Инна Сударева - Каприз леди Авроры
Корт помолчал, глядя на светлеющее небо.
- Лида даст траву хорх. И другие леки. Лида закроет рану, - зафырчал кошак, тронув приятеля лапой за колено. - Идем к Лиде.
"Что ж, это правильно, - подумал убийца, - Толку от меня, болезного, маловато. А впереди - не жизнь сладкая, а Мирма с сюрпризами".
- Аха, - кивнул Корт. - Идем к Лиде. И с подарками, - и взялся свежевать волчьи трупы.
Кошак дернул мохнатыми щечками - будто улыбнулся…
* * *Веда Лида жила на дереве.
На огромном древнем вязе, в том месте, откуда расходились, как лучи, его мощные ветви, соорудила себе веда большущее гнездо, покрыла его плетеной крышей, на крышу натаскала дерна и мха и жила себе там, в тепле, тишине и уюте, уже без малого лет двадцать. Пуща была к ней добра. Пуща уже считала ее своей частью. И щедро дарила веде свои богатства: грибы, ягоды, коренья, травы, воду из целебных родников. В силки Лиды всегда попадались жирные птицы, а в сети Лиды шла вкусная рыба. Одежды веды были вязаны из нитей, а нити свиты из трав. А для холодной поры имелся большой плащ из беличьих шкурок, теплый и уютный, и унты из серого зайца.
Хорошо и покойно жилось веде Лиде в пуще.
А раньше она жила среди людей. В родном поселке Углица все знали Лиду, все приходили к ней за помощью, если хворь какая случалась. И не только хворь.
Многих детей из Углицы и других селищ первыми встретили в этом мире руки веды Лиды. Потому что лучшей повитухи не знал Крапчий край. Крапчий край - лесистая земля народа Шипов…
Все сгорело в огне, все легло под топор: Углица, дети, и весь Крапчий край, первым встретивший вражьи полки лорда Исидора с запада. Что оставалось делать веде Лиде, потерявшей почти весь свой разум при виде крови и жестокости? Бежать-бежать, далеко-далеко, в леса, в глушь. И там строить заново свой мир, маленький, хрупкий, сплетенный из ветвей и травы, укрытый мхом и дерном. Потому что нельзя человеку без своего крохотного спокойного уголка…
- Лида! - вполголоса позвал Корт, выстучав по дереву определенную коротенькую мелодию. - Лида!
Из густой листвы вяза свесилась веревка, по ней скользнул кто-то маленький и шустрый и повис головой вниз перед самым носом убийцы.
- Кто? Кто? А. Крошка Корти, - скрипучим голоском сказало существо, поблескивая желтыми глазами. - Привет, Корти, - и протянуло молодому человеку одну руку, разрисованную причудливыми зелеными узорами и сухонькую, как мертвая сосновая веточка.
Корт бережно коснулся хрупких пальцев веды и прижал их к своей щеке. Когда-то эти руки осенили и его рождение. Семнадцать лет спустя - рождение его дочки. Теперь все, что осталось ему от прежней жизни - веда Лида и ее сухие, тощие, но волшебные, руки. Они лечили, они смягчали.
- Плохо мне, матушка. Спасай меня, матушка, - сказал убийца.
Веда быстро перевернулась и спрыгнула вниз. Принялась ощупывать руками Корта: его лицо, шею, плечи, грудь. На груди остановила чуткие пальцы.
- Тут. Болит и кровью исходит, - прошептала Лида, хмуря седые брови. - Наверх сможешь подняться?
Корт кивнул и попросил, кивнув на Или, который лениво растянулся на зеленом мху:
- Посмотри кошака: у него бок покусан.
Или надменно фыркнул "хха!" - это означало, что спасаться от ран он намерен сам.
- Хорошо, - кивнула веда и первая, шустро-шустро покарабкалась по шнуру наверх, в густую листву вяза.
Корт подождал, пока она не даст ему знак, что веревка свободна, и полез следом.
Там, наверху, веда приказала молодому человеку:
- Снимай ремни, куртку, рубаху и ложись, - указала на охапку сена, покрытую травяной циновкой, в углу своего жилища.
Корт послушно разоблачился, бережно сложил одежду и оружие в одну аккуратную кучку (на нее Лида тут же набросила какую-то дерюгу) и опустился на сено.
Веда удобрила свои руки зеленой мазью, которую взяла из берестяного кузовка, свисавшего с плетеного навеса, и опустилась рядом с убийцей на колени. Осторожно коснулась его груди, ран.
- Так-так… вот-вот, - зашептала Лида. - Плохо, запущено. Больно?
- Немного, - кивнул убийца.
- Ах ты, крошка, - веда ласково погладила его по волосам. - Ну ничего. Это мы вылечим, все поправим, болеть не будет, - говорила так, словно забалтывала ребенка, хнычущего от ссадины. - Дам тебе соку сонного - и спи, крошка. А как проснешься - болеть не будет, ничего не будет, ран не будет…
Бормоча, сновала по гнезду, доставала из большого берестяного короба, стоявшего в самом темном углу, короба поменьше и горшочки, и фляжечки, из кожи, из дерева, из глины. Откупоривала, нюхала, пробовала. Нужное клала на плоский круглый камень, что лежал посередине жилья, ненужное возвращала туда, откуда брала.
На минуту замерла, глядя на отобранное и почесывая седую взъерошенную голову. Улыбнулась, и от этого вдруг помолодело ее старческое сморщенное лицо.
- Да. Ты будешь спать. А твои раны - заживать. А я - стеречь твой сон. И вязать тебе рубашку. Хочешь рубашку? Необычную - из белоперой травы. Такие я раньше для деток малых вязала, чтоб тепло им было и мягко. И тебе свяжу, свяжу…
Протянула Корту фляжку с сонным соком. Убийца, ни секунды не сомневаясь в том, что предлагаемое питье полезно, выпил все одним глотком…
* * *Летели лепестки с цветущих яблонь. Кружились, опадали на молодую траву, на желтую тропку, на темные волосы юной Бии.
Бия, невысокая, тонкая, в просторных тунике и шароварах из некрашеного льна шла-скользила к роднику за водой. Ее ножки в изящных башмаках из мягкой кожи почти не оставляли следов на мелком песке тропки. Да и какие следы могла оставить легкая и хрупкая Бия?
Яблони, яблони… пахли, дурманили…
- Бия. Мир тебе, пташка Бия, - сказал он, выступая из-за дерева.
На нем нарядная, расшитая алыми узорами, рубаха жениха.
Бия засмеялась, прикрывая разомкнутые губы рукою. Ее пальцы - тонкие, изящные, с маленькими, круглыми, розовыми ноготками. Так захотелось их целовать…
- Кортерис! Ты решился, Кортерис?
- Я же обещал.
- Кортерис, - губы Бии произнесли его имя, вполголоса, ласково, и он был счастлив, ведь услышал ответ, хороший ответ на еще не заданный вопрос.
Бия улыбнулась, протянула ему руку, но рука ее вдруг вспыхнула огнем. Она посмотрела на горящие пальцы с удивлением, потом оно сменилось ужасом, и Бия закричала. И пламя охватило ее всю, с головы до ног, превратив тонкое тело, нежные волосы, прекрасное лицо и мягкую одежду в один огромный жаркий факел…
- Корти, Корти, крошка Корта, проснись. К тебе подружка, - проскрипел ему в ухо голос веды, и убийца Корт открыл глаза.
- Кто? - спросил он, глядя в вечно желтые глаза полубезумной Лиды.