Роджер Желязны - Вариант единорога
– Почему вы это сделали? – спросил он.
– Он был, как бельмо в глазу, – несколько удивленно ответил человек в защитных очках, отключая свое антигравитационное устройство. – Никакой пользы. Сам бы упал через пару лет.
– А как же люди теперь будут переправляться через реку?
Человек внимательно посмотрел на кирпично-красное лицо собеседника, на его густые волосы, в которых запутались ленточки водорослей… Он нажал кнопку на поясе и поднялся над землей.
– Так же, как и всегда, – отрезал он. – Индивидуальные летательные аппараты или машины.
Крейн тоже взмыл в воздух и поплыл рядом. Медленно движущиеся машины пересекали небо у них над головами. Люди, все в сером, парили невысоко над землей. До самого горизонта открывался вид, напоминающий зубья огромной расчески: ряд за рядом темные здания выстроились в самом низу; там и сям торчали антенны, словно застрявшие в зубьях волосы; ни травы, ни голой земли не было видно. Его спутник был таким же серым, как и город под ними.
– Где краски? Нью-Йорк всегда был красочным городом.
– Вы какой-то отсталый, вот что. Разве это жуткое небо не режет вам глаза? Он посмотрел вверх.
– Оно всегда было таким голубым.
– Когда Совет примет резолюцию. Контроль Погоды сделает его гораздо более удобным для созерцания.
– Что вы имеете в виду?
– Туманообразующие устройства. Мы устраним блеск и цвет.
– Отнимете у неба голубизну?
– Совершенно верно.
Крейн оглянулся назад на грязноватую змею Восточной реки.
– А как насчет моста? Разве обломки не будут мешать кораблям?
– Кораблям? Откуда вы вылезли?. Последний корабль был демонтирован двести лет назад – после того, как люди решили, что не стоит платить за водную прогулку до острова Стейтен, когда можно слетать туда бесплатно – и гораздо быстрее.
– А мост вы оставите там, куда он упал?
– Время и река об этом позаботятся, – засмеялся человек. – А что? Он вам нужен?
– Я заберу его, если больше никто не претендует. – Валяйте. Он принадлежит любому, кто попробует утащить его. Этот хлам недорого стоит.
Серый человек внимательно посмотрел на собеседника, парящего бок о бок с ним.
– У вас должен быть ужасно компактный летательный аппарат. Я все пытаюсь сообразить, где вы его носите.
– Продолжайте соображать.
– .. И эта одежда, и то, как вы разговариваете. Откуда вы?
– Я долго путешествовал.
– О.., на отдаленных планетах. Бывали раньше на Земле?
– Не в этом мире.
– Что ж, желаю все хорошенько осмотреть. Поездка стоящая. Крейн кивнул.
***
– Один человек написал поэму про этот мост, – он кивнул в сторону моста.
– Даже не верится. А что, на отдаленных планетах еще читают поэзию?
– Хотелось бы думать. А здесь уже не осталось поэтов?
– Зачем они? Метафора – ужасно несовершенный способ описания. Приятно думать, что большинство людей уже миновали в своем развитии стадию, когда все на свете казалось подобным чему-то другому. Предмет есть то, чем он является. Зачем усложнять? Жизнь – это математика.
– Хорошее рассуждение. Но как насчет темных мест, где нет математики? Нерешенных человеческих уравнений?.. Серый человек заморгал.
– Не говорите о смерти и безумии! Мы их непременно победим! – он сжал кулак. – Вас что, не учили вежливости на отдаленных планетах? Есть вещи, которых неприлично касаться в беседе.
– Но как вы с ними разбираетесь? Серый человек посмотрел вниз, на серую землю.
– Мы проливаем свет на все темные места во Вселенной – вот новая поэзия! Рано или поздно все будет объяснено. Каждый природный феномен мы покоряем силой разума.
– А можете вы объяснить вот это? – спросил Крейн, схватив собеседника за запястье. Он прижал вырывающуюся руку к своей груди.
Лицо человека исказилось.
– У вас нет сердцебиения!
– Вот и все, – сказал Крейн, – что может по этому высказать наука.
И он исчез.
Человек изменил курс полета. Он спешил прямиком в Институт Умственного Здоровья.
***
– Приветствую вас, мистер.
Старик вынул трубку изо рта и кивнул.
– Здрасьте.
Крейн оперся о перила крыльца.
– Я вижу, у вас здесь травка да пара деревьев, – он оглядел неопрятный газон и два клена, охранявших извилистый спуск к реке.
– Ага, – старикан почесал нос чубуком. – Как-то привязался вот к ним. В городе ничего такого не увидишь. Потому сюда и перебрался.
– Воздух здесь вроде почище будет.
– Ага. И небо они здесь не затуманят, далековато.
– Это верно. Мне приходилось раньше бывать в этих местах. Река здесь хорошо течет.
– Да, неплохо.
Старик разглядывал его с любопытством.
– Чудно ты как-то вырядился, парень. Откуда будешь?
– Из отдаленных миров.
– А, ну да. Бывал там пару раз. Смотреть там особенно нечего.
Крейн пожал плечами.
– У каждого места своя красота, я так думаю.
– Пожалуй, что так, – согласился старик.
– Послушай-ка, – начал Крейн. – Я здесь не случайно остановился. Хотел найти кого-нибудь постарше, кто, еще не забыл, как раньше все жили.
– Я могу припомнить, что было лет сто сорок – сто пятьдесят назад…
– Хорошо. Хочу предложить тебе сделку. Старые глаза сощурились за старыми очками.
– Какую-такую сделку?
– Хочешь купить бруклинский мост?
– Хах! Хах! Хах! – старик затрясся, хлопая себя по бедрам. Слезы побежали у него по щекам. – Лет сто ничего подобного не слыхал! Ну ты и комик, сынок!
– Я серьезно, – сказал Крейн. – Я принесу его сюда и поставлю поперек реки для тебя. Я могу это сделать. Он теперь мой.
Старик склонил голову набок и внимательно вгляделся в лицо собеседника.
– Ба, сынок! Да ты не смеешься!
– Нет. Я на полном серьезе.
– Что же я буду делать с Бруклинским мостом поперек моей реки?
– Когда-то он много значил, – сказал Крейн. – В старые времена он был символом всего, чего человек может достигнуть, преодолевая препятствия, шагая в лучшее и великое будущее. Я считаю, его нужно сохранить – как памятник.
– Сынок, будущее уже здесь, вот оно. И человеку не надо ничего преодолевать. Все лучшее и великое у него есть.
– Я ожидал услышать нечто подобное от жителя Новой Англии, – печально сказал Крейн, – но ты живешь совсем рядом с Нью-Йорком, и ты стар – ты помнишь прежние дни. Если бы я только мог найти кого-нибудь, для кого этот мост хоть что-то значит, я мог бы сохранить его. Я бы отдал его тебе за один доллар.., то есть за один кредит.
– Я тебе ничего за него не дам, сынок. Я переехал сюда, чтобы убраться подальше от всех этих железок, и люди считают меня чудаком. Не думаю, чтобы ты продал его кому-нибудь живому в этом мире.
