На пути к цели (СИ) - Иванов Тимофей

А вот для Тормода ещё никогда не была такой сложной дипломатия. Нет, с охотниками всё было отлично, эти бородачи были отличными товарищами в походах в горы, не говоря уж о их совместных попойках в гномьих наземных крепостях. Тут вообще было что вспомнить! И даже что пытаться забыть, тем более что самогон подгорного народа, более напоминающий алхимический растворитель, оказался всё таки слишком крепким для молодых, но самоуверенных ассонов. Но вот представители старейшин гномов натурально проели северянину всю плешь из-за его доспехов и оружия.

Альвгейр удружил так удружил! Тормод не мог сказать ничего худого о брате и том факте, что ближайший родич расщедрился для него на снаряжение из арконита. И то и другое было выше всяких похвал, так что всем бы таких братьев! Но вот беда, подгорные жители уж очень живо заинтересовались редким металлом. Сам по себе он был лишь чуть лучше мифрила в плане своей прочности и надёжности, но при этом заметно толковее проводил магию и поддавался зачарованию. И вот йотун бы с ним, ну необычный и редкий материал, бывает. Но гномы вцепились в него хуже, чем клещ в пса.

В первую очередь их интересовала продажа снаряжения, но тут Тормод был непреклонен, подарки родичей не продаются и не обмениваются. Даже если взамен предлагают доспех из чистого мифрила, откованный лучшими подгорными мастерами. Одно время молодой хольд даже предполагал, что ему предложат не просто новый комплект снаряжения и золото, а два доспеха с оружием, но всё таки арканит по-видимому оказался не настолько дорог в представлении гномов. Однако те, потерпев поражение в торге, начали вызнавать, где Альв умудрился нарыть такой материал.

Тут конечно тоже можно было покрутить хвостом и даже наверно что-то стрясти с союзничков, но молодой воин не видел в этом особого смысла. Брат из своих похождений тайны не делал, сокрытыми оставались лишь частности. Ну форпост снежных эльфов, ну на каком-то южном острове. Где, каком именно? Да понятия не имею! К тому же с чего вообще такой интерес, там всё ценное уже выгребли, оставив голые стены. Гномов такие ответы не шибко устраивали, но других у Тормода попросту не было, так что он раз за разом посылал их к родственничку, не забывая иногда язвить, уж очень его достали. В конце концов если бы не вполне себе конкретные засранцы из вполне себе конкретного подгорного клана, отвечающего за морские дела, всё ведь могло быть иначе. Дали бы этот суртуров алый спрутовик со дна добывать, так и алхимики были бы счастливы и Альв бы глядишь не куда-то в Сяньскую империю мотался на зимовку, а тут обитал, пока его изгнание не окончится. В чьи бы кузни тогда шли его трофеи? Кто б его хирду брони и оружие ковал? Вот то-то же!

Гномов подобные подачи раздражали, но крыть им в целом было нечем. В Ват-Барде действительно история приключилась не совсем красивая. Но зато у них видимо нашлась светлая голова, которая порешила, что раз один брат делает другому дорогие подарки, а второй с ними ни за какие коврижки не расстаётся, то видимо их родственные чувства сильны. А раз так, то через одного северянина можно выйти на другого. Результатом этого подхода стало то, что для Тормода включился режим максимального дружелюбия во всех гномьих поселениях, пиво ему стали наливать бесплатно, а ещё за просто так подарили секиру с лезвием из мифрилового сплава, покрытого подгорными рунами. В замен попросили лишь обстоятельно поговорить с братом и постараться убедить его, что вышло недоразумение. На это молодой хольд согласился с лёгким сердцем, тем более что Альв сам ему признался, что изначально собирался заказывать брони и оружие в кузнях гномов, просто стычка с касатками заставила изменить планы. Пленных-то подгорным бородачам не сдашь, пришлось в Берн к конунгу идти, а там уж каменные медведи подсуетились и для ассонов снаряжение отковали ассоны, что по большому счёту было очень и очень недурно.

Только вот Тормода раздражала сама ситуация. Он прибыл исполнить союзнический долг по слову своего конунга, что не смотря ни на какие эмоции сделал с честью и усердием. А его всё равно обласкали не за убитых троллей, схватки с которыми всю зиму, самый отвратный сезон, обходились без потерь. А потому что его брат взял интересные трофеи! Это было несправедливо. Видят боги, он старался не завидовать и не раздражаться, но получалось с трудом.

Юноша гнал от себя дурные мысли, но однако проделав длинный путь до долины Тёплых Ветров, отдав очередную башку коротышкам и попросив избавить череп от плоти, Тормод за кружкой пива опять вспомнил о всём этом безобразии и тут же получил толчок в бок от Двалина с вопросом:

— Чего такой смурной?

— За брата переживаю — хмыкнул северянин, не желая грузить низкорослого соратника.

— Так с ним вроде всё в порядке, сам же говорил, не? — переспросил его гном.

— Да боюсь башку свою сунет куда-то, откуда её уже не вытащит — проворчал юноша, отхлебнув пива.

— Ты это брось — рассмеялся арбалетчик, поддержанный коллегами — Нет, оно конечно правильно, что о родиче беспокоишься, так и надо, но вот пустую породу киркой грызть нечего. Вы оба с золотыми зубами во рту родились, вот что я тебе скажу.

— Или мифриловыми — фыркнул Сноррин — Кто б мне сказал, что благодаря юнцу, что едва двадцать зим разменял, мы столько троллей покрошим, хрен бы я поверил. И брат твой тебе под стать, коль ты про него не врал.

— Длиннобородые дело говорят — поддержал гномов Ханфри, один из десятка дренгов, отправленного к подгорному царству и признавший Тормода командиром — Мы тут всех перегнали, кто б вообще помнил, что столько этих тварей можно перебить за сезон? А мы перебили! И потери ни одной, в отличии от других десятков. А твой брат сын того же отца, так что ничего ему не сделается.

— Дай-то боги — усмехнулся молодой хольд.

Признаваться в зависти было глупо, как и пенять местным на их поведение. Тем более что арбалетчики, что водили по горам обладателей двуручных секир, которыми так удобно разделывать троллей, как раз были свободны от любых претензий. Для них Тормод был тем воином, с которым они наполняли свои кошельки за сдачу трофеев, не теряя в бою товарищей, было приятно чувствовать их уважение. А для дренгов хольдом и авторитетом, за которым они были готовы идти. Могло ли это не радовать Тормода? Явно нет. Он кажется наконец начал обрастать своим собственным внутренним кругом, который может стать началом его собственного хирда. Пусть в нём ещё не все, кого он хотел видеть, но это уже было что-то. А множество тролльих черепов были неплохой заявкой на громкую славу. Тормод Троллеубийца, разве это плохо звучит?

Глава 9

Я стоял на носу драккара, подставив лицо северному ветру и смотрел на гавань Берна со смешанными чувствами. Медвежья столица была прекрасным городом воинов, одной из жемчужин Ассонхейма. Да, это место уступало Викре размерами, всё таки столица есть столица, однако в нём было особое очарование севера и некая медвежья основательность. Улицы чуть по шире, дома чуть по добротнее. Что не говори, а берлоги себе медведи делать умеют, этого у них не отнять, как не отнять самого желания ассонов сделать свои жилища не только надёжными, но и красивыми. Здесь, как и в стольном граде, большая часть домов имела каменные первые этажи, которые разве что катапультой разбирать, а над серым северным гранитом возвышались брёвна срубов, в которых обычно и обитали жильцы. Кто-то бы сказал, что от этого страдает пожарная безопасность, но в мире, где есть магия, дерево можно вполне надёжно защитить от огня, а так же гниения, чтобы оно сохраняло свой золотистый цвет, будто брёвна только что ошкурили. Это делало город особенно прекрасным в лучах солнца, а резные фигуры медведей с прочим зверинцем вплоть до драконов на коньках крыш и рунические орнаменты на ставнях с наличниками придавали виду Берна особый шарм, ставивший его выше всех иных крупных городов, которые видели мои глаза. Определённо наши кланы кое в чём обставали Викру и Великого Конунга. Ну или возможно мне так кажется. Всё таки я не ангел, местечкового патриотизма не лишён, а Ландсби мне вообще нравится больше Берна, как Питер всегда был более по сердцу, чем Москва. Однако сейчас лебединая дорого привела меня именно сюда, причём не сказать что по очень уж радостным причинам.