Карина Пьянкова - Мера святости
- Велик Творец наш в милости Своей, - на всякий случай отмазалась я, возвела очи горе и потопала дальше. Дорожка травы так и следовала за мной. Я тихо ругалась сквозь зубы, но тот, кто подкинул мне такое "удобство" и требовала отмены оказанной улуги и возмещения мне морального вреда, но о правах потребителя теоретические высшие силы понятия не имели.
До храма я дошла сопровождаемая восторгами окружающих. Честное слово, я так даже перед сессией не дергалась, все же преподаватели в случае несдачи мне бы ничего не оторвали, а тут вот уже не поручучь, что при неправильном ответе, сохраню голову.
Едва и.о. Святой Ирины, то бишь я, ступила под сень храма, как его потрясли восторженные вопли. Я едва не попятилась от страха, но врезалась спиной в подошедшего сзади Томаса и решила, что отступать мне некуда, пусть даже позади не Москва.
- Мир вам, братья мои, - сказала я, пытаясь добавить в голос как можно больше убедительности. - С нами Творец!
"А теперь улыбаемся, как можно более широко и дружелюбно. Скалься, Ирка, скалься, шире и счастливее, вот так, улыбка у тебя голливудская, ослепляй врагов и сторонников".
Я изображала клиническое счастье и топала к алтарю, зная, что за спиной у меня все-таки друг, значит, есть шанс, что на службе этой меня не прирежут все же. Если только сам Томас пожелает избавиться от новоявленной посланницы Его.
Что делать и как делать вообще понятия не имела, но судя по ожидающему выражению на физиономии братьев, я таки должна чего-то такого зрелищного оценить для благодарной публики. Желательно со спецэффектами, чтобы те в очередного раз убедились в любви Творца к своим детям. Отболтаться-то я могла от чего угодно, а вот с чудесами были некоторые затруднения. Ладно, Творец не выдаст - братия не съест, потопаем к алтарю и будем вешать лапшу на уши благодарных слушателей. Благо они морально готовы. А... а вон и "крысюк" сотоварищи под конвоем, тоже смотрят так с интересом, уже даже посмирнее как-то держатся...
- Браться мои, Творец с нами, ибо вера наша крепка и сердца чисты, - начала я с хорошего. - Ваше ожидание завершилось, Отец наш небесный, послал меня, - вот что послал - это совершенно точно, иначе и не скажешь, хотя, наверное, и не Творец вовсе, - дабы в души Детей его снизошел Свет и покой.
Народ несколько растерялся. По сюжету здесь должны были быть призывы мочить всех небогоугодных в сортире с особой жестокостью. А вот фигушки вам, я, можно сказать, практически пацифистка, мне ваши религиозные разборки до храмовой колокольни.
- Смиренные угодны воле Его более обуянных гордыней!
Да, товарищи, так и только так. У "крыса" явный когнитивный диссонанс пошел, вон как глаз дергается.
- Он велел нам любить ближнего своего, как любишь Творца и не обнажать оружия без нужды!
Вошедшему в этот момент отцу Иоанну так и вовсе плохо сделалось: побагровел весь, дышит часто, глаза кровью налились. Либо удар хватит, либо истерику начнет. А я чего? Я ничего. Я ж вроде как святая, что хочу - то и ворочу.
- Святая, но как же еретики лесные?! - послышался "голос из зала".
- Творец им судья, не мы, - мрачно отрезала я. - Он дал им жизнь, значит, отнимать ее не в нашей воле. За заблуждения свои каждый ответит в своей черед, но не нам, самим погрязшим во лжи и тщете этого мира, вершить суд.
Ну и чего теперь, отче, а?
Я ухмыльнулась, глядя прямо в глаза вконец ошалевшего от моей наглости старика. Я к Творцу по официальной версии ближе, стало быть, пойти против меня - получить обвинение в ереси, назвать меня самозванкой - получить обвинения в ереси, начать взращивать сомнения в моей избранности среди масс - получить обвинения в ереси. Нет, моя ситуация, конечно, вещь совершенно невеселая, но и настоятель находится в самой заднице мира, мы оба это понимаем.
Дальше полчаса и вовсе все шло как по маслу: народец слушал, меня и вовсе понесло, так вещала, что сама диву давалась, насколько гладко и уверенно лились слова.
Томас с уважением показывал мне периодически большой палец, брат Марк довольно улыбался, отцу Иоанну с каждой минутой становилось все хуже.
Я активно втемяшивала в головы местных товарищей, что война, да и вовсе насилие зло, даже если все это ради борьбы с подлыми еретиками. А то знаю я уже местные нравы, дай только добро на истребление кого-нибудь, так мигом соорудят баррикады из трупов на улицах. Максималисты, чтоб их.
- Молодец, Ири, хорошо говорила, убедительно, - шепотом похвалил меня брат Марк, когда после всего этого безобразия я уходила с "лобного места", вымотанная, с охрипшим голосом и полным ощущением того, что во рту у меня пустыня Сахара и никак иначе.
- А куда мне деваться из этого склепа? - хрипло произнесла я, по привычке поклонившись дверям в храме при выходе.
- Сплюнь, дура-девка, - шикнул на меня монах. - Тебе ль еще о склепе говорить-то?
Я промолчала. Вот именно мне-то о склепе и надо бы говорить. Мне там самое место, меня все-таки убили...
Но говорить все это лишний раз брату Марку я, разумеется, не стала, пусть хоть кто-то продолжит убеждать меня, что жизнь не такое уж и дерьмо и все еще может иметь преотличный конец.
Отобедала я как обычно, в общей трапезной и даже не выклянчила себе лучший кусок, как обычно, помня, что сама только что говорила о скромности и смирение. Пора начинать показывать пример. Но от занятий надо как-то отвертеться... А то уморит меня наставник, я же не железная в конце-то концов.
- Святая, я смиреннейше прошу у вас прощения, - раздалось сзади, пока я старательно пережевывала приготовленную по случаю признания моего статуса говядину (чуть зубов не лишилась пытаясь прожевать это безобразие). Ей-богу, я чуть не подавилась этим шедевром кулинарии. Кто ж так сзади-то подкрадывается к людям? Ага. Так подкрадываются инквизиторы.
"Крыс" решил от греха подальше внести ясность в наши непростые взаимоотношения. Нет, все верно, я бы тоже постаралась как можно быстрее разобраться с подобного рода проблемами... но за обедом зачем, а? Ну не видно что ли, что царь трапезничать желает? Я же с недокорма дюже злая и раздражительная.
- Творец простит, - привычно отмазалась я, предоставив свободу действий небесному начальству.
Только вцепилась в очередной кусок мяса я, как пес Его, не пожелавший успокоиться на полученном ответе, снова заговорил:
- Он благ и всемогущ и всегда дарует прощение детям Своим, но желал бы получить прощение и от вас.
Я посмотрела на него с бездной недовольства. Ну чего надо-то? Ну, прощу я тебя, легче от этого что ли станет? Нет, не станет. Так и нечего мне на нервы действовать.
- Зачем тебе мое прощение, брат мой? В заблуждении есть слабость, а не вина, - елейным голосом протянула я.
