Виктор Кувшинов - ПИРАМИДЫ АСТРАЛА
- Молодец! Не откажусь от помощи! Вечерком можно попробовать на щуку сетку поставить.
- Слушай! Сейчас же еще глухари токовать должны! Давай, как в детстве, съездим на ток ночью! Как он у вас еще "жив"?
- Даже не знаю - давно не был, но глухаря той осенью спугнули, когда за грибами ходили.
- Все! Заметано! Днем наводим порядок на даче, а ночью на ток. А на щуку и днем, в воскресенье успеем, с острогой!
- Договорились! Таше, тоже наверно интересно будет ночь в лесу провести.
- Тогда пока! До встречи на даче! И привет Таше!
- Давай! Если какие изменения в планах - звони!
Я выключил связь и сидел еще несколько минут, обдумывая планы на выходной. Из задумчивости меня вывел писк таймера, установленного подавать сигнал каждый час. Было время брать кровь на анализ уровня препарата в плазме. Песик по-прежнему спал, не реагируя на проводимые мероприятия. Энцефалограмма по-прежнему была на нуле, кроме вегетатики. "Да, без Славкиного совета тут не разобраться!" Такие прямые линии были похожи на состояние, по крайней мере, частичного омертвления мозга.
"Господи!" - вдруг вспомнил я: "я же могу повысить чувствительность прибора в тысячу раз!" Я тут же бросился к прибору. Отключил электроды с вегетатики, чтобы не зашкалили, и вывел чувствительность сразу на максимум. Кривые сразу ожили, но все равно, колебались только слегка - близко к фоновому уровню. Примерно в пять - десять раз меньше обычно записываемой кривой. Что означает, почти в десять тысяч раз слабей, чем при обычной активности мозга. Видимо, пульсирующая кровь, отголоски вегетативых центров и основные жизненные процессы все же "фонили". Но можно было сказать, что мозг был жив. Я опять уселся обдумывать новые факты в полной тишине лаборатории.
К реальности меня опять вызвал второй телефонный звонок. Это был уже Федька. Видимо, жаждал обсудить планы на выходные.
- Привет Барабас!
- Привет биолух! Ну что, рвем когти к Славке на дачу?!
- Что, Славка звонил? - констатировал я. - Еще как рвем! С провиантом и выпивкой договорились?
- Да, все в полном ажуре! Я так понял, что будем только мы и Таша. Она хотела Веру пригласить, да та на стажировке в Питере.
- Ну и пусть! На ток лучше поменьше народу водить, чтобы птицу зря не пугать. Ты-то сам пойдешь?
- А то?! Еще спрашиваешь!
Что-то Федька не шибко острил на этот раз - наверно выдохся со Славкой. Не успел я так подумать, как в трубке раздалась короткая ария:
- А ты чего же "запёртый в неволе в темнице сырой?!" - коверкал старые стихи Федька. - Ночью один в лаборатории… Не пора ли на прием к психиатру?
- Если к Таше, то я согласен!
- Но она больше психоаналитик, чем психиатр.
- Не одна ль хрень?
- А хрень эту хрень разберет - не у физика об этом спрашивать! - продолжал трепаться Федька. - А действительно, тебе не надоело над своими блотами с форезами сидеть! Что ты, как молодой, елы-палы!
- Да тут занятненькое дело! Не для молодых да зеленых. Вот на даче вам и расскажу, - я уже принял решение обсудить с ребятами этот феномен. Одному рассуждать над проблемой было как-то и трудновато и скучновато.
- Хорошо, я могу тебя захватить на дачу, а то твой драндулет еще не дотянет до места. А на моей Ниве мы и к току сможем добраться почти вплотную.
- Отлично, тогда подруливай ко мне в субботу где-то к одиннадцати. Я буду ждать твоего звонка.
- Все, договорились! Пока! Привет мышам!
- Не угадал - собакам! Пока!
Я опять вернулся к лабораторной реальности. Таймер отсчитывал последние минуты перед очередной побудкой. Не ожидая его сигнала, я приготовился к взятию пробы крови и все быстро проделал, так что управился почти до окончания пиликанья таймера. Упаковав пробу, я понял, что дальше мне делать было абсолютно нечего. Я посмотрел на часы - давно шел одиннадцатый час. С начала "усыпания" прошло два часа. В прошлый раз в "Любочкином" эксперименте, собака "проспала" минимум три часа до того, как мы разошлись по домам. Утром мы пришли где-то полвосьмого, или через 14 часов. Значит "моя" собачка может проспать еще аж до 12 часов дня! Я лихорадочно стал соображать, как же проверить, когда собака сможет "проснуться"? Да вот как - проверить, как препарат выводится из организма - кажется, период его полужизни был 5-6 часов! Я лихорадочно перебирал бумаги, пока не нашел аннотацию. "Ага! Точно - 5-6 часов!" Но я же не знаю минимальной "действующей" концентрации для моего случая! Тогда полный вывод вещества из организма… двадцать два часа. Так, долговато что-то. Ах, это же для человека! А что для животных. Так, у нас есть данные для мышей и кроликов. Кролики все же ближе по размерам… Время "полужизни" в кроличьей плазме всего 2,5 - 3 часа, полный вывод из организма - 8 часов. Собака не очень крупная - не больше чем в два раза больше. Следовательно, пробуждения надо ждать между… тремя и десятью часами от начала эксперимента. То есть, от "сейчас" до пяти часов утра.
Я пошел готовить кушетку. Мы ее держали недалеко от "камеры" для животных, чтобы можно было проводить эксперименты на людях. Но, так как прав на это у нас не было, то кушетка служила для складских целей, или, иначе сказать, была попросту завалена ящиками с одноразовой пластиковой лабораторной дребеденью, пачками Ватмановских фильтров и еще бог весть чем. Так что, поскидав весь этот очень нужный хлам на пол, я попытался хоть как-то устроиться на ночевку…
Ночь прошла в вялых блужданиях по Интернету, коротком сне на Прокрустовом ложе кушетки и кошмарных побудках под пронзительный писк таймера. Только где-то в районе четвертого часа, при очередном взятии пробы, собачка начала подергивать лапой. Я, наспех запаковав пробу, метнулся к энцефалографу, там все зашкаливало! Я срочно перевел чувствительность на обычный режим. Кривые показывали Тэта ритм с быстро нарастающей модуляцией… Альфа… В клетке послышалась возня… Бета ритм! Все! Я кинулся к собаке.
- С добрым утром! - немного сонно позевывавший пес радостно лизал мои руки через клетку. Электроды уже слетели с его головы и болтались посреди клетки.
- Сейчас приведем тебя в порядок! - говорил я, открывая клетку, гладя и осматривая собаку. - Да ты в прекрасном состоянии и расположении духа! - было непонятно, кто больше радовался, я или мой подопечный.
Дав собаке пить, я прыгнул обратно к энцефалографу - выключил его и сохранил в памяти компа энцефалограмму. "Подчистил" все в лаборатории и вернулся к собаке. "Так - прошло полчаса после последней пробы. Все, сейчас беру последнюю пробу, и отдыхаем!" Пес на удивление спокойно дал взять анализ и я, расчувствовавшись, скормил ему найденный в кофейне кусок булки. Осталось только пожелать собаке спокойной ночи и отправиться спать, что я и сделал.
