Ирина Ивахненко - Заря над Скаргиаром
«Вот он точно никогда не забудет, какого я был роста и были ли у меня рога, — подумал Аскер. — Я жесток: мне нельзя так сильно привязывать к себе авринов. Моя жизнь — дорога, и те, кто остался позади, не виноваты в том, что не могут следовать за мной».
Дни вендвине коротки, а утра серы и бесцветны; солнце встает поздно и, встав, долго висит над самым горизонтом, раздумывая, не закатиться ли ему обратно за край земли.
Аскер встал за два часа до рассвета, надел свой старый хофтар — тот самый, в котором он шесть месяцев назад приехал в Паорелу, захватил собранную с вечера сумку с вещами, пристегнул к чеканному поясу саблю и вышел из своей спальни. Бесшумно прокравшись по спящему дому, он заглянул в гардеробную и взял там роскошную шубу из меха хабетов — в подарок Кено, который наверняка мерз в своей хижине холодными зимними ночами. Перекинув ее через плечо, Аскер вышел из дома и направился в загон. Он оставил снаружи вещи, открыл своим ключом двери, вывел Сельфэра из стойла и оседлал его простым кожаным седлом. Выйдя во двор, он приторочил сумку к седлу, перекинул шубу через круп берке, сел в седло и, объехав двор кругом и в последний раз посмотрев на окна Гадерана, серевшие во тьме, выехал за ворота.
Паорела была окутана предутренними сумерками. Ни в одном окне не горел свет, на улицах не было видно ни одной живой души: город спал, погруженный в ленивую дремоту. Аскер проехал по безмолвным улицам, миновал крепостную стену, пересек восточное предместье и выехал на городскую заставу.
Возле каменной дежурки на лавке клевали носами два охранника. Ворота, словно нарочно, были открыты, как будто приглашали Аскера проехать сквозь них.
— Ах, неблагодарный город, — сказал Аскер, — ты прогоняешь меня! Что ж, прощай. Я прожил в твоих стенах совсем немного, но это была целая эпоха. Закончилась война, длившаяся веками, великое оружие поменяло своего хозяина и Эсторея перешла в другие руки. А я… Я вырос. Да, Паорела, ты видела великие дела!
Один из охранников зашевелился, поднял голову и, увидев Аскера, охнул и толкнул в бок своего напарника. Оба разом вытаращились на Аскера. Судя по всему, они его узнали.
— Неужели вы думаете, что я завидую этому городу? — покосился на них Аскер. — Подумаешь, великие дела! Да я себе еще сделаю!
И, подхлестнув берке, Аскер поскакал по дороге на восток. Опешившие охранники долго смотрели ему вслед, — очень долго, хотя его силуэт давно растворился в предутренней мгле и исчез, как мираж, — словно и не было.
Эпилог
Опираясь на суковатую палку, Кено вышел на мост через Юнграй, чтобы полюбоваться снежинками, которые мерно кружились в воздухе, падали в реку и уносились на запад, увлеченные ее быстрым потоком. С каждым годом Юнграй подтачивала скалы, поддерживавшие мост, не замерзая ни на день даже в самые лютые морозы, и Кено с тревогой следил за разрушительной работой реки, опасаясь, что когда-нибудь мост рухнет и он окажется отрезанным от ближайшей деревни, расположенной ниже по течению.
Солнце на миг выглянуло из-за туч, осветив горные вершины и позолотив поверхность своенравной реки. Разрыв туч тотчас же сомкнулся, но в этот краткий миг Кено показалось, что на ее южном берегу, на тропе между скалами, что-то блеснуло. Он повернул голову, чтобы внимательнее посмотреть, что там такое, — и замер с открытым ртом.
По тропе ехал всадник, гордо и небрежно восседая на великолепном вороном берке буистанских кровей. В первый момент лицо всадника показалось Кено одновременно и до боли знакомым, и совершенно чужим, но, взглянув еще раз, он вскрикнул:
— Лио! Ты ли это?!
— Я, учитель, — улыбнулся Аскер, соскакивая с берке и спеша навстречу Кено.
— Ты вернулся, Лио, — растроганно пробормотал старец, заключая Аскера в объятия. — Все адепты пятой ступени нашего славного культа уходят от мира, и я рад, что ты выбрал именно это место.
— Пойдемте в дом, учитель, — сказал Аскер, — и там я вам все объясню.
В хижине с тех пор, как Аскер покинул ее, почти ничего не изменилось. Но теперь в ней не было ни одного ученика.
— Учитель, а где подрастающее поколение? — спросил Аскер, удивленно оглядывая пустую комнату.
— Боги не балуют меня учениками, Лио, — сказал Кено, с кряхтением присаживаясь на лежанку. — Те двое, которых ты видел этой весной, добрались до второй ступени и с первыми холодами разъехались по домам, а новых не появлялось.
— Так вам ничего не известно из того, что произошло в миру в мое отсутствие?
— Да нет, кое-что известно, — хитро прищурился Кено. — Гости у меня таки были. Я, можно сказать, узнал обо всем из первых рук.
— Из чьих же?
— Братец мой младший проходил тут мимо, да и зашел на огонек.
— Иктер Сезирель? — спросил Аскер, выжидательно взглянув на Кено.
— Он самый. А у тебя, я вижу, глаз — алмаз.
— Да, на это не жалуюсь, — улыбнулся Аскер. — И как вам мои деяния, учитель?
— О-о, поставил ты Эсторею на уши. Я ни от одного своего ученика такой прыти не ожидал. Кроме, разве что, Рамаса Эргереба, который…
— Относительно Рамаса Эргереба у меня к вам будет особый разговор, учитель, — мрачно сказал Аскер. — Все события этого лета были завязаны вокруг войны Эстореи с Аргеленом, а Эргереб из кожи вон лез, чтобы эту войну раздуть и повернуть в свою пользу. И то, что Буистан напал на наши восточные земли, и история со Стиалором…
— С каким еще Стиалором?
— Древнее оружие корвельских королей, которое Эргереб у них украл. Это оружие долгое время считалось просто легендой, но он ей поверил — и не прогадал. Вам известна история падения Фан-Суор, учитель?
— Да.
— Тогда вам известно, каким образом Аргелен остался без армии. Были назначены переговоры, и король по моему совету настоял на том, чтобы их проводили в Гарете, где находился Стиалор. Мне удалось отыскать Огненную Смерть, снять с нее чертежи, а заодно прихватить с собой один симпатичный камушек… кстати, вот он… и потом, когда мы вернулись домой, построить свой аппарат. Эргереб же, оставшись без войска, на этом не угомонился и натравил на нас буистанцев. Для этого ему пришлось отправить на тот свет короля Игерсина и посадить на трон его сына, принца Рисгеира, но я не думаю, что угрызения совести долго его мучили. Завязалась война на востоке Эстореи, и мы уж думали, что мы с нашим новопостроенным аппаратом непобедимы. Но не тут-то было: Эргереб уведомил своего ставленника о том, что Огненная Смерть работает от солнца и, следовательно, ночью бессильна. И буистанцы гоняли нас по всему Сайролу, пока я не решился сам стать источником света для нашего оружия. Вы ведь помните, учитель, какая у меня яркая аура.
