Пламя смерти (СИ) - Шевченко Андрей Вячеславович
И, что самое главное, этого бездушного никто не осмелится у него отнять, ибо это значит пойти против приказа всемогущей Хозяйки Силлит. Шаманы, сёстры Ковена и военачальники — все они остались без бездушных рабов. А у Гарлика такой есть. И это существенно повысило его статус. Потому Гарлик повсюду таскал за собой новое приобретение — не столько из необходимости, сколько показать всем, что пользуется благосклонностью Хозяйки Силлит.
Шаману пришлось подлатать рану на груди бездушного, хотя, она не была такой уж сильной. Гарлик удивлённо подумал, что обычно смертоносные копья «неистовых» убивают наповал. А этот парень выжил. Не иначе, на нём был какой-то мощный защитный амулет — даже крепкую кожаную куртку разорвало в клочья, а на груди у бездушного осталась всего лишь небольшая рана, которую Гарлику не составило большого труда залечить.
Он потрогал щёку, на которой ещё вчера был уродливый шрам, и мысленно улыбнулся своим тайным мыслям. Возможно ему показалось, но Хозяйка Силлит явно подразумевала нечто большее, чем простую благодарность за спасение её жизни. Да нет, не показалось. А что — Гарлик, мужчина, хоть куда! А сама Хозяйка — женщина видная, красивая и, скорее всего, мужским вниманием обделённая. Чем Великая Госпожа не шутит, быть может у него появится возможность доказать прекрасной колдунье свою преданность не только передачей магических сил, но и другим, более приятным способом.
От этих мыслей Гарлика оторвал шум в лагере. Послышались крики воинов, команды десятников, дикое ржание сотен лошадей. Шаман встрепенулся и поискал взглядом причину переполоха. Ею оказался невесть откуда взявшийся дракон. К счастью, это был молодой красный дракон, а не чёрный ужас, уничтоживший не одну сотню разведчиков. Выпустив на лету струю пламени, красный дракон пролетел над лагерем хиваши и направился к городу.
Гарлик не успел подумать, какого пса понадобилось дракону в вампирском городе, как сумеречное небо заискрилось тысячами зелёных вспышек. Дракон взревел, когда ослепительные и жгучие колдовские огни преградили ему путь, и попытался облететь внезапно возникшее на пути магическое препятствие. Над шатром Хозяек разлилось яркое голубое сияние, и красного дракона окутали сотни новых вспышек.
Магические огни хорошо разгоняли царящий вокруг сумрак, а потому Гарлик сумел отчётливо разглядеть, что на спине дракона, вцепившись руками в драконий гребень, сидит человек. Шаман только рот раскрыл от удивления — с ума сойти, неужели кто-то сумел приручить дракона? Он знал, что Хозяйки не так давно нашли способ обходить драконью магию, и что высшим колдуньям уже почти удалось создать действующего зомби-дракона. Но одно — подчинять своей воле мёртвого, и совершенно другое — заставить служить себе живого дракона.
Несколько магических огней попали в драконьего наездника — Гарлик это тоже увидел. Красный дракон взревел, отчаянно захлопав крыльями, и повернул назад. Зелёные огни жалили огнедышащего монстра, а его громкий рёв заглушал даже ржание обезумевших лошадей. Гарлик в оцепенении проводил взглядом дракона, который, вырвавшись из тучи огней, вихляя и периодически теряя высоту, скрылся в сумеречном небе.
Высшие колдуньи, увидев, что их атака не добыла им ценный трофей, пришли в ярость. Одна из старших сестёр, неосторожно что-то сказавшая Хозяйкам, в мгновение ока превратилась в истекающую гноем статую. Не успела несчастная рухнуть на землю в виде груды костей, как младшие и старшие сёстры бросились врассыпную — подальше от разгневанных Хозяек. Шаманы срочно нашли дела в других местах. Даже погонщики гиенн спрятались за своих подопечных, а сами рослые горбатые псины перестали рычать и поджали хвосты. Гарлик подумал, что его далеко идущие планы по установлению более близких контактов со светловолосой Силлит никогда не исполнятся, если сейчас он останется торчать около разгневанных Хозяек. А потому шаман велел бездушному следовать за ним и поспешил в расположение воинов Джагатая. Эмир терпеть не мог ни шаманов, ни колдуний, но лучше выдержать пару пренебрежительных взглядов и выслушать несколько оскорблений, нежели превратиться в склизкую жижу.
Бездушный шагал вслед за Гарликом. Шаман в раздражении остановился и вытянул раба плёткой.
— Шевелись, скотина! Беги впереди меня.
На спине и плече бездушного тут же вздулся рубец, но раб даже не поморщился и послушно выполнил приказ. Гарлик ухмыльнулся и поиграл плёткой, которую завёл не для наказаний, а чтобы лишний раз показать прочим, что у него есть бездушный. Впрочем, даже обладание бездушным рабом не спасло Гарлика от плевка, которым наградил его один из проезжавших мимо военачальников Джагатая.
— Чего тебе здесь нужно, шаманское отродье? — отрывисто спросил тысячник и смачно харкнул.
Разумеется, плевок попал в шамана. Сопровождавшие командира воины заухмылялись. Гарлик подавил бешенство, вскипевшее в груди, и смиренно ответил:
— Я иду проверить, достаточно ли в кострах противочумного снадобья.
— Надо же, — усмехнулся тысячник. — А я думал, что ты просто сбежал подальше от этих безумных женщин. Проверяй. Если кто-нибудь из моих людей подхватит вашу клятую чуму, я лично с тебя живого шкуру спущу.
Воины уехали. Шаман стёр плевок с одежды и поклялся припомнить это высокомерному воину. Когда-нибудь.
Гунвальд мрачно посмотрел на кромку своего меча — зазубрин на ней больше, чем у собаки блох. Надо заняться оружием, иначе в один непрекрасный момент он окажется обладателем сломанного меча и умрёт лап от вонючих хивашских зомби. Каршарец достал оселок и принялся механически водить камнем по острию.
Гунвальд за неполные три десятка лет участвовал в сотнях боёв. Это были поединки один на один, схватки с несколькими противниками, а пару раз ему приходилось драться в полном окружении врагов. И могучий каршарец всегда выходил победителем — иногда раненым, но чаще — целым и невредимым. Гунвальду не раз приходилось терять боевых товарищей. Он не мог вернуть их к жизни, но мог отомстить за их смерть. И он мстил.
А сейчас он не смог отплатить врагам за смерть Дилля. Сотни полторы полуразложившихся мертвецов, которые были порубаны на куски могучим варваром, не считались — они всего лишь неживые рабы своих мерзких хозяев. Гунвальд должен убить того, кто убил его друга. А добраться до шаманов и колдуний каршарец пока не мог.
Узнав, что Дилль в сопровождении отряда вампиров выбрался за стены города, чтобы уничтожить лича, и, выполнив задачу, погиб, Гунвальд пришёл в дикую ярость. Он рванулся к воротам, чтобы мечом прорубить себе путь до хивашского лагеря и уничтожить клятых колдуний. Гунвальд погиб бы — или от мечей вампиров, охранявших ворота, или его разорвали бы толпы зомби, или нашпиговали бы стрелами хивашские конники. От самоубийственного поступка его спас не кто иной, как Вальдор. Здоровенный вампир так двинул кулаком в челюсть каршарцу, что могучий варвар рухнул, как подкошенный.
Когда Гунвальд пришёл в себя, Вальдор поинтересовался, желает ли каршарец повторить или всё же подчинится голосу разума. Гунвальд, уже поостыв, с горечью сказал:
— Ты не дал мне отомстить хиваши за смерть друга.
— Разве дав убить себя, ты отомстишь за него?
— Я бы забрал с собой множество врагов.
— Оставшись в живых, ты заберёшь жизни куда большего количества врагов.
— Ты не понимаешь, громила, — покачал головой Гунвальд. — Дилль несколько раз спасал мне жизнь. Он даже залез в пасть к великой Тринн, чтобы не она не спалила меня, потому что я ничего не соображал из-за пакостного заклятья. Он вернул мне возможность держать меч и сражаться, когда я валялся с переломанными руками и расплющенной грудью. Он сражался бок о бок со мной. Я должен пролить кровь тех, кто убил моего друга — так поступают каршарцы.
— Я знаю, каково это — терять боевых товарищей, — глухо сказал гигант. — Ты подумай о другом: он вышел на безнадёжный бой, чтобы остальные могли выжить и уничтожить врагов. Те, кто сопровождал его, знали, что не вернутся, и он тоже это знал. И всё равно вышли. Ученик Диллитон уничтожил лича и штук триста зомби. Те, кто видели эту схватку, рассказали, что он сжёг ещё и целый отряд шаманов и колдуний. Его огонь погас только тогда, когда в драку вступили сотни хивашских конников с заговорённым оружием. Диллитон был достойным членом клана Григот, и все воины будут мстить за его смерть.
