Александр Гейман - Рулетка колдуна
— Дуанти! — воскликнул он. — Эта птичка нам уже дважды сегодня помогала. Наверняка, она волшебная.
— Птичка, а птичка, а ты кто будешь?
— Спроси у Грэма! — отвечала птичка — если это была птичка — и снова послышался заливистый смех.
— А над чем ты смеешься? — спросил Грэм.
Но голос отвечал совсем о другом:
— Когда Вианор встретил Трора, он решил испытать его, годится ли тот ему в ученики. Вианор предложил Браннбогу Трору поменяться их силой и бился с ним как рыцарь, а Трор действовал как маг. Вот так-то!
И птичка снова вспорхнула — и улетела совсем.
— Ты что-нибудь понял? — повернулся к Дуанти Грэм — и ахнул. — Дуанти! Когда ты переоделся? Ты прямо… не знаю… как лорд какой!
— На Дуанти невесть как оказался камзол и штаны роскошного шитья, сплошь усеянные гербами.
— Что? — отвечал Дуанти — и растерянно принялся ощупывать себя руками. — Вот чудеса!
Он поднял голову и в свою очередь изумился:
— А ты-то! На тебе корона принца!
Грэм поднял руку к голове и с не меньшим изумлением обнаружил там корону. Одежда на нем тоже была другая. Мальчишки уставились один на другого — и вдруг рассмеялись:
— Вот так да! Я — лорд Дуанти, гранд Кардарона!
— А я Грэм Эрскин, его высочество принц!
— О, все на колени перед наследником трона! …кроме гранда Дуанти, его друга!
— Лорд-воришка!
— Принц-трусишка!
И они снова захохотали. И вдруг Грэм почувствовал, что корона с его головы в один миг куда-то пропала — и одежда на нем и Дуанти сменилась на прежнюю.
— Мы не спим случайно, Грэм? — тревожно спросил Дуанти. — Ты помнишь, Вианор наказал нам не спать!
— Так не бывает, по-моему, чтоб обоим попасть в один сон, — неуверенно возразил Грэм.
— Надо будет спросить Вианора, — решил юнга.
В этот миг сверху как раз донесся голос Трора:
— Дуанти! Грэм! Поднимайтесь к нам. Орисса возвращается.
На самой вершине в глубокой задумчивости сидел прямо на траве Вианор и отрешенно смотрел вдаль на Ориссу. Рядом стоял Трор.
— Глядите, — показал он рукой.
На юге, где была Орисса, клубился какой-то золотисто-палевый туман, скрывая весь город, но под его завесой угадывалось движение, будто оживало какое-то большое существо. Туман меж тем редел, редел — и исчез вовсе, — и взгляду ясно предстали здания и улицы города. Там были люди — масса людей, они двигались меж домов, собирались в кучки, снова расходились — и вскоре до слуха донесся гул и трезвон. Это были колокола городской ратуши — и не только они. Граждане Ориссы праздновали свое возвращение.
— Вот и все, — вымолвил Вианор и поднялся с земли. — Можно продолжить наш поход.
— Вианор! Вианор! — воскликнул в восторге Дуанти. — О!
От избытка чувств он даже прошелся колесом. А Грэму неожиданно пришла в голову одна мысль.
— Вианор… Ты говорил, что только Трор может победить Сэпира… Но, значит, ты тоже… и тогда…
Он вопросительно посмотрел на мага.
— Да, может быть, — согласился маг. — С Сэпиром, я полагаю, справился бы не один воин Анорины. Но то, что Трор может, это сделать — совершенно точно. Он уже дважды побеждал Черного Сэпира.
— Ну, а ты?
Вианор помолчал и ответил:
— Может быть. Может быть, но все дело в том, что мне нельзя с ним сражаться. Я — маг. Кто бы из нас ни победил, Анорина может погибнуть.
Глава 8. Благодарность Ориссы
— Стагга! Стагга! — несколько раз хором крикнули Грэм и Дуанти. — Мы уходим.
— Да ладно, пойдемте, — махнул рукой Трор. — Стагга нас разыщет. Не сомневаюсь, он опять что-нибудь затеял.
И они шли, пока не начало темнеть, а потом выбрали хорошее место для ночлега и развели костер.
— Вообще-то разводить огонь в нашем положении опасно, — сказал Трор. — По Анорине рыщут соглядатаи Сэпира. Но так близко к Ориссе, я думаю, их ещё нет.
— А диких зверей или разбойников мы прогоним, — прибавил Дуанти. — На мах!
— Ты заменяешь Стаггу, — заметил Вианор. — Если бы он был сейчас здесь, то обязательно сказал бы это.
— Конечно, — согласился Дуанти. — Стагга — отличный клоун. В труппе бродячих жонглеров ему бы цены не было.
— А почему ты сам не остался в труппе? — спросил Трор.
— Да она попросту распалась, вот и все, — отвечал Дуанти. — А откуда ты…
— Ты так двигаешься, — объяснил рыцарь. — Морская выучка не скрыла следов твоего знакомства с Акробатами.
— Если честно, то я так и не полюбил море по-настоящему, — признался Дуанти. — Оно… ну да, там красиво, но мое сердце осталось на суше. Рынок Шлема или Ориссы — вот мое море.
— Как знать, Дуанти, — заметил Вианор. — Может быть, потом ты будешь тосковать уже по морю. Но вот что, сеньоры. Нам надо подобрать лорду Дуанти какую-нибудь должность в нашем отряде. Грэм — оруженосец Трора. Я полагаю, будет справедливо, если я приму Дуанти на место своего ученика. Как, юнга?
— О, — застонал Дуанти с чрезвычайно довольным видом, — о, сеньор Вианор, это сверх всех ожиданий. Мой служебный рост… Конечно, я согласен.
— Согласен считаться или согласен стать? — уточнил Вианор.
Дуанти побледнел и ответил просто и серьезно:
— Согласен стать.
И Грэм, сам не зная почему, почувствовал вдруг какую-то странную зависть. Трор как будто прочел его мысли:
— Ты, Грэм, тоже не отказался бы стать?
Оруженосец замялся:
— Я как-то не думал раньше, но…
Трор улыбнулся:
— Не стесняйся. Чтоб ты знал — мы все, каждый по-своему, в учении у сэра Вианора.
— И Стагга?
— И Стагга, и я.
— Возможно, это я в учении у вас всех, — заметил Вианор — и они с Трором засмеялись.
Сразу после ужина Дуанти рассказал о их беседе с птичкой на холме и осыпал Вианора вопросами:
— Кто эта птичка, Вианор? И почему на мне появилась эта одежда, а на Грэме — корона? Это твое волшебство? Что оно означает?
— Это не совсем волшебство и не совсем мое, — спокойно отвечал Вианор. — Нарочно я этого не делал. Но я прибегнул к очень сильной магии, и это сказалось на всем вокруг. Проявилась скрытая, чудесная сторона вещей. Вот вы с Грэмом смогли по-новому увидеть друг друга. Ну, а птичка заговорила как человек, потому что…
— Потому что это не птичка, — досказал Дуанти.
— Верно.
— Кто ж она?
— Ну, так она же сказала — это надо спросить у Грэма.
И маг с Трором рассмеялись. Дуанти кинул взгляд на Грэма, но тот лишь пожал плечами. Но Дуанти не отставал:
— Ну, а наши наряды? Это значит, что я когда-нибудь стану грандом Кардоса? А Грэм — принцем?
