Терри Пратчетт - Последний герой
— Стукнутому Хэмишу определенно понравилось, — сказал Коэн. — Клянусь, он не такой глухой, каким притворяется.
— Чиво?
— Я СКАЗАЛ, ЧТО ТЫ НЕ ТАКОЙ ГЛУХОЙ, КАКИМ ПРИТВОРЯЕШЬСЯ, ХЭМИШ!
— Зачем так орать-то?
— Как думаете, их есть можно? — спросил Малыш Вилли.
— Они, наверное, как цыплята на вкус, — сказал Калеб. — Все пойдет, если ты по-настоящему голоден.
— Оставьте это мне, — сказала госпожа МакГэри. — Разведите огонь, и я сделаю так, что по вкусу они будут больше похожи на цыплят, чем… сами цыплята.
Коэн пошел туда, где менестрель сидел и ковырялся в том, что осталось от лютни. Парню стало лучше, когда дорога пошла вверх, подумал Коэн. Он совершенно перестал ныть.
Коэн присел перед ним.
— Чем занимаешься, парень? — спросил он. — Гляжу, ты нашел черепушку.
— Это будет корпус, — сказал менестрель. На мгновение его лицо приняло беспокойное выражение. — Это же ничего страшного?
— Конечно. Считай, герою повезло, если из его костей сделают арфу или еще что-то типа. Звучать будет великолепно.
— Это будет что-то типа лиры, — сказал менестрель. — Правда, немного примитивное.
— Еще лучше. Прямо как для старых баллад, — ответил Коэн.
— Я тут подумал… о саге, — признался менестрель.
— Молодец, хороший парень. С множеством речей?
— Ну, да. Но я думаю, что начну с легенды о том, как Мазда украл огонь для человечества.
— Неплохо, — сказал Коэн.
— А потом дам пару версий того, что боги сделали с ним, — продолжил менестрель, натягивая струну.
— Сделали с ним? Сделали с ним? — переспросил Коэн. — Они сделали его бессмертным!
— Эм… да. С одной стороны, да.
— Что значит «с одной сторны», а?
— Это классическая мифология, Коэн, — сказал менестрель. — Я думал, это все знают. Он навеки прикован к скале, и каждый день прилетает орел, чтобы выклевать ему печень.
— Это правда?
— Так говорится в классической литературе.
— Я не очень люблю читать, — сказал Коэн. — Прикован к скале? За первое нарушение? Он все еще там?
— Ну, не думаю, что вечность закончилась, Коэн.
— Неслабая печенка у него должна быть!
— По легенде, она каждую ночь отрастает заново, — сказал менестрель.
— Надеюсь, с моими почками будет тоже самое, — сказал Коэн. Он посмотрел на скрытую за облаками вершину горы. — Он, значит, принес всем огонь, а боги так с ними поступили, да? Ну… мы разберемся и с этим.
***Вездескоп показывал снежную бурю.
— Ну и погодка там, внизу, — сказал Чудакулли.
— Нет, это магические помехи, — отозвался Думминг. — Они проходят под слонами. Боюсь, потом будет еще хуже.
— Они правда сказали «Анк-Морпорк, у нас на борту орангутанг»? — спросил Декан.
— Библиотекарь как-то пробрался на борт, — сказал Думминг. — Знаете, он же любит спать во всяких укромных уголках. Это и объясняет проблемы с весом и воздухом. Эм… Я должен сказать вам, что я не уверен, что им хватит времени или силы, чтобы вернуться на Диск.
— То есть как это вы не уверены? — спросил лорд Ветинари.
— Эм… В смысле, я уверен, но, эм, никому не нравится выслушивать все плохие новости за раз, сэр.
Лорд Ветинари смотрел на чары, возвышающиеся над кабиной. Она скользила в воздухе: мир, очерченый пылающими линиями, и, падающая с одного сверкающего края тонкая изогнутая линия. Пока он смотрел на нее, она несколько удлиннилась.
— Они не могут повернуть назад? — спросил он.
— Нет, сэр. Это совсем не то, что обычно.
— Пускай тогда просто выкинут Библиотекаря вон.
Волшебники были в шоке.
— Что вы, сэр, — сказал Думминг. — Это же убийство, сэр.
— Да, но они могут спасти мир. Одно человекообразное погибает, один мир выживает. You do not need to be a rocket wizard to work that out, surely?
— Но вы не можете предложить им такое решение, сэр!
— Правда? Я принимаю такие решения каждый день, — сказал лорд Ветинари. — О, очень хорошо. Чего им не достает?
— Воздуха и драконьей тяги, сэр.
— Если они расчленят орангутана и скормят драконам, разве это не убьет двух зайцев одним выстрелом?
Внезапное похолодание показало Ветинари, что он снова не добился взаимопонимания с публикой. Он вздохнул.
— Им нужен огонь, извергаемый драконами, чтобы…
— Чтобы, двигаясь по кругу, вернуться на Диск, сэр. Они включают драконов в определенное время.
Ветинари еще раз посмотрел на волшебный макет.
— А сейчас…?
— Я не уверен, сэр. Они могут упасть на Диск, или могут вылететь прямо в бескрайний космос.
— Еще им нужен воздух…
— Да, сэр.
Рука Ветинари двинулась через контуры мира и ткнула указательным пальцем в точку.
— Здесь есть хоть сколько-нибудь воздуха? — спросил он.
***— Эта жрачка, — сказал Коэн, — геройская. По другому и не скажешь.
— Точно, госпожа МакГэри, — сказал Злобный Гарри. — Даже у крысы вкус хуже.
— Точно, щупальца совсем не портят его, — сказал Калеб с энтузиазмом.
Они сидели с смотрели по сторонам. То, что раньше было миром внизу, теперь стало миром впереди, возвышающимся, как бесконечная стена.
— Это Острова Девственниц, — сказал менестрель. — Они так называются, потому что их так много.
— Или потому, что их сложно найти, — сказал, рыгнув, Маздам Дикий. — Хы, хы, хы.
— Отсюда звезды видать, — сказал Стукнутый Хэмиш. — Хоть сейчас и день.
Коэн ухмыльнулся. Обычно Стукнутый Хэмиш ничего не говорит добровольно.
— Говорят, что каждая из них — это мир, — сказал Злобный Гарри.
— Ага, — сказал Коэн. — Сколько, бард?
— Не знаю. Тысячи. Миллионы, — ответил менестрель.
— Миллионы миров, а у нас… что? Сколько тебе лет, Хэмиш?
— Чиво? Я родился, когда старый тан умер, — сказал Хэмиш.
— Когда это было? Какой именно старый тан? — терпеливо спросил Коэн.
— Чиво? Я те что, школьник? Я че, обязан помнить всякий бред?
— Сотня лет, наверное, — сказал Коэн. — Одна сотня лет. А там миллионы миров, — он затянулся сигаретой и потер пальцем лоб. — Это больше, — он кивнул менестрелю. — Что там твой Каролинус сделал, после того, как утер сопли?
— Слушайте, не надо так говорить о нем, — с жаром сказал менестрель. — Он создал гигантскую империю… действительно, очень большую. И он во многом был похож на вас. Вы не слыхали о Цортском Узле?
— Фу, как пошло, — сказал Маздам. — Хы, хы, хы… простите.
Менестрель вздохнул.
— Огромный, запутанный узел, в который были связаны две балки, он располагался в Цортском Храме Оффлера, и говорили, что тот, кто распутает его, будет править на всем континенте, — сказал он.
