Клайв Льюис - Принц Каспиан
– Они почти совсем проснулись, – сказала Люси. Она знала, что сама проснулась вполне, полнее, чем обычно бывает.
Она бесстрашно шла между ними, пританцовывая и поминутно уступая дорогу исполинским партнёрам. Но это лишь наполовину занимало её. Она стремилась дальше, туда, откуда позвал её дорогой голос.
Вскоре Люси миновала деревья (так и не решив, что же она делает – разводит руками ветки или в большом хороводе держится за руки, которые, протягивают ей, наклоняясь, огромные танцоры) и за их кольцом действительно обнаружила большую открытую поляну. Она остановилась посредине прелестного, волнующего смешения света и тени.
Круг травы, гладкий, словно садовая лужайка, предстал её глазам, окружённый танцующими деревьями. И вот – о радость! Здесь был он: огромный Лев, сияющий белизной в лунном свете и отбрасывающий огромную тень.
Если бы не движения хвоста, его можно было бы принять за каменное изваяние, но Люси и на секунду такого не подумала. Она не раздумывала, дружелюбный это лев или дикий. Она бросилась к нему, чувствуя, что сердце ее разобьётся, если она промедлит. Потом она почувствовала, что целует его, пытаясь, насколько может, обхватить его шею, зарывает лицо в шелковистое великолепие гривы.
– Аслан, Аслан, дорогой Аслан, – всхлипывала Люси. – Наконец-то.
Огромный зверь перекатился набок, так что Люси оказалась – полусидя, полулежа – между его передними лапами. Он наклонился и чуть коснулся языком её носа. Она смотрела, не отрываясь, в его большое и мудрое лицо.
– Добро пожаловать, дитя, – сказал он.
– Аслан, – проговорила Люси, – а ты стал больше.
– Это потому, что ты становишься старше, малютка, – ответил он.
– А не потому, что ты?
– Я – нет. Но с каждым годом, подрастая, ты будешь видеть меня всё больше.
Она была так счастлива, что не хотела говорить. Но заговорил Аслан:
– Люси, – сказал он, – мы не должны здесь долго лежать. У тебя есть дело, и уже много времени сегодня потеряно.
– Да, разве не обидно? – сказала Люси. – Я ведь ясно тебя видела, а они не поверили. Они такие…
Где-то в глубине огромного львиного тела прокатилось чуть слышное рычание.
– Прости, – сказала Люси, поняв, отчего он сердится. – Я не собиралась наговаривать на других. Но ведь я всё равно не виновата, правда?
Лев посмотрел ей прямо в глаза.
– Ах, Аслан, – сказала Люси. – Ты думаешь, я виновата? А что мне оставалось? Я же не могла оставить всех и пойти за тобой одна? Не смотри на меня так… ну да, наверное, могла. Да, и я бы не была одна, если бы была с тобой. Но разве это было бы хорошо?
Аслан не отвечал.
– Значит, – выговорила Люси совсем тихо, – всё оказалось бы хорошо – как-нибудь? Но как? Пожалуйста, Аслан! Мне нельзя знать?
– Знать, что могло бы произойти, дитя? – спросил Аслан. – Нет. Этого никто никогда не узнает.
– Вот жалость, – огорчилась Люси.
– Но каждый может узнать, что произойдёт, – продолжал Аслан. – Если ты сейчас пойдёшь обратно и разбудишь их, и скажешь им, что снова видела меня, что вы должны все сейчас же встать и следовать за мной, – что тогда произойдёт? Есть только один способ узнать.
– Значит, ты хочешь, чтобы я это сделала? – прошептала Люси.
– Да, малютка, – сказал Аслан.
– Другие тебя тоже увидят? – спросила Люси.
– Поначалу определённо нет, – сказал Аслан. – Позже, смотря по обстоятельствам.
– Но они же мне не поверят! – воскликнула Люси.
– Это не важно, – отвечал Аслан.
– Ой-ой, – запричитала Люси. – А я так радовалась, что тебя нашла. Я думала, ты позволишь мне остаться. Думала, ты зарычишь, и все враги ужаснутся – как раньше. А теперь всё так страшно.
– Тебе трудно понять, малютка, – сказал Аслан, – но ничто никогда не происходит так, как уже было.
Люси зарылась головой в его гриву, чтобы избежать взгляда. Однако было что-то магическое в его гриве. Она почувствовала, как в неё вливается львиная сила. Внезапно она поднялась.
– Прости, Аслан, – сказала она. – Теперь я готова.
– Ты львица теперь, – сказал Аслан. – И теперь вся Нарния восстанет обновлённой. Ну, иди. У нас нет больше времени.
Он встал и величаво, бесшумно вступил в круг танцующих деревьев, через которые она только что прошла; Люси шла рядом, положив чуть дрожащую руку на его гриву. Деревья расступались перед ними, на миг принимая человеческий облик. Перед Люси возникали высокие и прекрасные древесные боги и богини, которые кланялись Льву; в следующую секунду они вновь были деревьями, но продолжали кланяться, так грациозно раскачивая ветви и стволы, что их поклоны тоже были как танец.
– Ну, дитя, – сказал Аслан, когда деревья остались позади, – я подожду здесь. Иди разбуди остальных и скажи, чтобы они шли за мной. Если они не пойдут, тогда ты должна следовать за мною одна.
Это ужасно – будить тех, кто старше тебя и к тому же смертельно устал, чтобы сообщить нечто такое, чему они скорее всего не поверят, и понуждать к тому, чего они, разумеется, не хотят. «Я не должна об этом думать, я должна делать, что сказано», – убеждала себя Люси.
Сначала она подошла к Питеру и встряхнула его.
– Питер, – прошептала она ему в ухо, – проснись. Аслан здесь. Он сказал, что мы должны сейчас же следовать за ним.
– Конечно, Лу. Куда ты хочешь, – неожиданно отвечал Питер.
Это обнадёживало, но, увы, Питер тут же перевернулся на другой бок и опять заснул. Люси попыталась разбудить Сьюзен. Та действительно проснулась, но только для того, чтобы сказать самым противным, взрослым голосом:
– Тебе всё приснилось, Лу. Ложись и спи.
Она принялась за Эдмунда. Очень трудно было разбудить его, но когда в конце концов удалось, он совсем проснулся и сел.
– А? – сказал он недовольным голосом. – О чём это ты?
Люси все повторила снова. Это было самое трудное, потому что с каждым разом получалось всё менее убедительно.
– Аслан! – воскликнул Эдмунд, вскакивая. – Ура! Где?
Люси обернулась в сторону Льва, который ждал, терпеливо глядя на неё.
– Здесь, – сказала она, указывая.
– Где? – переспросил Эдмунд.
– Здесь же. Вон. Не видишь? Вот с этой стороны дерева.
Эдмунд некоторое время вглядывался изо всех сил и затем сказал:
– Нет там никого. Тебя ослепил и сбил с толку лунный свет. Это бывает, знаешь. Мне тоже сперва что-то показалось. Это только оптическая… как её там…
– Я всё время его вижу, – сказала Люси. – Он смотрит прямо на нас.
– Тогда почему я не могу его видеть?
– Он сказал, ты не сможешь.
– Почему?
– Не знаю. Он так сказал.
– Ну ладно, – произнёс Эдмунд. – Мне это всё не нравится, но, наверное, мы должны разбудить остальных.
