Ольга Пашнина - Лгунья
— Прошу меня извинить, я очень устала, — наконец сказала я, проходя мимо Фаннинг к лестнице. — Уже поздно. Думаю, вы разберетесь с ужином без меня.
— Спокойной ночи. — А Ким все ж почувствовала мое напряжение.
— Не уверена, что усну в одном доме с этой женщиной, — не удержалась и шепнула я Герберту, когда мы поднимались наверх.
— Остаться с тобой? — не преминул воспользоваться шансом.
— Размечтался. Хотя…
Я вспомнила о документе, найденном у Белами, и решила, что знания Герберта мне могут понадобиться.
— Пожалуй, хочу. Можешь не обольщаться. Сегодня мне нужен исключительно твой интеллект.
* * *Дверь скрипнула едва слышно, но я бросила быстрый взгляд, чтобы удостовериться — вошел Герберт. В его руках были две тарелки, которые он поставил на стол. Я с любопытством приподнялась на локтях. В одной из тарелок были бутерброды, по-мужски неуклюжие, с огромными кусками копченого мяса. Во второй лежали всякие фрукты, орешки и сыр. Герберт сходил за бутылкой вина и достал где-то два бокала.
— Урчание твоего желудка намекнуло мне, что ты не станешь отказываться от легкого перекуса, — усмехнулся он, встретившись глазами с моим голодным взглядом.
— Все уже спят?
Я сделала несколько больших глотков вина и тут же ощутила головокружение. Не хватало еще напиться.
— По-моему, да. Давай сделаем перерыв, а не то моя голова взорвется.
Мы на протяжении трех часов пытались расшифровать документ Кайлы, но особых успехов не добились. Герберт использовал все известные заклинания, но без шифра мы мало что могли. А подобрать шифр — это дело не из легких.
Я уже почти решилась идти к Кайле и спрашивать прямо, как с ней связан Белами. В конце концов, одно дело — похищение ребенка. Убийство Хейвен — это серьезнее.
— Не понимаю, — я потерла виски, — как связаны Белами, Хейвен и Эмили? Это какой-то бред!
— А я предупреждал. Многие дела разваливаются просто потому, что все вокруг ищут логический мотив. Иногда что-то случается просто потому, что кому-то стало скучно. Или кто-то псих… погоди-ка.
Герберт отставил в сторону бокал с вином и подвинул к себе документ.
— Что? — тут же заинтересовалась я.
— Если его шифровала не Кайла?
— Белами?
— И не он. Если документ шифровал Карл?
— Не поняла, — нахмурилась я. — Зачем папе шифровать какое-то соглашение между Кайлой и Белами?
— Посмотри на подпись.
Посмотрела, и не один раз. Подпись, как подпись, принадлежит явно руке сестры. Что необычного увидел Герберт?
— Объясняю. Подпись на этом документе немного отличается от обычной подписи Кайлы. Я каждую вашу завитушку знаю досконально. Так Кайла расписывалась до того, как поступила в колледж. В юности она не очень жаловала письмо, а позже, начав учиться, она немного видоизменила почерк. Она расписалась на этом документе еще до поступления в колледж.
— Тогда я совсем перестала что-либо понимать, — призналась я.
— Есть документ, который Кайла подписала явно после шестнадцати — раз получила право отвечать за себя, но явно до восемнадцати-девятнадцати. Ты же помнишь, что Карл контролировал каждый ваш шаг в то время. Он вряд ли прошел бы мимо этого документа, если только Кайла не сделала какую-то глупость самостоятельно, что вряд ли.
Он вернулся к вину и откинулся на спинку кресла. Глаза его блестели, и, пожалуй, взгляды, которые Герберт нет-нет, да и кидал в мою сторону, были слишком многозначительны. Я старалась их не замечать, но ничего не могла с собой поделать: вино в голову ударило быстро.
— Тогда что-то, связанное с мамой.
Маму отец любил. Наверное, это был единственный человек, которого он любил таким, какой он есть. Которого не лепил под собственные нужды. Ей он все прощал, ей позволялось то, на что я до сих пор не могу решиться.
Я пробовала вариант за вариантом. Имя, дату их свадьбы, дату ее рождения, смерти. Но написанное в документе так и оставалось набором символов.
— Думай, милая, думай, — хмыкнул Герберт. — Должно быть что-то, что он поставил как шифр. Любимое блюдо, имя ее питомца в детстве?
— Цитата? — вздохнула я.
Улеглась на кровать, поднеся документ к глазам и криво нацарапала там мамину любимую цитату из «Одиссеи Гэллы» — «И ночью тихо стелется туман по духом зла испещренному проспекту».
К моему удивлению, буквы вспыхнули красным, закрутились и сложились в привычные слова. От удивления и неожиданности я не сразу поняла, о чем говорится в документе, а когда вчиталась, резко села.
— Кортни? — Герберт мгновенно оказался рядом.
— Это соглашение между Белами и Кайлой, — я читала с самого начала, — куча условий, вознаграждений — ему. О передаче ребенка на воспитание. Кайла отказалась от своего ребенка и отдала его в семью Белами?
Герберт, судя по его лицу, тоже был несколько удивлен. А у меня так и вообще выбили из-под ног почву Кайла, холодная и заносчивая старшая сестра — родила ребенка?!
Ей было семнадцать — я взглянула на дату подписания.
— И почему мы не заметили? Мне было уже тринадцать, я бы запомнила сестру беременной. И ты тоже.
— Ну а обучение Кайлы в Даркфелле? Когда она решила поступать в колледж? По срокам все сходится.
— О, Богиня! — Я опустила голову и помассировала виски. — Стелла — дочь Кайлы? Моя племянница? Но для чего Белами привлек внимание к своей семье, ему ведь нельзя разглашать эту тайну?
— Кончились деньги, полученные от твоего отца? — предположил Герберт. — Решил стрясти с Кайлы еще, а она, возможно, отказалась. Он и отомстил.
— А Эмили Фаннинг?
— Здесь два варианта: либо она как-то узнала, что Кайла отказалась от ребенка в юности, либо все просто слишком удачно совпало.
— А Хейвен?
Герберт пожал плечами. Он тоже выглядел уставшим, бессонная ночь не прошла даром.
— Ясно, — я резко поднялась и направилась к двери, — не будем гадать.
— Кортни, ты куда?
— Будить Кайлу. Этот разговор я откладывать не собираюсь.
* * *Кайла не сразу поняла, что я хочу, и, конечно, поначалу пыталась нас выпроводить из комнаты, но я была настойчива и взбешена. От меня в моей семье скрывали наличие у старшей сестры ребенка! Папа правда хотел, чтобы главой рода стала я? Кажется, такие вещи приятно рассказывать. Нет, возможно, где-то есть его тайный дневник со всеми тайнами нашего дома, но пока что все новости сыплются, больно ударяя по голове.
Наконец Кайла проснулась и более-менее пришла в себя. Поскольку все спали, мы спустились в столовую, и Герберт сделал всем кофе. Отпираться сестра не стала, лишь устало и обреченно махнула рукой.
