Виктор Поповичев - Транс
– Не каждому дано владеть словом убеждения. Научи, Учитель. – Человек смотрел на Стоца тихим взглядом.
Мы сделали круг над коричневокожим человеком и двинулись в сторону запада.
– Индийский йог… Управляемая галлюцинация, – сказал Стоц. – Можно подумать, и мы галлюцинируем. Но это не так – мы можем влиять на галлюцинацию, но, опять же, лишь в пределах того, что допускает медитатор. Йог уличил меня в неправильном толковании истин, осмысленных им самим, и вступил в спор без страха… И мне пришлось прекратить разговор, чтоб не попасть впросак… Для нас он фантом. Мы с тобой можем прикасаться друг к другу, а к нему – лишь схватим руками воздух. Кто мы?..
– Ты спрашиваешь меня?.. Мы – сгусток энергии, которая… Короче, она имеет свойство принимать любой облик… И она материальна только к такой, как она сама, энергии-сгустку. Другая материя для нас не существует… Ерунда, наверное, все мои рассуждения. Верно?
– Есть одно «но». И оно сводит твою догадку к нулю: как может нематериальное для нас существо разговаривать с нами?
– Подключим «Посох» – пусть ищет грамотных людей.
– Давай прибавим скорость, – перебил Стоц.
Если опереться на земные точки отсчета, мы мчались в сторону Италии.
Так оно и было: замедлив движение и немного снизившись, я увидел внизу контуры Средиземного моря. Кусок суши, похожий на дамский сапог, быстро увеличивался… Мы ступили на солнечную поляну среди пальм.
– Пройдем немного пешком, – сказал Стоц и ловким, вероятно привычным, движением поправил завернувшееся перо в правом крыле.
Мы в два прыжка преодолели пространство поляны, молнией промчались меж стволов пальмовой рощи. Несколько минут скользили в дремучих зарослях экзотических растений… Наконец вышли на открытую площадку в несколько гектаров, засыпанную золотистым, необыкновенно чистым песком.
– Делай, как я, – сказал Стоценко.
Я скользнул за ним желтой ящерицей. Странно, но и в этом теле ощущения не хуже, чем в ангельском. Более того, я находил некоторое наслаждение, прикасаясь лапами к приятно обжигающему песку. Стоц нырнул в еле заметную норку под камушком, я – следом. Несколько минут в кромешной тьме – и мы оказались в полосе света, исходящего из-под гигантской двери.
Мы обернулись ангелами.
– Как сейф в швейцарском банке, – сказал я, кивнув на дюжину всевозможных рычагов, ручек, колесиков.
– Привыкай, Поляков. Нам наплевать на замки, – усмехнулся Стоц и шагнул сквозь массивную дверь.
– Цивилизация! – вырвалось у меня, когда увидел обилие техники, заполнявшей пространство огромного зала. – Что это?
Стоц игнорировал мой вопрос.
– Однако наворочено здесь – не иначе как центр управления полетами космонавтов, – сказал я, озираясь.
Стоц подвел меня к одному из многочисленных пультов и стал тыкать пальцем в блестящие кнопки.
– Думай, – сказал он. – Может, чего новенького в голову придет, а я устал догадываться. Лесные люди называют это больницей.
– Больница?.. Шутка, наверное. Может, ракетная база?
– Сомневаюсь… Там, – он повел рукой в сторону стены, светящейся разноцветными огоньками работающих, видимо, приборов, – клетки. Глянешь?
Мы прошли сквозь стену и оказались в решетчатых кубах. Даже жутковато стало: выберемся ли отсюда? Но Стоц равнодушно поднял голову и показал на несколько пар леек, похожих на те, что в обычных квартирах в душевых комнатах. Такие же были и снизу, и со всех сторон клетки.
Мы спустились этажом ниже и оказались в помещении, заполненном металлическими коробками. Каждая литров на триста. Вдоль стены располагался конвейер.
– И что теперь думаешь? Почему емкость каждой банки около трехсот литров?
– Значит, понадобились такие. Твоя версия?
– Ладно, покажу еще кое-что.
Мы двинулись вдоль конвейера и вскоре остановились перед барабаном с пластиковой лентой. Видимая мне сторона была испещрена незнакомыми символами, похожими на иероглифы. Яркие краски на пластике флуоресцировали.
В том месте пластика, куда тыкал пальцем Стоц, был цветной снимок целующейся пары – обнаженные мужчина и женщина. Оба чрезвычайно, скорее даже приторно красивы.
– Такое обычно вешают на стенах в холостяцких общежитиях… Довольно откровенная сцена.
– Но зачем такая картина здесь? – В голосе Стоца слышалась злоба.
– Например, изготовлять сумки для продуктов, – сказал я, не понимая тревоги, блеснувшей в глазах старателя.
– Вот! – Он поднял вверх указательный палец. – Здесь ты приблизился к истине.
Стоц потащил меня за руку к темному дверному проему в дальней стене. Под ногами блеснули рельсы. Они привели нас в огромный зал.
– В футбол можно играть! – продолжая хмуриться, пошутил Стоц и распахнул крылья.
Мне показалось странным, что я не услышал многократного повторения его восклицания, – эха не было. Я тоже крикнул… Еще раз… И еще…
– Как можно назвать такое больницей? – спросил Стоц, тыча пальцем в сторону стоящего у стены запасного, видать, рулона пластиковой ленты с изображением влюбленной пары.
– Если бы удалось с фотоаппаратом… Походить, поснимать. Знающим людям фотографии показать, – сказал я.
– Если бы у бабушки был бы… Понимаешь меня?.. Она была бы дедушкой. Надо своими средствами.
Почему, спрашивается, я должен терпеть издевательские выходки Стоца? Может, дать ему по ушам, чтоб не хамил?.. Красивое могло быть зрелище – два дерущихся ангела.
– Осторожнее шути. – Я решил указать ему, чтоб не копить злобу для подходящего момента. – Не нравится мне твой тон.
– Не сердись. – Он виновато тронул меня пальцами за локтевой изгиб. – Надо думать, а не орать.
– Было бы неплохо заинтересовать «Посох». Там живо отыщут нужных людей. По крайней мере, можно будет расшифровать и перевести на русский язык знаки, что украшают пластиковую ленту. Вдруг мы столкнулись с деяниями пришельцев?.. Они строят заводы для производства необходимых товаров. Их они собираются отправлять на свою планету, которую берегут из соображений экологии.
Но Стоц смотрел на меня, а думал о чем-то своем.
– У тебя как с астрономией? – спросил он.
– Большую Медведицу могу отыскать, Венеру.
– Как-то забыл о могуществе «Посоха»… Ты переправил туда старухины бумаги?
– Наверное, их уже изучают в отделе рукописей. Так что нам скоро будет пополнение.
– Не будет пополнения. – Стоц подошел к рулону и стал внимательно рассматривать рисунок на пластике. – И ты не вздумай сообщать об Этом мире. Потерпеть надо. Представь, что через десяток лет тут начнут коптить небо заводские трубы… Но… «Посох» сейчас думает над суммой вознаграждения за твои труды… Все так просто, а я велосипед изобретаю больше двух месяцев.
