Блэки Хол - Sindroma unicuma. Книга 2.
— И все-таки воздержусь, — не поддался Стопятнадцатый. — Неспроста рычаг и сфера оказались заброшенными в противоположные части света. Возможно, составляющие были сознательно разъединены.
— Вряд ли. Скорее всего, за око шла непрерывная борьба: войны, убийства, предательства, подкупы, измены. Немудрено, что из-за жажды обладания divini oculi растерзали на части. В любую эпоху — в наше время или девять тысяч лет назад — найдется немало желающих узнать свое будущее.
— Сущность человека не изменить, — пробормотал декан, — вне зависимости от того, ездит ли он на телеге с мулами или мчится в машине по скоростной автостраде.
— Единственно тот, кто запустит око, сумеет разглядеть в переплетении нитей картины своего прошлого и будущего. Разве вас не искушает? — повторил попытку Альрик, словно библейский змей.
— В хрониках упоминается, что артефактом можно воспользоваться единожды, — Стопятнадцатый утер платком пот со лба, и я поняла, что он взволнован. — И увиденного не избежать. Не хочу знать, когда и где умру.
Альрик коротко хохотнул, и смех получился жесткий.
— Полагаю, уход из жизни — не есть ярчайший момент в судьбе человека. По заверениям исследователей око должно показать те мгновения, что заставляют стучать сердце как колеса поезда, набирающего ход. То есть моменты бытия, ради которых стоит жить и бороться за существование.
— Хочешь сказать, divini oculi показывает карамельные картинки прошлого и будущего?
— Не обязательно.
— Смерть близких — тоже повод, чтобы состав разогнался?
— Месть или скорбь могут дать толчок для новых устремлений, — ответил уклончиво профессор.
— Спорный вопрос. И всё же предпочту не знать о своей судьбе. А ты? Хочешь попробовать?
— Мне неинтересно, — заявил безмятежно Альрик. — Предпочитаю непредсказуемость и риск, нежели предопределенный оком выбор. Еще вчера я ставил перед собой одни цели, а сегодня мои планы кардинально изменились. Разве не в этом прелесть незнания?
Ага, вчера хотел совершить материальный перенос крошечного камешка, а завтра опробует переместиться самостоятельно. И забегает по институту черномазый дубль крылатика, замурованного в лабораторном кубе Царицы.
Зря я так подумала, потому что профессор повернулся ко мне.
— Эва Карловна? Не желаете стать первопроходцем в опытном исследовании давно исчезнувшего пророческого ока?
Я?! Вообще-то мне пора в швабровку, на встречу с девчонками. В режиме субботнего дня и так появились незапланированные прорехи, которые нужно срочно штопать.
— Став невольной свидетельницей нашего разговора, вы получили общее представление о древнем артефакте. — Профессор указал на черный глобус с алыми прожилками. — Не волнуйтесь, не произойдет ничего страшного. Мы будем рядом и в любой момент прервем эксперимент.
Оставив пакет в кресле, я нерешительно приблизилась к столу.
— Можно потрогать?
Профессор взглянул на Стопятнадцатого, и тот согласно кивнул. Генрих Генрихович вообще предпочел помалкивать с того момента, как собрат по науке перехватил инициативу.
Мои руки легли на мяч, или, говоря научным языком, на сферу. Её пепельно-грязная поверхность оказалась комнатной температуры, шершавой на ощупь из-за мелких чешуек, похожих на потрескавшуюся от засухи землю. Трещинки были черными, отчего, если смотреть издали, создавалось впечатление, будто шар того же цвета. Сетка кровавых ниточек покрывала странный глобус. Словно ручейки, они текли по трещинкам к северному полюсу, разгораясь и притухая, и завораживая взгляд хаотическим переплетением.
— Как оно работает?
Альрик протянул знакомую прозрачную стелу, ранее занимавшую место на полке.
— Берете рычаг и вставляете в углубление. — Показал на многогранное отверстие в макушке сферы.
Я заглянула в дыру, показавшуюся бездонной. На миг почудилось, что тьма в сердцевине заклубилась, ожив, но обман зрения рассеялся, и вместе с ним пропала мистичность. А ведь профессор и Стопятнадцатый бесстрашно совали руки по локоть внутрь шара. Они залезли бы по пояс, но, к сожалению, отверстие оказалось маловато.
— А дальше?
— Надавливаете без агрессии. Когда рычаг упрется, нужно начать разгон юлы, плавно нажимая на рукоятку.
Под рукояткой профессор подразумевал подставку, к которой крепилась стела.
Я повертела так называемый рычаг, отметив отсутствие на гладкой поверхности загадочных знаков и прочих символов, могущих указать на принадлежность к вымершей цивилизации. Мои руки держали пятигранный кусок прозрачного материала, похожего на янтарь. Какой же это артефакт? Скорее, сырье для будущих брошек или бус.
Щелчок по одной из граней вызвал легкую вибрацию стелы.
— Резонирует, — пояснил Альрик. — От вас потребуется раскрутить око и отпустить рычаг. В дальнейшем из узоров на сфере начнут формироваться картины, и вам останется смотреть на них.
И увидеть свою судьбу. Что было, что будет — как в гадании на картах. Смешно.
На самом деле страшно. Прошлое пугало меня в равной степени, как и будущее. В памяти пронеслись постыдные моменты, о которых я изо всех сил старалась не вспоминать.
— Вы тоже увидите? — спросила, нервно сглотнув.
— Нет. Только вы. Раскручиваете и смотрите, — улыбнулся профессор.
— Откуда знаете, если не пробовали?
— Имею теоретическое представление и верю существующей информации на девяносто девять процентов.
Я нерешительно посмотрела на декана, но тот молчал, потирая нос. Отказаться или нет? Зачем оно мне, мое будущее или прошлое? Чтобы узнать, когда меня поймают на вранье с висоратством?
Мужчины правы, каждый по-своему, отказавшись опробовать око. Как говорят, меньше знаешь — крепче спишь. Не хочу заработать фобию из-за того, что увижу, ведь, по словам профессора, картинки будущего не изменить.
— Возможно, вы увидите мгновения прошлого, закрытые памятью по определенным причинам, — предположил Альрик.
Неубедительный довод. Мне достаточно имеющихся в заначке скверных моментов, чтобы никогда не возвращаться воспоминаниями в детство и юность. Однако в прошлом, среди барахла неприятностей, осталась мама… Место, где мы жили… Сны с запахами и звуками…
Сердце забилось сильнее. Я могу увидеть маму: ее лицо, фигуру! Вспомню нежность её рук, услышу её голос.
— Это гипноз?
— Если принять за основу внушение, то его техника неизвестна, поскольку игнорирует возможности дефенсоров, — сказал профессор.
— Но ведь считается, что человек — творец своей судьбы. Не факт, что видения будущего произойдут в действительности. На свете полно случайностей, и я могу погибнуть под колесами машины, выйдя сегодня за ворота.
