Дэйв Дункан - Путь воина
Рядом, опираясь на камень, примостился его старый знакомый маленький загорелый мальчишка, он молчал и внимательно разглядывал Уолли. Мальчик был все так же гол, все так же костляв и сжимал в руке все тот же прутик. Лицо его было спокойным и отрешенным.
— Ну что, есть разница? — спросил он.
— Да, есть, — ответил Уолли. Это были первые слова, произнесенные им с тех пор, как ушел Хардуджу. Его ступни стали средоточием невыносимой боли, которая заглушала боль всех прочих ран и ушибов. Некоторое время мальчик молчал, разглядывая узника, потом заговорил.
— Сейчас суд храма разбирает ваше дело, мистер Смит. Какое решение вы прикажете им принять?
— Я? — переспросил Уолли. — Как мое желание может повлиять на судей?
Он лежал на полу как бесчувственное полено, и сил его не хватало даже на то, чтобы рассердиться.
Мальчик поднял бровь.
— Все это происходит у тебя в голове — все это иллюзия. Ты сам так сказал. Так неужели ты не можешь определить их решение?
— Я думаю, что воздействовать на суд храма мне не удастся, — сказал Уолли, — но ты, наверное, мог бы…
— А! — воскликнул мальчик. — Мы потихоньку продвигаемся. — Упершись ладонями в камень, он взобрался на него и теперь сидел, болтая ногами. — Кто ты? — спросил Уолли.
— Недомерок. — Мальчик не улыбнулся.
— Извини! — вскричал Уолли. — Я не знал! — он взглянул на своих соседей по камере. Никто не пошевелился.
— Они ничего не замечают, — сказал мальчик. — Они видят только тебя. Ну ладно, давай вернемся к вопросу о вере, да?
Несколько долгих секунд Уолли собирался с мыслями. С этим надо разобраться, иначе он умрет. Или еще хуже.
— Я верю, что этот мир существует. Но ведь и Земля тоже.
Мальчик кивнул.
— Я видел здесь лошадей, — продолжал Уолли, — они похожи на наших, но не совсем такие. Я всегда верил в эволюцию, а не в акт творения, но здешний Народ… они просто люди. Они не принадлежат ни к одной из земных рас, но они люди. В двух разных мирах не могут эволюционным путем появиться одинаковые существа. В близких экологических условиях, вероятно, будут похожие организмы, но не до такой же степени. Я хочу сказать, что и птицы, и летучие мыши летают, но это не одно и то же. Вот носы и ушные раковины… Можно и без них, но у здешних людей они тоже есть. И поэтому, что бы там ни писали в фантастических романах, ни в каком другом мире не может быть двуногого разумного существа, неотличимого от Хомо сапиенс… Мальчик зевнул.
— А боги! — быстро заговорил Уолли. — Они должны быть, так ведь? Чтобы указать цель! Направить! Ты как раз говорил про бусины, да? «Каждая следующая — такая же, но немного другая», — ты так говорил. Много миров, вариации на одну и ту же тему. Возможно, копии какого-то идеального мира! — Очень хорошо! — мальчик одобрительно кивнул. — Продолжай.
— Поэтому богиня это… Богиня. Это она вызвала меня сюда.
— А кто ты?
Это был самый главный вопрос, но теперь Уолли думал, что знает ответ.
— Я Уолли Смит и я Шонсу… Воспоминания Уолли Смита, а тело Шонсу. Душа… Про душу я ничего не знаю.
— Ну тогда и не тревожься об этом, — сказал мальчик.
— А Хардуджу?
— Что вы сейчас думаете о высшей мере наказания, мистер Смит?
— Я ведь не говорил, что не верю в…
— Но ты так думал!
— Да, — признался Уолли. — Вытащи меня отсюда и дай мне убить этого ублюдка, и я сделаю все, что ты хочешь, — все.
— Ах, вот как!.. Сделаешь? — мальчик покачал головой. — Месть? Это не совсем то, чего от тебя ждут!
— Но сейчас я верю в Богиню! — воскликнул Уолли срывающимся голосом. — Я раскаиваюсь. Я буду молиться. Если Она позволит, я буду Ей служить. Я буду воином, если Она этого хочет. Я сделаю все!
— Смотри-ка! — мальчик усмехнулся. — Какая неожиданная преданность! Он замолчал, не спуская глаз с Уолли, и у того возникло странное чувство — как будто мальчик заглянул ему в душу и с одного взгляда заметил все, что у него внутри. Так бухгалтер пробегает сверху донизу финансовый отчет. — Ваша вера очень невелика, мистер Смит.
— Это все, что у меня есть, — сказал Уолли, чуть не плача.
— Это всего лишь маленькая трещинка сомнения в твоем неверии. Придется доказать.
Этого-то он и боялся.
— На Судилище?
Мальчик поморщился.
— Но ты ведь не хочешь стать рабом Хардуджу? Не думай, он не будет тебя продавать. Держать на цепи Седьмого — это же так здорово! Сколько всевозможных развлечений можно придумать — ты только представь!.. Так что мне сдается, что ты выберешь Судилище. — Первый раз за все это время он улыбнулся и показал свою дырку. — Фокус вот в чем — если будешь сопротивляться, получишь по голове и тебя просто сбросят вниз. Ты упадешь на скалы. Но если разбежаться и прыгнуть — то можно приземлиться там, где глубоко. Посмотрим, сколько у тебя веры.
— Я не смогу бежать с такими ногами, — сказал Уолли. — Посмотри, на что они похожи.
Мальчик развернулся, чтобы взглянуть на его ноги, и пожал плечами.
— На Поляне Милосердия можно помолиться. Молись, чтобы тебе даровали силу. — Темнело, и его фигурка все больше сливалась с окружающим мраком. — Я же тебе говорил, как это важно. Смертным редко дается такая возможность.
— Я никогда не молился, — робко возразил Уолли, — но я постараюсь. Я хотел помолиться за Иннулари. Это помогло бы ему?
Мальчик взглянул на него с интересом.
— Ему — нет, а тебе помогло бы. — Он помолчал. — Боги не должны дарить человеку веру. Я мог бы так сделать, но тогда ты стал бы орудием, а не активной силой. Смертные могут служить богам только по доброй воле, а добрая воля не приходит извне. Понимаешь? Но если у тебя есть вера, боги могут ее укрепить. Ты высек искру. Я ее раздую. Ты не забыл целителя, и вот что я сделаю тебе в награду.
Он сорвал листок со своего прутика. Ноги Уолли, до сих пор горящие в адском пламени, теперь словно окунулись в ледяную воду. Боль утихла, и стало значительно легче.
— Это только до рассвета, — предупредил мальчик.
Уолли, заикаясь, пробормотал слова благодарности.
— Я даже не знаю, как тебя называть, — сказал он.
— Покамест зови меня Недомерком, — ответил мальчик. В восходящем свете Бога Сна ярко блеснула его улыбка. — Давно уже смертные не были такими наглыми. Это меня развлекает.
Его глаза блеснули.
— Когда-то ты играл в игру, которая называется шахматы, — ты помнишь, что бывает, когда пешка доходит до конца поля?
Это была явная насмешка, но Уолли быстро подавил свое возмущение.
— Да, сэр, ее можно сделать любой фигурой, кроме короля.
