О. Шеремет - Время надеяться
Дроу, увлекшись, не заметил, как умял целую сковородку моего коронного блюда (что поделать, хозяйка из меня никакая), а потом, удивленно глядя на пустую посудину, захлопал ресницами.
Не удержалась от смеха.
— Не голодный, говоришь?
Парень попытался пробулькать что-то в своё оправдание, но не преуспел — запутался в языке и побурел. А он бывает милым, когда не строит из себя Крестного Отца всея злобных чародеев.
ДАРМ'РИСС
Что ж, по крайней мере, девушка повеселилась, глядя на мои тщетные попытки оправдаться. Это было так странно, так неловко — сидеть на мирной кухоньке в человеческом мире. Шум автомобилей, лай собак, посвистывание закипающего чайника. Лаэли сидела, подтянув коленки, положив на них подбородок.
О чем задумалась, рыжая?
У неё дома было много зеркал — чересчур много, на мой вкус. И, сидя на кухне, можно было видеть наши отражения в том зеркале, что висело в коридоре — моё черное и её медное, сияющее, ясноглазое.
— День и ночь, — зачем-то сказал вслух.
— Скорее тень и пламя. Black Shadow and fire(2)… Не читал "Властелин колец"?
— Нет. Интересно?
— Алхаст чуть не умер со смеху.
— Не буду читать, — я буркнул и сам поразился враждебности, прозвучавшей в моем голосе. Чтобы сгладить неловкость, яро взялся за мытье посуды — но это оказалось поистине сложной задачей. Тут я? видите ли, жир не смыл, а там осталось моющее зелье…
Я обиделся? и Лаэли пришлось самой заканчивать колдовскую процедуру.
— Ну, — она сказала, убирая тарелку в шкаф. — Больше нет повода оттягивать возвращение в МУМИ, как бы нам этого не хотелось. Готов к головомойке?
— Всегда готов.
За крышу нашей башни цеплялись грозные тучи, завывала снежная буря. Это значит — Алхаста еще не освободили… или он, в плане страшной мести, решил больше не оберегать первачков от упражнений с климатом своих однокурсников?
Лаэли обреченно вздохнула.
— Нас снесет этой бурей.
— Ночуй на улице.
— А вдруг я простужусь и не смогу больше булькать на прохожих?
Пока я пытался переварить последнюю фразу (она имела в виду, что превратиться в чайник?), девушка уже торопилась вперёд, сражаясь с вихрем. Догнал её, схватил за локоть — не до нежностей здесь, боюсь, и правда улетит в поднебесье.
Словом, в прихожую башни вошли два снеговика, сопровождая своё появление торжественной зубной дробью.
— Б-быстрее, н-на кухню!
И чаю — горячего, обжигающего. По мне, так лучше глинтвейн, но эта блюстительница трезвенности начнет прожигать меня взглядом, так что вино цианистым калием покажется…
Однако моим скромным мечтам не суждено было сбыться. В восьмигранке столпилось стадо студентов — когда мы вошли, они замолчали, как по команде. Алхаста среди них не было, а вот Сессен присутствовала — но почему-то не проявляла желания загрызть Лаэли на месте.
— Чег-го уставились? — буркнул, чувствуя, что притягиваю все взгляды, как золотой кубок драконов.
— Там, наверху, — сообщил Габриель. Видимо, счел, что этого хватит, и дальше я сам смогу догадаться.
Великая Тьма, каким умным меня здесь считают.
— Что — наверху? Опять Кенрреты-младшие натворили чудес? — поинтересовалась моя рыжая спутница.
— Нет, — пискнула Эмма, проталкиваясь через лес ног. — Там дроу. На кухне.
Дроу, в МУМИ? Что-то мне это не…
— И они ищут папу, — Эмма подтвердила самые худшие подозрение.
Звание отца после долгих препирательств все же присудили мне, а вот Эрику пришлось быть нежной и любящей матерью.
— Ах, эти! — оскалился во все зубы. — Ну конечно, конечно, только я их не ждал… так рано.
Какого демона, кто же это может быть? Посланники от Владыки? Неужели что-то случилось — или Шэли не выполнила свой уговор… Но остальных это в любом случае не касается. Надеюсь, они не причинили никому вреда.
— Эти — кто? — с подозрением утонил Давид. — Они опасны?
— Не опаснее меня.
Студенты в ужасе отшатнулись от лестницы, ведущей на кухню. Засмеялась только Лаэли, да улыбнулся Габриель.
Ну-ну… Пойду проверю, что там за гости.
Только на третий ступеньке заметил, что Лаэли увязалась за мной.
— Кыш отсюда, — не стал тратить на неё много времени. Да и всё равно не поможет.
— Никакие темные эльфы не помешают мне выпить чашку чая, Кенррет. Если я кышкну, то умру от простуды и буду являться тебе по ночам в кошмарах. И душить подушкой…
Неоспоримый аргумент.
ЛАЭЛИ
В храм гурманов мы вошли вместе, благо, размеры двери позволяли. Первым делом я моргнула и протерла глаза — нет, не сплю.
Двое дроу сидели за столом, вольготно развалившись на угловом диванчике, и не проявляли ни малейших признаков кровожадности. Мало того, один из них — щупленький, с аккуратно прилизанными волосами, до смешного напоминал нашего Януша — вампирчика, скромного до потери пульса. Второй же был полной противоположностью — этакий гардероб два на два, в белых татуировках, с шрамом на виске. Причем виски он выбривал, явно веруя старой присказке, что мужчину шрамы украшают. И этот самый градероб…
— Ноги!
— Что? — оба гостя уставились на меня.
— Со стола. Убери! Люди там едят вообще-то.
Чернокожий герой почесал за ухом, пожал гиреподобными плечами, но сел нормально.
— Строгая, прям училка. Кенррет, что ж ты её не дрессируешь?
— Здравствуй, Даррис, — в разговор вступил Щуплый. — Рад тебя видеть. И твою petite copaine(3) тоже.
— Сколько раз повторять, — забрюзжал Кенррет, вовсе не удивленный таким поворотом событий, — чтобы вы не заваливались без приглашения?
Он привалился к косяку двери, скрестив руки на груди, ив овсе не собирался устраивать разбор полетов.
Однако не реакция чертова сокурсника меня волновало.
— Извините, Щупл… простите, не знаю вашего имени…
— Каланмис, — с готовностью представился эльфик, чуть привстав. — Весьма приятно познакомиться.
— Не буду лгать, что это взаимно, — настроение почему-то сильно испортилось, особенно когда я увидела довольную донельзя Зармике, прятавшуюся за необъятной спиной Гардероба. — Каланмис, как, простите, вы меня назвали пару минут назад?
Видимо, подпускать угрожающего холода в голос я научилась (немудрено — Кенррет уже почти год дает мастер-класс), так как Щуплый замолчал и стушевался. Но вот Гардеробу природной чуткости явно недоставало.
— Да ты не стесняйся, подруга! Все уже знают, что Кенррет подцепил себе рыженькую магичку. Говорят, в постели рыжие — ух, огонь! — и что из-за тебя наш Даррис не высыпается постоянно… эй, что?
