Роберт ДЖОРДАН - Властелин Хаоса
Стоило о тех подумать, и они оказались тут как тут. Дверь отворилась, и в комнату вошли Суан и Лиане. Лиане несла деревянный поднос, на нем стояли суповая миска, красная глиняная чашка, покрытый белой глазурью кувшин и крошечная голубая вазочка, из которой торчал пучок зелени. Тут же лежала и краюха хлеба.
– Мы с Суан подумали, что ты, Найнив, наверное, проголодалась. Я слышала, что Желтые круто на тебя насели.
Илэйн не знала, следует ли ей встать. С одной стороны, это Суан и Лиане, но с другой, они теперь снова Айз Седай. Но пока она думала да гадала, они сами разрешили этот вопрос: Суан уселась на кровать в ногах у Илэйн, а Лиане – у Найнив. Окинув их недоверчивым взглядом, Найнив села, прислонившись спиной к стене, и поставила поднос на колени.
– Я слышала, будто ты обращалась к Совету, Суан, – осторожно заговорила Илэйн. – Может быть, нам надо было сделать реверанс?
– Ты хочешь узнать, стали ли мы снова Айз Седай, так, девочка? Да. Они изворачивались, ровно угри на сковородке, но в конце концов признали по крайней мере это. – Суан переглянулась с Лиане, и щеки Суан слегка зарделись. Илэйн решила, что едва ли ей когда– нибудь удастся узнать, чего «они» не признали.
– Мирелле, по доброте душевной, сама меня нашла, – вставила Лиане. – Пожалуй, я остановлюсь на Зеленой.
Найнив чуть не поперхнулась супом:
– Что ты хочешь сказать? Разве можно менять Айя?
– Конечно, нет, – ответила Суан. – Но наш случай особый. Совет постановил, что хотя теперь мы снова стали сестрами, некоторое время мы ими не являлись, а следовательно, все наши прежние связи, должности и титулы, включая принадлежность к определенным Айя, утратили силу. – В голосе Суан звучала усмешка, и был он каким-то скрипучим. – Завтра я собираюсь спросить Голубых, не примут ли они меня к себе. Правда, я еще не слышала, чтобы какая-либо Айя отказала в приеме женщине, ставшей полноправной сестрой, но наш случай и здесь особый. Обычно – не знаю, известно вам это или нет, – женщину заранее готовят к тому, к какой Айя ей следует присоединиться, хотя сама она об этом и не догадывается. Так что я не удивлюсь, если Голубые сестры захлопнут передо мной двери.
– А в чем дело? – поинтересовалась Илэйн. – Разве у тебя что-то не так?
– А что-то явно было не так. Суан нервничала и выглядела далеко не счастливой. – Я-то думала, все обернулось наилучшим образом.
Суан развернулась так, чтобы смотреть в лицо и Илэйн, и Найнив:
– Я проходила мимо дома Логайна и видела, что его щит поддерживают шесть сестер, как и тогда, когда его захватили в плен. Едва он узнал, что нам известно о его Исцелении, как попытался вырваться на волю, и, как мне сказали, будь там не шесть, а пять сестер, ему бы это удалось. Выходит, он так же силен, как и прежде, или почти так же, это уже не важно. А я нет. Мы обе стали слабее. Я хочу, чтобы ты попробовала еще раз, Найнив.
– Так я и знала! – Найнив бросила ложку на поднос. – Только затем вы и притащились! А что я вымоталась так, что не могу и искорки Силы направить, до этого вам и дела нет. Нельзя Исцелить то, что уже Исцелено! Нельзя – и весь сказ! Уходите отсюда и забирайте свой противный суп. – Впрочем, от противного супа осталось меньше половины.
– Мало ли что нельзя, – отрезала Суан. – Не далее как сегодня утром все пребывали в уверенности, что нельзя Исцелить усмирение.
– Минуточку, Суан, – прервала ее Лиане, – дай мне сказать. Найнив, ты хоть понимаешь, чем мы рискуем, заявившись сюда вместе? Это ведь не какой-нибудь глухой закоулок, где ваша подруга-лучница может стоять на страже. В доме полным-полно женщин, у каждой ушки на макушке и язык без костей. Если станет известно, что мы по-прежнему пытаемся вести свою игру, дело может обернуться тем, что нам до седых волос придется мотыжить капусту на какой-нибудь заброшенной ферме. Мы пришли к тебе, Найнив, именно из-за того, что ты для нас сделала, и хотим начать все заново.
– А почему вы не обратились к одной из Желтых? – спросила Илэйн. – Все они теперь знают столько же, сколько и Найнив.
Найнив скорчила гримасу над ложкой с супом. Вроде бы она назвала его противным?
Суан и Лиане переглянулись, помолчали, и наконец Суан нехотя ответила:
– Если мы обратимся хотя бы к одной сестре, рано или поздно о случившемся узнают все. А если нами займется Найнив, то даже те, кто уже успел оценить нас сегодня, решат, что они попросту ошиблись. Предположим, все сестры равны, и бывали Амерлин, способные направлять Силу не в большей степени, нежели требовалось, чтобы получить шаль, но, помимо Амерлин и глав Айя, все прочие руководствуются обычаем, предписывающим уступать дорогу той, которая превосходит тебя мощью.
– Не понимаю, – сказала Илэйн. Она чувствовала, что в этой иерархии есть определенный смысл, и полагала, что такие вещи открываются тебе, лишь когда ты становишься Айз Седай. В определенном смысле только с момента получения шали и начинается настоящее обучение. – Если Найнив сможет Исцелить тебя снова, значит, ты опять станешь так же сильна, как было раньше.
Лиане покачала головой:
– До сих пор еще никого не Исцеляли от усмирения. Некоторые могут приравнять нас к дикаркам. Такие сестры занимают положение чуть ниже, чем могла бы позволить им их мощь. Возможно, то, что ты была слабее, а потом стала сильнее, будет истолковано схожим образом. Если Найнив не сможет вернуть нам всю прежнюю мощь, пусть попытается восстановить ее на две трети или даже наполовину. Это лучше того, что мы имеем теперь, хотя в таком случае очень многие женщины в Салидаре окажутся сильнее нас.
Илэйн была совершенно сбита с толку, а Найнив выглядела так, словно ей съездили кулаком между глаз.
– Тут все имеет значение, – пояснила Суан. – Например, медленно ты училась или быстро, долго ли тебе пришлось пробыть послушницей и Принятой – множество оттенков. Зачастую не так-то просто определить, кто сильнее. Со стороны может казаться, что две женщины обладают равной мощью, но выяснить, так ли это в действительности, позволил бы только поединок. Хвала Свету, такие способы у нас не в ходу. Но если Найнив не вернет нам прежнюю мощь, мы рискуем занять весьма низкое положение.
– Предполагается, – подхватила Лиане, – что эта иерархия имеет значение лишь в повседневной жизни, но на деле это далеко не так. Совет, поданный тем, кто занимает высокое положение, вовсе не равноценен совету, полученному от низшего. Покуда мы были усмирены, все это не имело никакого значения. Мы не занимали вовсе никакого положения, и сказанное нами оценивалось только по его важности и значению. В таких случаях важно, что сказано, а не кем. Но теперь все будет иначе.
