Татьяна Форш - Сумасшедший отпуск
— Тьфу! Сам макай! Ты лучше скажи — поможешь убедить сестру или нет?
— А что мне за это будет? — тут же хитро сощурился Хряп.
— Мм… обещаю макать твои блины в варенье каждый вечер!
— Ха, уже лучше… Убедить ее, помочь — смогу, но ты тоже пообещай, что не уедешь. По крайней мере, до тех пор, пока здесь будет оставаться твоя сестра!
— Хм, а зачем тогда мне надрываться, все это ей доказывать, если и дальше придется наслаждаться обществом алкоголиков-любителей? — Я изобразила возмущение.
— Ну… — Хряп поколупал крохотным пальчиком поджаристую корочку блина. — Во-первых, у тебя есть шанс не только доказать, но и знатно подшутить над своей неверующей сестрой, естественно, с моей помощью.
Он вскочил, шутливо поклонился и продолжил:
— Во-вторых, если уедешь, то лишишь себя, может быть, единственного в твоей жизни… ммм… — Хряп задумчиво помычал, прищелкивая пальцами. — Как это люди сейчас выражаются… по телевизору слышал…
Я пожала плечами.
— Отдыха? Приключения?
— А если все это вместе? На…стрём заканчивается?
Я похлопала ресницами, чувствуя себя иностранкой, пока, наконец, домовой не спас мои мозги от окончательного, неподдающегося лечению и вправки, вывиха.
— Экстрём! Во!!! — И пафосно закончил фразу: — Я не дам тебе лишить себя, может быть, единственного в твоей скучной жизни настоящего экстрёма!
— Сам ты — "экстрём"! — я не удержалась от ехидного смешка, за что заслужила в ответ его недовольную мину. — Не была я здесь, не видела я эту Боровлянку — и еще бы век мне ее не видать!
— Глупая ты, — тяжело вздохнул Хряп. — Я тебе такое веселье предлагаю, а ты заладила одно и то же!
Веселье? Хм…
— Ну ладно! Посмотрим на твое «веселье». Но если я умру здесь от скуки — это досадное недоразумение будет на твоей совести!
"Живет моя отрада в высоком терему-у-у, а в терем тот высокий нет хода никому-у-у!" — От неожиданно раздавшегося за забором нестройного завывания, я вздрогнула так, что едва не сверзлась со стула.
— Вот говорила же Гальке, чтобы не давала этому алкашу полтинник!
— Ну, веселье не веселье… — домовой ехидно осклабился, — а со скуки не помрешь — это факт! А чего это Гришка репертуар сменил? — Хряп озадаченно почесал кудлатую макушку.
— Ну, — я пожала плечами, заодно разогнав комаров, — видать, захотелось и для соседки чего задушевное сбацать!
"Ты сказала во середу придешь в гости до обеду. Жду-пожду — тэбэ нема… Пидманула-пидвела!" — лихо перешел на ближнезарубежный фольклор этот местный трубадур.
— И после этого ты хочешь, чтобы я осталась?! — Я уставилась на домового, явно наслаждающегося пением Гришки, и прислушалась.
Хм, довольно неплохой тенор. Может быть, в другой раз мне бы его творчество даже понравилось, но только не здесь и не сейчас!
Следующая песня заставила меня вскочить, едва не опрокинув стул. Нет, ну я этому вокалисту завтра фальцет обеспечу!
"Лиза, не исчезай, Лиза, не улетай… Побудь со мной еще немного, Лиза, как жаль, что расставанья час уже так близок…"
— Ах, как романтично! — Хряп театрально смахнул слезу. — Жаль только, что на кнопки гармошки через раз попадает. Хотя, честно признаться, не впервой.
В нашей комнате зажегся свет. Кутаясь в халат, из окна высунулась Галка и, подслеповато вглядываясь в темноту, тихо позвала:
— Ли-из! Лиза, ты где?
Черт, разбудил! Ну ничего! Скоро выйдет хозяйка, и вот тогда-то я получу моральное удовлетворение и за потревоженный сон сестры, грозящий перейти в душеспасительную беседу, и за мой испорченный отдых!
— Лизавета!
Не отстанет!
— Что? — Я вышла из беседки.
Заметив меня, она поманила и, когда я ступила в освещенный квадрат, усмехнулась:
— А ты еще хотела уехать! Где еще ты услышишь такой репертуар в свою честь?
— После такого репертуара я еще больше хочу уехать! — не выдержала я и покосилась на темнеющий забор, из-за которого доносились виртуозные пассажи. Как бы его угомонить?
— Иди к нему и попробуй уговорить пойти домой! — словно отвечая на мои мысли, попросила сестра и пояснила: — Не хочу, чтобы он Ольгу разбудил. Она совсем недавно уснула, все ворочалась.
— А почему сразу — я?
— Ну, а к кому он с серенадой под окно пришел? — Галка победно развела руками и приказала: — И поторопись.
Зыркнув на сестру, я безнадежно покосилась на темное окно хозяйкиной спальни и поплелась к калитке. Распахнув ее, вышла на дорогу и сразу же увидела соседа. Привалившись к фонарному столбу, он терзал небольшую гармошку, уставясь в звездное небо.
— Ну и чего тебе тут надо?
Услышав меня раза с третьего, Гриша сфокусировал на мне взгляд и расцвел в улыбке:
— Лиза!
Закинув гармонь за плечо, он нетвердым шагом направился ко мне.
Я попятилась к спасительной калитке.
— Ты пьян!
— Трезв, как стеклышко! — Не переставая улыбаться, он икнул, обдав меня крепким перегаром, и зачем-то покрутил у себя перед носом кулаком. — Вот те крест.
— Заметно! — Решив не рисковать, я все же спряталась за дверцу.
— Ну, а ежели заметно, чего тогда поклеп возводишь? — внезапно нахмурился он.
Заставив себя честно сосчитать до десяти, я сбавила тон и улыбнулась:
— Гриш, может, домой пойдешь, а? Время то уже позднее.
— Пошли! — Он вновь заулыбался и взялся за калитку.
— Куда? — насторожилась я, пытаясь нащупать крючок и накинуть его на вдруг ставшую невероятно маленькой петлю.
— Домой! — счастливо улыбнулся он и дернул калитку на себя. К счастью, железная петелька вновь стала обычных размеров, и крючок лязгнул, закрываясь.
— Гриш, к себе домой! Спать! Бай-бай! — Прижав ладони к щеке, я многозначительно всхрапнула.
— Ты меня прогоняешь? — Парень вновь надулся. — Ах, вот, значит, как! Я ей, а она… — И вдруг выпалил: — Не пойду!
— Гриш, ты чего? Совсем больной?
— Да! Представь себе! — Он выхватил из-за спины гармонь, и, резко растянув меха, гаркнул, распугав ночных сверчков: — "Ты ж мэнэ пидманула, ты ж мэнэ пидвела!"
— Гриш, успокойся! — Господи, вот ведь навязалось на мою голову это чудо белобрысое-в-стельку-пьяное! — Иди спать!
— А не хочу! Буду петь тут до утра! — И заголосил с новой силой: "Ты ж мэнэ молодого с ума-разуму свела!"
— Гриш, сейчас баба Оля выйдет! — попыталась я его напугать, но это только возымело обратный эффект.
— Ха, у меня и для бабы Оли репертуар найдется!
— А она не одна выйдет, а вместе с ружьем!
— Да что мне ее берданка? К тому же — на дробь с солью у меня иммунитет!
