скоро уже, Находка? — в четвертый раз, тяжко вздыхая под грузом их багажа и даров убыр, любезно предоставленных их хозяевами в Черемшуре, скучным голосом вопросил Саёк.
— Скоро уже, скоро, — повертев головой по сторонам и разглядев то, что рассчитывала разглядеть, Находка бодро перевалила через очередной завал и остановилась, поджидая спутников.
— Вот, дом убыр, пожалуйста тебе, — гордо ткнула она пальцем в неприступную маленькую крепостцу на открывшейся перед ними поляне, обнесенную негостеприимным частоколом в два человеческих роста. Никакого дома за ним видно не было, и верить ей пока приходись на слово.
Серафима со товарищи осторожным шагом — кто их знает, этих иностранных убыров — приблизилась к воротам усадьбы.
Первое, на что наткнулся ее взгляд, была костяная человеческая нога, подпирающая ворота. Голеностоп, если быть анатомически точным, все косточки которого были тщательно и надежно скреплены суровой ниткой, продетой сквозь просверленные в них отверстия. Было видно, что кто-то любовно трудился над сим колдовским эквивалентом октябричского замка, не покладая рук, несколько дней — не меньше.
— Это значит, что ее нет дома? — с гримасой разочарования уточнила царевна у октябришны.
— Угу, — неохотно подтвердила Находка, поеживаясь под мелким, но настойчивым дождем, услышавшим, наверное, где-то, что капля точит камень и решившим испробовать этот постулат сначала на этих трех путниках.
— А еще это значит, что под вашим правилам мы теперь должны стоять лагерем под ее воротами, пока она не вернется?
— Угу… — медленно промокающая и замерзающая октябришна выглядела еще более несчастной.
— Чтобы не обиделась? — усмехнулась Серафима, которой что-то подсказывало, что если обиженная убыр и повесит что-то на воротах обидчика, то это будет он сам.
— Угу… — грустно кивнула та. — Может, обратно пойдем, ва… Сер…гий?
— И записку оставим, что, мол, приходили, дома не застали, загляни по такому-то адресу дня через два?
— Ага! — обрадовалась сначала было октябришна, но тут же сникла. — Не-е, в… Сергий. Не получится. Во-первых, она читать не умеет. Во-вторых, у октябричей нет адресов. Зачем они им? А в третьих, если я приглашу убыр к нашим хозяевам, они придут в мою деревню и повесятся на моих воротах всей семьей…
— Вы ее так боитесь? — тревожно расширил глаза Саёк.
— Нет, не так, — мотнула головой Находка. — Еще больше… По своей воле к убыр никто не ходит. Особенно к убыр Макмыр.
— Макмыр? — переспросила Серафима. — А что это значит?
— Убыр берут себе в имена названия болезней. Так вот эта — самая страшная.
— Убыр или болезнь?
— Обе, — втянув голову в плечи, рыжеволосая девушка боязливо зыркнула по сторонам — не притаилась ли где по близости ужасная старуха, не выскочит ли, не выпрыгнет при толковании своего имени, и не пойдут ли потом от них, а, конкретно, от нее, Находки, клочки по закоулочкам…
Впрочем, решив что, скорее всего, не пойдут, из-за отсутствия закоулочков в этом лесу как архитектурного излишества, она немного расслабилась и передохнула.
— А какая болезнь-то, Находка? — не унималась царевна.
Октябришна снова напряглась, помялась и вздохнула:
— С нашего языка это переводится как…
И тут из леса до них донесся первый треск.
— Что это?.. — заоглядывался оруженосец, нервно сжимая вмиг вспотевшей ладонью рукоятку меча, но все, что он мог видеть, это сгущающиеся осенние сумерки пасмурного дня.
— Не знаю, — пожала плечами Серафима, но на всякий случай вынула свой меч из ножен и повернулась спиной к частоколу. — Может, убыр возвращается?
Треск повторился — но теперь громче, со всех сторон сразу, и больше не прекращался ни на секунду. Было похоже, что со всех направлений к ним ломилось по лесу огромное стадо очень тяжелых и очень неуклюжих лосей.
Или медведей.
Или…
— Древогубцы!!!.. — завизжала октябришна, едва первый, еле различимый на фоне деревьев приземистый силуэт выполз из-под покрова леса на край поляны. — Они услышали!!!.. Они пришли!!!..
— Какие будут предложения? — невозмутимо вопросила Серафима, оценивая расстояние до ближайшего врага и его скорость.
— Бежать! Бежать! Бежать!.. — октябришна заметалась, замахала руками, наступила на голеностоп, жалобно затрещавший и хрупнувший плюсной под ее тяжелым ботинком, но она этого даже не заметила.
— Куда?!.. — слабо, не по-геройски пискнул Саёк, панически озираясь по сторонам.
Тьма ожила, зашевелилась, и из леса медленно, но неумолимо, как асфальтовый каток под уклон, поползли древогубцы.
Их было не меньше десятка, а сумрак в лесу все трещал, скрипел, и кряхтел, выдавливая из себя все новых и новых врагов.
Царевна замерла, напряглась и стала соображать очень быстро.
Рубить?
Так их тут столько, что артель дровосеков топорами не перерубит, не только мы нашими мечами, для рубки древесины вовсе не предназначенными.
Развести огонь?
Сыро кругом, жечь нечего, да и сами пеньки, пробыв полдня под дождем, гореть не будут. Хотя как оружие сдерживания может и сработать.
Что еще?
Бежать в лес?
Порастеряемся, заблудимся, споткнемся в темноте о первую коряжину, а дальше — дело техники и красногубых уродцев.
