Татьяна Форш - Сумасшедший отпуск
— А в Анголу с миротворческой миссией поедешь?
— И в Анголу… — обрадовалась сестренка и очнулась. — А зачем?
— До кучи!
— Ты издеваешься?! — вспылила она.
— А ты нет? — Я тоже не собиралась уступать. Достаточно того представления, что она устроила сегодня! — Я что, так много прошу? Из запланированных четырнадцати дней осталось всего двенадцать! Тебе, что, так сложно потерпеть двенадцать дней в обществе сестры?
— Нет, Галь, просто я… мне… — Лиза замолчала и принялась сосредоточенно разглядывать пол.
Плохой знак! Всегда, когда она так делала, это означало, что ее что-то тревожит. Очень тревожит! Но она будет молчать, и, если сейчас ее не разговорить, потом в наших отношениях появится еще один застарелый чирей.
— Лиза, прошу… — Я обняла ее за плечи. — Ради меня! Скажи, почему ты не хочешь здесь остаться?
Она дернулась, высвобождаясь.
— Ты снова мне не поверишь!
— Поверю! — Я искренне заглянула ей в глаза. Не надо было смеяться над ее фантазиями!
— Да? — Лиза ответила мне долгим взглядом. — Хорошо! Как ты отнесешься к тому, что в этом доме живет домовой?
От таких откровений я чуть не застонала, хотя нечто подобное ждала. Сестра свято верила, что этот мир, помимо людей, населяют еще домовые, русалки, лешие. Да ладно бы верила — но зачем придумывать себе, что ты всю эту нечисть видишь? А главное, непонятно, чего она этим добивается?
— Домовой? Ладно, — усилием воли я заставила себя кивнуть, — живет и пусть живет!
— А еще я сегодня видела на озере водяницу, и на реке встретилась с лешим!
Ну вот! Что я говорила? Сестра просто издевается!
— И что?
— Ты не удивлена?
Ха! Не дождешься!
— Ничуть!
Лиза подхватила с пола грязную куртку и победно потрясла ею у меня перед носом.
— Как ты отреагируешь на то, что эта куртка принадлежит именно лешему?
Я кашлянула, пытаясь спрятать рвущийся из груди смех.
— А что, лешие нынче залезли в китайский ширпотреб?
— Ты издеваешься? — сестренка зло сощурила глаза.
Ох, как я не любила этот Лизкин прищур. Казалось, еще чуть-чуть и грянет взрыв. Точнее, нет. Взрыва я боялась меньше, чем испорченного ссорой отдыха.
— Просто удивляюсь!
— Не веришь? А он мне ее сам надел. И волка в провожатые дал!
Нет, лучше сейчас с ней не спорить: волк так волк, леший так леший.
— Кстати, а как он выглядел? — Брезгливо подцепив двумя пальцами, я покрутила, разглядывая, "одежку лешего".
— Зачем тебе? — насторожилась Лиза.
— Так любопытно же. — Я невозмутимо дернула плечами. — Не забывай, что в отличие от тебя, я эту нечисть не вижу.
Сестра смерила меня подозрительным взглядом, но, видимо, удовлетворившись причиной, принялась описывать:
— Старик. Высокий, крепкий. Рыжие кудрявые волосы чуть ниже плеч, ярко-зеленый глаз…
— Один? Во лбу? — пряча ухмылку, я не удержалась от сарказма, но Лизавета шутки не поддержала.
— Один. На втором бельмо. И шрам на пол-лица!
— Запоминающийся тип…
Набравшись смелости, я исследовала карманы куртки и победно вытянула оттуда старую самодельную трубку.
— Ага! А он, оказывается, еще и покурить не дурак. Лиз, ну какой леший? Просто встретился тебе один из местных жите…
Я запнулась на полуслове, сраженная идеей, как заставить сестру самой себе доказать бесплодность своих фантазий. А это мысль!
— Хорошо! Давай так — даю тебе три дня! Убедишь меня, что вся эта нечисть существует, сразу же уезжаем! Не убедишь — мы отдыхаем здесь столько, сколько наметили!
Лиза
Я знала, что сестра мне не верит и не собирается верить. Я понимала — в семье не без урода, и все же… зачем так явно подчеркивать наше различие? Да еще и это дурацкое условие! Как можно заставить незрячего поверить, что он зрячий?
А впрочем… если не заставлю Галку поверить в то, что мои видения на самом деле существуют, — так хоть подпорчу ей отдых! Хотя и так понятно, что даже если я приведу к ней черта за рога — сестра скажет, что это переодетый сосед, и мы все равно останемся в этой Боровлянке на запланированный ею срок!
— Девчонки, хватит лясы точить, пойдемте ужинать! — В комнату заглянула хозяйка, улыбнулась нам и, наморщив лоб, внимательно уставилась на куртку в руках сестры. — О, так вас что, Савелий Федорыч куда-то водил?
— Какой Савелий Федорович? — сестра удивленно нахмурилась. И тут до нее дошло: — А-а, так вы знаете, чья эта вещь?
— А чего тут знать-то? Лесника нашего, Савелия! Он зимой и летом в этой куртке.
— Ага! — победно возопив, Галя сжала покрепче ветровку и промаршировала к Ольге Николаевне. — Значит, это куртка вашего лесника? А как он выглядит?
Женщина озадаченно поморгала.
— Кто? Савелий-то?
— Лесник, — уточнила Галина.
— Да как? Здоровенный такой. Волосья паклей. Глаза… — Тут хозяйка задумалась, и, видимо, решив обойтись без метафор, торопливо закончила: — Глаза бельмастые, и рожа медведем подпорченная. Пойдемте кушать? А барахло его ежели где нашли — вон, вынесите к магазину на площадь. Либо сам к вечеру оклемается, придет, либо собутыльники ему передадут!
Не успела за хозяйкой захлопнуться дверь, как сестра победно развернулась ко мне:
— Ну вот! Насколько я помню, твой леший выглядел так же. Что скажешь? — Она кинула на пол ветровку. — Может, все-таки мир? Без домовых, леших? Две недели — и мы едем домой!
— Галь, давай об этом поговорим дня через три, — я постаралась вложить в улыбку столько ехидства, что это не осталось незамеченным.
— Ну, если тебе так хочется выглядеть дурой… — она снисходительно пожала плечами и вышла за дверь.
— И, чур, считать с завтрашнего дня! — крикнула я ей вослед.
Невозможно! Я почти поверила в то, что увидела сегодня лешего или, как там говорил Гришка, — хозяина, а он действительно оказался лесничим? Простым лесничим?!
— Ну и глупость ты сваляла, дорогуша! — У меня за спиной язвительно кашлянули. Я бросила на домового убийственный взгляд. Засунув руки под голову, он вольготно возлежал на нашем диване, продолжая меня поучать: — Неужели тебя не учили, что со старшими спорить нельзя? Зачем ты ввязалась в этот глупый спор? Твоя сестра хочет тебя носом в твои же бредни сунуть. И правильно сделает! Чтобы на будущее неповадно было враки про домовых распространять!
— Стоп! Какие враки? Ты же ведь — домовой! И я тебя вижу!
— Видеть и предоставить сестре в виде доказательства — две очень разные вещи.
Смерив нахального домового возмущенным взглядом, я обиженно помолчала. Хм, гад, конечно, еще тот, но выгоду свою уже понял, и с наскока его не возьмешь.
