Сергей Шкенев - Джонни Оклахома, или Магия массового поражения
— Сама не говори. Как сова будет снимать на цифровик?
— Какой?
— Который ты к Ивану в сумку положила.
— Я? Ну хорошо, пусть летит с фотоаппаратом. В этом мире летучие обезьяны водятся?
— Угу, — кивнул Вова. — И феи убивающего домика. Нашли, блин, беспилотник! Так всё запомню.
Пока ему не успели возразить, демон превратился в большую серую ворону с зубастым клювом, и взмахнул крыльями:
— Поехали! То есть, кар — р–р!
Караульный, прохаживающийся по площадке воротной башни замка Рамбуйе, откровенно скучал, и кожаная фляга, припрятанная в нише как раз напротив лестницы, хоть немного помогала скрасить томительное ожидание смены. Очень удобно приложиться к горлышку, одновременно слушая. Не заскрипят ли ступеньки под сапогами старшего по караулу. Запах‑то сотник нипочём не учует, ибо от самого несёт как от винной бочки, но при виде нарушений со стороны подчинённого обязательно начнёт орать. А уж если совсем не в духе будет, то и оштрафует грошей на восемь.
— Плохо жить на свете трезвым, — пожаловался стражник севшей на парапет вороне. — Я бы даже сказал, вообще невмоготу!
— Кар — р–р, — согласилась мудрая птица.
— Вот именно. А давай за это выпьем!
До смены оставалось не так уж много времени, поэтому во фляге плескалось чуть на донышке. Ворона от предложенного угощения отказалась, выразительно помотав головой, так что пришлось стражнику допивать одному.
А потом его потянуло на разговоры о жизни, незаметно превратившиеся в жалобы на неё же. Рассказал о жене, злобной и страшной как стая голодных крокодилов, о тёще, способной отравить существование не только нынешнее, но даже посмертное. Прошёлся по начальству, не ценящему бравого воина, и не взявшему в поход за богатой добычей в замок графа Оклендхайма. Посмеялся над сослуживцами, обманутыми ушлым трактирщиком.
— Нет, ты представляешь, купили вскладчину целый бочонок вина, а там уксус! Не смешно? Ничего ты не понимаешь в шутках, глупая птица!
Видимо ворона не считала себя глупой, так как возмущённо каркнула, и мотнула головой куда‑то в сторону.
— И чего ты хочешь мне сказать?
— Кар!
Птица подмигнула левым глазом, и, как показалось, улыбнулась. Во всяком случае именно так понял стражник выражение её… морды? Лица? Да она вся целиком изображала насмешку! Щёлкнула клювом, просунула его в щель между камнями, и вытащила оттуда… Небесные Боги, так не бывает! Целая серебряная гривенка? Просто так? Ничейная?
— Цып — цып — цып… — стражник зашарил по карманам в поисках хоть чего‑нибудь, способного заинтересовать умнейшую птицу. Да что там умнейшую — блистательнейшую и красивейшую! Поющую слаще всех соловьёв на свете! — Птичка, хочешь хлебушка?
Ворона, не выпуская монетку из крепко сжатого клюва, скакнула к лестнице. Там остановилась и опять мотнула головой, указывая вниз.
— Приглашаешь? — догадался стражник. — Но мне нельзя оставлять пост! Ой, что ты творишь?!
Гривенка запрыгала по ступенькам, отзываясь болью в сердце и дрожью в руках. Разве можно так поступать с людьми?
Тем временем ворона вернулась и вытащила ещё одну монету, на этот раз блеснувшую благородной желтизной. Где они их берёт? Да за такие деньжищи можно тысячу ворон всю жизнь сыром кормить. Сыром?
— Птичка, я знаю чем тебя угостить. Только потерпи до конца смены, ладно?
— Кар?
— И выпить найдём, не сомневайся.
Глава 9
Стражник не обманул. Как только пришла смена, он бросился вниз по лестнице, подобрал не замеченную ни кем серебряную гривенку. И, предупредив строгого сотника, побежал из замка в трактир, расположенный на перекрёстке дорог с прямой видимости со стен. Так туда и заявился — горящие от радости глаза, зажатая в потном кулаке монета, и ворона на плече. А у вороны в клюве — целый злотый!
— Марко, старый хрыч, принимай гостей!
Трактирщик, пройдошистого вида мужичок с синим от побоев лицом, появлению богатой птицы не удивился — если у посетителя есть чем расплачиваться, то его внешний вид не имеет никакого значения. Придёт свинья с парой грошей, так и её за стол посадят, и лохань с помоями подадут. Вот только ворона на злотый не наест и не выпьет… интересно, куда она будет девать сдачу?
— Проходи, Стефан, проходи! — расквашенные губы растянулись в дежурной улыбке. — Разбогател?
— Ага, есть немного! Вина давай! Только не этого… ну ты понял.
Марко кивнул осторожно, так как каждое лишнее движение до сих пор отзывалось болью:
— Твоему приятелю тоже?
Стражник скосил глаз на оживившуюся ворону:
— Он не пьёт, ему сыра принеси. Много сыра.
Птица слетела с плеча на ближайший столик, и подбросила монету, ловко пойманную трактирщиком.
— Кар!
— Сию минуту принесу, господин… господин?
— Кар!
— Уже бегу, господин Кар!
— И пожрать неси, я только — только с караула! — крикнул Стефан в удаляющуюся спину. — Мясо давай!
Обернулся, и едва не намочил штаны — вместо вороны на столе сидел маленький демон с огромными клыками. Когти тоже были, и нисколько не меньше клыков.
— Отдельный кабинет закажи, — потустороннее существо щёлкнуло челюстями. — Серьёзный разговор есть.
— С — с–слушаюсь, ваше демонство…
— Зови меня Вованом, смертный!
Явившийся с вином и сыром трактирщик поразился удивительным переменам, произошедшим за время его недолгого отсутствия. Куда‑то подевалось недавнее весёлое настроение Стефана, и сейчас он сидел с бледной рожей и трясущейся челюстью. Про таких говорят — демона увидал.
— Дружище, ты чего приуныл?
— Кар! — вместо стражника ответила ворона, и Марко вдруг почувствовал, как встают дыбом остатки волос вокруг загорелой лысины.
— Это самое, — пролепетал Стефан. — Мне бы отдельный кабинет.
— Наверху? — трактирщик задал вопрос только для того, чтобы прогнать неизвестно откуда взявшийся страх. Других кабинетов у него всё равно не было. — И никого не пускать?
— Меня вообще ни для кого нет! Да и не приходил я сюда сегодня! А то вдруг сотник припрётся, а оно нам надо?
— Кар!
— Да — да, и вина ещё принеси.
Вино Стефану не помогло — кончался уже третий кувшин, но опьянение никак не приходило. Спасительное опьянение, когда глаза перестают видеть, ноги слушаться, а голова — воспринимать окружающий мир, сузившийся до комнатушки под крышей придорожного трактира. Демон тоже никак не хотел пропадать.
— Ты закусывай, друг мой, закусывай!
— Угу, — у стражника хватило смелости кивнуть.
— И пей! — демон взболтнул кувшин, проверяя, не опустел ли он. — Я понимаю, в этой тошниловке приличного вина не найти, да ведь на халяву сойдёт, да?
