Каору Куримото - Битва в Носферусе
«Она сильнее многих мужчин, храбрее любого воина, прекраснее всех богинь…» — подумал Астриас.
Когда он недавно, стоя на коленях, докладывал ей о своем поражении, Амнелис глядела на него без всякого сочувствия.
«Как жаль, что я для нее лишь проигравший битву командир, сбежавший, когда его отряд погибал, — думалось ему. — Должно быть, в ее глазах я презренный трус». Вряд ли она заметила, как Астриас огорчен этим разгромом. Ей наверняка казалось, что злосчастный командир по уши рад спасению собственной шкуры. Тем не менее, этим утром его мысли неотступно крутились вокруг нее.
«Вот если бы мне удалось защитить ее! Какие грандиозные, и вместе с тем, опасные планы обуревают эту девушку — стать императрицей всех Срединных Земель. Нет, она не просто девушка. Она — воплощение Ираны, богини войны! Какой отвагой нужно обладать, чтобы повести свою армию в Носферус! Я должен стать ее спасителем, если даже заплачу за это жизнью! Я не могу допустить, чтобы хоть прядь этих золотых волос упала с прекрасной головы Амнелис. Что бы ни случилось, я спасу ее и привезу в Торус живой и здоровой!»
Конечно, он вовсе не строил далеко идущих планов, хотя понимал, что девушке в один прекрасный день предстоит занять отцовский трон. Астриас был слишком молод и слишком благороден, чтобы думать о подобных вещах, и смотрел на свою юную госпожу совершенно невинным и восторженным взглядом.
Потом мысли Астриаса незаметно переключились на Кэла Мору, таинственного и пугающего чародея побывавшего в Долине Смерти, а теперь оставшегося в шатре. Юношу не волновали планы Дворца по завоеванию этой странной местности, возникшие благодаря информации Кэла Мору. Он мог думать лишь о том, какие опасности в связи с этим угрожают Амнелис.
— Что такое? — Астриас неожиданно поднял глаза. — Кто-то играет на риголо…
Так назывался один из самых популярных в Монгауле духовых инструментов. Это была простенькая флейта, сделанная из бамбука.
— Да, командир Астриас, — откликнулся Маррел, все еще находившийся неподалеку. Но тот не заметил его, погруженный в собственные думы.
Некоторые, наиболее романтичные воины возили с собой инструменты, чтобы как-то коротать время и развлекать товарищей. Вот и сейчас над пустыней плыл простенький мотивчик, приветствовавший приближающийся рассвет.
Сперва Астриас хотел разыскать музыканта и разъяснить ему, как должно вести себя на вражеской территории. Но, подумав немного, он остался на месте, слушая мелодию, напоминавшую о доме. Впрочем, думать о возвращении было еще рановато. Юный дух жаждал приключений. Три года, проведенные в Альвоне, были свежи в памяти и казались более захватывающими, чем жизнь в Торусе.
Так что, молодой командир думал не о доме, а об Амнелис.
— Светает, — произнес он наконец, глядя на светлеющий горизонт.
На протяжении всего пути пейзаж почти не менялся. Куда ни глянь, торчали лишь камни да одинокие кусты. Но эта серая земля обладала своей особой красотой, бравшей за душу тех, кто просыпался в этот момент. И мелодия риголо была как нельзя кстати.
Внезапно Астриасу почудилось какое-то движение. Он хмыкнул, поднял бровь и внимательно огляделся по сторонам. Но все было спокойно. Видимо, показалось. Кругом по-прежнему были лишь неподвижные камни.
— Послушай… — начал Астриас, собираясь спросить Маррела, не заметил ли тот чего-нибудь. Но оборвал фразу, увидев слезы, бегущие у того по лицу, — так подействовала на часового мелодия риголо.
Его родина, Боа, лежала на юге от Торуса. Это была теплая равнинная страна. Там росли замечательные фрукты и овощи, славившиеся на весь Монгаул. «Как, должно быть, ему тяжко было покинуть такой чудесный край и столько лет прожить в Талосе, у реки Кес», — подумал Астриас. Он хотел было утешить беднягу, но, не найдя нужных слов, зашагал прочь.
Мелодия внезапно оборвалась на середине, будто обрубленная чьей-то невидимой рукой. Ветер тоже стих. Воздух стал мертвенно-спокойным, повисла давящая тишина.
Астриас неожиданно растерялся. Он заметил, что солнце уже почти взошло, но это почему-то нагнало на него неясную тревогу.
Маррел, кажется, не замечал ничего вокруг. Он оглядывался по сторонам в поисках музыканта, видимо, собираясь попросить играть дальше. Его лицо было по-детски невинным. Молодой командир почувствовал внезапное желание окликнуть его и велеть надеть шлем. Но тут раздался какой-то свистящий звук.
Из горла Маррела вырвалось что-то вроде свиста флейты. Еще мгновение назад он стоял, оглядываясь по сторонам, а сейчас вскинул руки, закружился на месте и рухнул на пепельный песок.
Все произошло настолько быстро, что сознание Астриаса отказалось верить происходящему. Он стоял, тупо уставившись на Маррела, глядевшего в небо широко раскрытыми мертвыми глазами, с крошечной стрелой в шее.
Лишь через несколько мгновений гохрец бросился на землю. Над его головой просвистела новая стрелка, прилетевшая будто бы ниоткуда. Теперь ее черное оперение растопырилось над землей, словно иглы ежа.
Перекатившись на бок, Астриас выхватил меч. Надевать шлем было уже некогда. Размахивая мечом, словно мельница крыльями, он принялся отбивать посыпавшийся на него дождь стрел и отступать назад, к центру лагеря.
Внезапно юноша застыл на месте. Прямо у него на глазах песок начал вздыматься и пузыриться.
Нет, это двигался не песок, а группа маленьких мохнатых дикарей, напоминавших бешеных обезьян. Они оделись в плащи цвета песка, и поэтому их было почти невозможно заметить. И вот теперь настал час атаки.
Мохнатые существа вырастали из земли, заполняя все обозримое пространство раскрашенными синим и красным лицами, оскаленными зубами, черной свалявшейся шерстью.
— Аиии! Ииийа! Ииийа! Ииийа! — разнесся их боевой клич.
Астриас быстро оправился от шока. Он кинулся бежать с криком:
— К оружию! К оружию! На нас напали семы! К оружию! К оружию!
Все шумы перекрыл звон бронзового гонга, созывавшего воинов на битву. Послышались боевые крики монгаулов. Лагерь наконец-то пробудился и принялся обороняться.
Началась жестокая битва. Астрирас продолжал отчаянно кричать, пока не сообразил, что семы нападают не с одной, а со всех сторон. Лагерь был окружен.
4
На глазах у изумленных монгаулов как из-под земли выросла целая армия семов, на первый взгляд, как будто около двадцати тысяч. Люди хватались за оружие, но их сердца переполнял страх.
Однако если бы монгаулов не застали врасплох, то приглядевшись, они поняли бы, что превосходят нападающих во много раз. Сейчас уже рассвело, и кругом не было крупных камней или кустов, за которыми враги могли прятаться. На руку семам сыграл фактор неожиданности.
