Андрей Гальперин - Лезвие страха
Наконец, он добрался до самого дна этого огромного зала, и раздвинув перед собой заросли посмотрел вперед,.
Королева, сложив руки на коленях, сидела на камне, на берегу искусственного озера и неподвижно смотрела в воду. На Шелоне было длинное простое белое платье, совсем без украшений, лишь на шее тускло мерцала звезда из темного металла, а ее длинные густые волосы цвета платины удерживал темный костяной гребень необычайно тонкой работы. Рядом с ней, на мягкой траве сидел заплаканный ребенок с серьезным, совсем не детским выражением лица. Периодически громко всхлипывая, Николай сосредоточенно собирал из разноцветных кубиков башню. На глазах у Конрада хлипкое сооружение зашаталось и рухнуло, мальчик что-то едва слышно пролепетал, придвинул кубики поближе и высунув язык от напряжения, снова взялся за работу. Королева оторвалась от созерцания воды, повернулась к сыну и улыбнулась.
Конрад вышел из зарослей на тропинку и медленно приблизился к озеру. Королева заметила его, чуть склонила голову в знак приветствия и снова посмотрела на ребенка. Конрад подошел к мальчику и присел рядом на траву. Он осмотрел сооружение и подложил пару кубиков с той стороны, которая грозила обрушению всей конструкции. Мальчик глянул на него большими темными глазами, шмыргнул носом и улыбнулся. Конрад улыбнулся в ответ, затем вытащил из нагрудного кармана большой леденец в форме рыбки, развернул тонкую вощеную бумагу и протянул ребенку. Мальчик осторожно взял сладость за палочку, пару раз лизнул и отложил в сторону.
Королева с легкой улыбкой смотрела на них.
– Вы балуете моего сына, Ваше Величество… Ребенок должен вырасти сильным и неизнеженным. Настоящим бойцом и правителем.
Конрад внимательно посмотрел на нее.
– Это сахар, королева. Настоящий сахар из страны Зошки… Пища великанов. – Он улыбнулся и погладил мальчика по голове. – Как вы провели эти дни, королева?
Шелона осторожно спустилась вниз и присела с ними рядом.
– Спасибо, Ваше Величество, за заботы. Вы очень любезны. Ваши придворные и слуги наконец-то перестали уделять мне ненужные заботы, столь раздражающие… Атегаттский двор, несомненно, самый пышный двор в Империи, но меня быстро утомляет вся эта суета. У себя в Циче, я всегда предпочитала уединения, равно как и в странах, где мне приходилось бывать. Во всяком случае, ваш родовой замок, Ваше Величество, превосходит Баргу, и уж тем более Даймон, здесь я чувствую себя почти уютно.
Конрад нахмурился. Ему было неприятно, когда Шелона говорила о своей прошлой жизни. Каждый раз он чувствовал, как острые иглы ревности вонзаются в его сердце. В такие минуты ему хотелось изменить себе, изменить своим принципам, побороть фамильную гордость Атегаттов и отправить Великого Герцога Фердинанда к самому искусному палачу.
"Он ее заставлял… Он чудовище, настоящее чудовище… Он пользовался ей, и теперь ты не можешь перешагнуть через этот страх… Будь ты проклят, Фердинанд!"
Он напрягся и сжал кулаки, и это не укрылось от королевы.
– Вы подумали о плохом, Ваше Величество?
Конрад постарался улыбнуться и ответил:
– Много забот, королева. Мне приходится нести это бремя, и не забывать о нем даже в такие минуты.
– Я знаю, что вы отказались от всех советников… Это правильный поступок правителя. Все мои предки рассчитывали только на свои силы, и пожинали плоды собственных побед, и несли ответственность за собственные ошибки. Каждый советник накладывает тень на принятое решение, даже если его выводов не послушались. Чем больше советников – тем больше ошибок, тем ближе крах власти. Даже самый быстрый ум не способен противостоять воле и натиску истинного правителя. Эти качества всегда перевешивают.
– Когда-то я так не думал, королева. Пока был жив старый канцлер.
– О… Марк Россенброк… Это был величайший человек, Ваше Величество. Даже мой брат, при всей своей ненависти к вашей стране, признавал это. Жаль, что мне так и не удалось побеседовать с этим человек и почерпнуть хотя бы толику государственной мудрости. Его тончайшая интрига, которая стоила императорского трона моему брату – это верх политической игры, не говоря уже и о других событиях, к которым преложил руку старый канцлер. У вас был самый лучший учитель, Ваше Величество, гениальный политик и стратег, и другой такой появится на этих землях еще очень не скоро. Но он ушел от нас, и теперь вы сами определяете будущее Лаоры. Все в ваших руках.
Конрад смотрел в ее темные глаза, и чувствовал, как с каждым днем, его воля по отношению к этой женщине становиться все слабей и тоньше. Она провела с ним всего одну ночь, необыкновенную, чудесную ночь, а все остальное время они проводили лишь в таких вот беседах, но тем не менее, Конрад сдавался. Решение, о котором уже говорила вся Империя, будущий брак, который представлял всего лишь выгодный политический шаг, с каждым днем становился для него чем-то иным. Он любил эту женщину. Несмотря на ее прошлое, не смотря на то, что он ее иногда просто не понимал, а иногда и боялся – он любил ее с каждым днем все больше и больше.
Видимо что-то отразилось в его лице, потому что королева протянула руку и нежно коснулась его плеча.
– Я утомляю вас своими беседами? Вы тратите на нас свое дорогое время. Ваше Величество. Боюсь, что мы отрываем вас от важных государственных забот…
Конрад накрыл ее ладонь своей.
– Вы и есть одна из моих главных государственных забот, королева. Боюсь, что все остальные уже не так и важны.
– Я слышала, что вас посетила миссия долгорских монахов? И легаты Его Святейшества Вальтера зачастили в Вивлен.
Конрад невесело улыбнулся и посмотрел вверх, туда, где за плотным сплетением лиан скрывались аведжийцы.
– Не зря вы оставили при себе господина Доллу, не зря…
Шелона проследила за его взглядом и улыбнулась.
– Я не могу совсем без общения, Ваше Величество. К тому же, я полноправная правительница половины земель Лаоры и даже находясь под вашим покровительством, должна чувствовать свою власть.
Конрад сжал ее ладонь, поднес к своей щеке и тихо проговорил:
– Церковь против нашего брака. Они не хотят идти на уступки, или же готовят что-то такое, чего я не понимаю…
– Говоря "Церковь", Ваше Величество, вы подразумеваете архиепископа Вальтера и его Истребителей Зла? А как же мнение архиепископа Новерганского, второго человека и наследника Святого Престола? А епископы Ганфа, Арикарра, Траффина?
– Епископы малых земель не имеют почти никакого голоса, а архиепископ Гумбольдт до сих пор не ответил на мое послание. Правители больших стран вряд ли станут на сторону инквизиции в этом вопросе, но давление, которое Дрир оказывает на севере, и особенно на востоке, может изменить их позицию. К тому же, нельзя забывать об амбициях. При достаточной поддержке и объединившись друг с другом герцоги могут стать силой, с которой придется считаться. Мне кажется, что в этом случае Обитель, чьи интересы никогда не пересекались с интересами Империи, преследует какие-то свои цели, и их союз с Истребителями Зла временный. Мы не знаем до конца всех секретов Долгора, но Селин считает, что в случае организованного мятежа Обитель может выставить несколько тысяч подготовленных бойцов, а если прибавить к этому рассеянные по всей Лаоре боевые сотни Истребителей Зла – картина получается жуткая.
