Маргарет Уэйс - Драконье крыло
– Изложите суть дела!
Обвинительница сообщила, что «Служители, Объединившиеся ради Прогресса и Процветания» (она произнесла это название с нескрываемым отвращением) уже несколько лет мутят воду в небольших городах среди северных и восточных списков.
– Их предводитель, Лимбек Болтокрут, – известный смутьян. Он с детства доставлял своим родителям лишь горе и разочарование. Так, например, он научился читать и писать с помощью сбившегося с пути старого жирца.
Головарь не упустил случая бросить укоризненный взгляд в сторону главного жирца.
– Научил читать! Жирец! – возмущенно воскликнул Даррал. Читать и писать учились только жирцы – затем, чтобы нести народу Слово Менежоров, изложенное в Руководстве по Иксплутации. Предполагалось, что прочим гегам некогда заниматься всей этой ерундой. В зале суда послышался возмущенный ропот. Родители указывали детям на злосчастного Лимбека, предостерегая их от того, чтобы следовать по его тернистому пути.
Главный жирец покраснел и изъявил глубокую скорбь по поводу греха, совершенного его коллегой. Даррал улыбнулся, несмотря на то что голова у него трещала, и попытался сесть поудобнее. Это ему не удалось, но тем не менее ему все же стало легче при мысли о том, что он сумел отыграть одно очко в соревновании с шурином.
Лимбек слегка улыбнулся, словно ему доставляло удовольствие вспоминать детство.
– Его следующий поступок разбил сердце его родителей, – сурово продолжала обвинительница. – Он был зачислен в школу подмастерьев Болтокрутов, и в один прекрасный день во время занятия обвиняемый Лимбек. – она указала на него дрожащим пальцем, – встал и объявил, что хочет знать почему!
Левая нога Даррала затекла. Он как раз пытался размять ее, шевеля пальцами, когда громовое «почему!» вернуло его к действительности.
– Что «почему»? – испуганно спросил верховный головарь.
Обвинительница, которая была уверена, что изложила все достаточно ясно, запнулась, не зная, как продолжать. Главный жирец встал. На губах у него играла снисходительная усмешка, которая показывала, что счет между церковью и государством сравнялся.
– Просто «почему», вашество. Слово, подвергающее сомнению все, что мы чтим и во что мы верим. Это опасное слово, коварное слово, слово, которое может привести к падению государства, разрушению общества и, очень возможно, к разрушению всей нашей жизни вообще.
– Ах, это «почему»! – сказал головарь с умным видом и нахмурился в сторону Лимбека, проклиная его за то, что он дал главному жирцу случай отыграться.
– Обвиняемый был изгнан из стен школы. Затем он взбудоражил весь Хет, исчезнув на целый день неизвестно куда. Пришлось отправлять спасательные партии, что повлекло за собой большие расходы! Можно представить себе горе его родителей! – Это было сказано с большим чувством. – Его нигде не могли найти и решили, что он упал в Кикси-винси. Тогда многие говорили, что Кикси-винси разгневалась на это «почему» и решила сама покарать нечестивца. И вот, когда все уже решили, что он погиб, и собирались устроить поминки, обвиняемый имел дерзость явиться живым и невредимым!
Лимбек протестующе улыбнулся и хотел что-то сказать. Головарь прервал его негодующим фырканьем и снова обратил свое внимание к Обвинению.
– Он утверждал, что побывал в Снаруже! – сообщила обвинительница шепотом, исполненным священного ужаса. Этот шепот очень хорошо звучал в говорильнике.
Собрание ахнуло – Я не собирался уходить так далеко! – вставил Лимбек. – Я просто заблудился!
– Молчать! – гаркнул Даррал и тут же горько пожалел об этом. Головная боль мгновенно усилилась. Он ткнул жезлом в сторону Лимбека, едва не ослепив того светом сверклампы – Вам, юноша, еще предоставят слово. А до тех пор сидите тихо, а не то мне придется удалить вас из зала. Ясно?
– Да, сэр. То есть вашество, – кротко ответил Лимбек и сел на место.
– Что-нибудь еще? – брюзгливо спросил головарь у Обвинения. Его левая нога окончательно утратила чувствительность, а правая начала как-то странно гудеть.
– Вернувшись, обвиняемый создал вышеупомянутую организацию, известную как СОПП. Этот так называемый союз требует, в числе прочего, следующего. свободного и равного распределения даров ельфов; чтобы все служители собрали вместе все, что они знают о Кикси-винси, и поняли «как» и «почему»…
– Святотатство! – возопил главный жирец замогильным голосом, содрогнувшись от возмущения.
– И чтобы все геги прекратили ждать Судного дня и занялись улучшением собственной жизни…
– Вашество! – вскочил главный жирец. – Я требую, чтобы из зала удалили детей! Нельзя допустить, чтобы юные, впечатлительные умы набирались столь нечестивых и опасных мыслей.
– Чего же в этом опасного? – возразил Лимбек – Молчать!
Головарь нахмурился и принялся размышлять. Ему, конечно, не хотелось вновь уступать своему шурину, но зато это был удобный случай на время избавиться от кресла. Наконец он объявил:
– Перерыв! Просим всех удалиться из зала! Детей моложе восемнадцати кругов обратно пускать не будут! Мы пообедаем и возобновим заседание через час.
С помощью стражников головарь кое-как выбрался из кресла (стражникам пришлось буквально выдергивать его оттуда). Он снял с головы чугунную корону, растер свой измученный зад, размял ноги – и вздохнул с облегчением.
Глава 11. ВНУТРО, ДРЕВЛИН, НИЖНЕЕ ЦАРСТВО
Зал снова наполнился Не было только детей и родителей, которым пришлось отвести их домой. Верховный головарь с видом мученика надел корону и снова втиснулся в проклятое кресло. Привели обвиняемого, и Голос Обвинения принялся излагать завершающую часть своей речи.
– Эти опасные идеи, столь соблазнительные для незрелых умов, оказали влияние на группу молодых гегов, столь же буйных и необузданных, как обвиняемый. Местный головарь и жирцы, зная, что молодежь по натуре взбалмошна, и надеясь, что со временем это пройдет…
– Как прыщи, что ли? – перебил верховный головарь. Это вызвало желаемый смех в толпе, хотя геги стеснялись смеяться, видя, как нахмурился главный жирец, так что смех их перешел в нервное покашливанье.
– Э-э… ну да, вашество, – кисло ответила обвинительница. Главный жирец улыбнулся со страдальческим видом, показывая, как тяжело терпеть присутствие тупицы. Верховному головарю ужасно захотелось его придушить, и, борясь с этим желанием, он пропустил немалую часть речи Обвинения.
– …И устроил бунт, в ходе которого сектору У-362 Кикси-винси были нанесены повреждения. По счастью, повреждения оказались незначительными, а Кикси-винси умеет исцелять себя сама, так что большого вреда это не нанесло. По крайней мере, это не нанесло вреда нашему обожаемому божеству! – Голос обвинительницы перешел в визг. – Но кто может сказать, какой вред это нанесло душам тех, кто осмелился совершить такое? И потому мы требуем, чтобы обвиняемый, Лимбек Болтокрут, был удален из общества и не мог больше толкать нашу молодежь на путь, который ведет лишь к гибели и разрушению!
