Рената Еремеева - Когда Хранитель слеп (СИ)
– Ты не даешь сказать мне ни слова, ты даже не слушаешь меня! – возмущенно воскликнула волчица.
– О да! Я забыло. Слушать умеешь только ты, – с едкой иронией отозвалось зеркало. – А если быть точнее: такой чести не достоин никто! Уважения заслуживает только твое мнение, не правда ли?
Как странно, сейчас снова слышался только один голос, но временами их звучал целый хор. И когда к нему присоединялись все новые и новые отголоски, появлялось гнетущее ощущение, словно весь мир настроен против тебя.
– Говорю же, ты ничего не знаешь обо мне! – раздраженно прокричала Моран.
– Только слабые не умеют признать своей вины… вины… – повторили зеркала. – Обычно ты самоутверждаешься путем силового давления на электов, – дразнили голоса, – и часто грубым унижением достоинства. Это так просто – втоптать в грязь... грязь… Тебе не жалко его? Знаешь, электам от этого бывает больно… больно… больно…
– Я не виновата в том, что меня окружают одни ничтожества. Я говорю людям то, что они заслуживают, и не более того! – упрямо парировала волчица. – Узнав меня поглубже и присмотревшись к остальным, ты бы само убедилось в этом! – Моран искренне поражалась такой непрозорливости того, кто с ней говорил. – Знаешь что, – она высокомерно вздернула нос, – Мне плевать на то, что обо мне думаешь ты. Хорошо, пусть я показная дешевка. А теперь заткнись и оставь меня в покое! – и Моран продолжила путь.
– Ха-ха-ха-ха-ха! – многоголосый перезвон гулко пронесся сквозь зеркальные коридоры. – А ты не заметила, что Флер с тобой почти не разговаривает? Боится. Ты всегда пренебрегаешь чужим мнением, ты никому не оставляешь выбора.
– И что из этого? – криво усмехнулась Моран.
И тут с грохотом выросла перед нею зеркальная стена, и ее собственное отражение саркастически улыбаясь, преградило дорогу девушке.
– Ты не оставляешь выбора окружающим, а я не оставлю его тебе! Ты считаешь, что тебя окружают одни ничтожества? Чем же ты лучше их? Какого же отношения заслуживаешь ты сама? – с осуждением произнесло оно.
И тут со всех сторон из глубины зеркал стали выплывать увеличенные лица Моран и, оттесняя ее назад, они с презрительным хохотом выкрикивали.
– Ты никого не любишь! Твои глаза застилает пелена собственного величия! Твоя незрячая душа не способна оценить достоинства других: ты не заметила, что презираемая тобой Флер заботлива и хозяйственна, а Майя сострадательна, она каждого умеет понять и простить. Ты душевно слепа и глуха!
Сделав несколько шагов назад под натиском собственных отражений, Волчица оглянулась и увидела позади себя бесконечный, блещущий, как хрустальная стрела, тоннель. Нет! Обратного пути нет! Только вперед, даже если перед тобою выросла стена! Она ожесточенно ударила по ней мечом, который отобрала в драке у кого-то из постояльцев Падшей обители. Стеклянная плоскость рассыпалась вдребезги, но с высоты на его место упало новое зеркало, а затем еще и еще, грозя задавить девушку. Та уворачивалась и неистово громила зеркальные массы. Сверкающие брызги разлетались во все стороны, раня кожу и разрезая одежду.
– Что не справиться?! – грозно смеялись призраки. – Мы – это ты!! Мы всего лишь твои отражения! Отражения твоей жестокости! Не можешь справиться с собой?
– Прочь с дороги! Я уничтожу этот проклятый лабиринт! Никто меня не остановит! – орала вне себя Моран, и от взмахов ее меча отлетали пряди собственных растрепавшихся волос, и град острых осколков впивался в кожу лица и рук.
– Вах-хах-хах! – смеялись зеркала. И стены, и пол дрожали от этого смеха, лишая воительницу равновесия.
Сердце бешено колотилось в груди полуволчицы. Одежда на ней во многих местах была порвана и висела клочьями, повсюду проглядывали кровавые порезы. Моран тяжело дышала и безумно водила глазами. Она по-прежнему свирепо махала мечом, разбивая бликующие серебристые поверхности, но что-то жалкое, затравленное и бессмысленное сквозило в выражении ее лица.
– О, Святые духи, зачем ты это делаешь? – неожиданно услышала она за своей спиной до боли знакомый голос. Моран резко обернулась. К ней навстречу с распахнутыми объятиями бежала Майя. – Моран, ты с ума сошла? Зачем ты воюешь с зеркалами? Думаешь, так проще найти выход?
Вмиг все стихло, как будто не было ни злобных раскатов смеха, ни звона разбитого стекла, вокруг нее величаво и безмятежно возвышались загадочно мерцающие зеркала. И Моран с теплотой и облегчением обняла подругу. Разбушевавшееся сердце медленно успокаивалось. Никогда еще Майя не казалась ей такой родной и долгожданной.
Из-за плеча ведьмы волчица заметила незнакомую девушку, и лицо Моран вновь сделалось замкнутым и настороженным.
– Что с тобой? Ты вся изрезана, – удивилась Майя. – Давай помогу, – ведьма протянула руку к одной из кровоточащих ран.
– Не надо! – отмахнулась Моран. – Все заживет само собой. Просто надоела эта дурацкая игра в прятки. Решила по-своему расчистить дорогу.
– О, этого не стоило делать, – вмешалась незнакомка. – Это ведь не простые зеркала. Их нельзя расколотить механическими ударами.
– Я уже это заметила, – мрачно отозвалась Моран.
– Кстати, это Мариэль, – спохватилась Майя и представила их друг другу. – Моран, ты помнишь, Мариэль была одной из тринадцати девушек, которых должны были принести в жертву?
– Помню, – кисло сказала Моран. – Давайте поскорей найдем Флер и уберемся отсюда.
– Я думала об этом, – робко сказала Майя, – может не стоит ее тревожить? Если ей здесь нравится больше, чем с нами, пусть остается.
– Спятила? У нее мой меч! – возмутилась девушка–воин.
Мариэль с сомнением покачала головой.
– Ее нельзя здесь оставлять, она погибнет. Не здешнего поля ягода. – Она положила руку на ближайшее из зеркал. – Пожалуйста, приведи к нам Флер.
Зеркальные стены с нежнейшим звоном раздвинулись и выстроились уже в другом направлении в длинный единый проход, и в глубине его девушки разглядели темный силуэт. Майя, не задумываясь, бросилась к Флер, раскрыв ей для объятия руки. Моран вздохнув, картинно закатила глаза и пошла следом.
Флер медленно брела им навстречу, низко опустив голову, так, что волосы падали ей на лицо. Несостоявшаяся графиня шла, сгорбившись, и, шатаясь, держалась за стены.
– Флер! – ласково говорила ей ведьма, приближаясь. – Не бойся, мы тебя простили! Тебя обманули, и ты не виновата… Флер?
Эльфиня шла, как сомнабула, никого не видя, никого не узнавая, но как только Майя до нее дотронулась, с диким неэлектианским криком вцепилась ей в шею. Моран молниеносным движением отбросила взбесившуюся эльфиню в сторону. Та так и осталась безразлично лежать на полу.
– Я видела ее глаза, – сокрушенно проговорила Майя. – Боже мой, что с ней сделали эти твари!
«Видимо, тоже болтала с зеркалами», – усмехнулась про себя Моран и, держа меч на изготовку, двинулась к Флер.
Ведьма пригородила ей путь.
– Ты собираешься ее убить?
– У меня нет выбора, – холодно сказала Моран, – мне нужен мой меч. Да ты посмотри на нее, прежнюю Флер уже не вернуть!
– Возможно, есть какие-нибудь более безвредные способы его вытащить, – взмолилась Майя.
– Я думаю, есть выход, – предположила Мариэль. – Мы вернемся и найдем Луну… э-э… Фалькона… Я думаю, если он сумел замуровать меч в ее тело, то только он и знает, как извлечь его оттуда.
– О духи, – вздохнула Моран. – Я опять трачу время попусту.
Вдвоем они подняли на ноги Флер. Та безвольно повиновалась. Мариэль прекрасно знала все ходы и выходы Падшей святыни и быстро вывела всю компанию к главному порталу. За это время им не встретилось ни единой живой души. Лишь те странные твари, кичупы, одиноко слонялись в подворотне, наполняя воздух стрекотанием.
– Ты так прекрасно ориентируешься здесь! – удивилась Майя. – И зеркала тебя слушаются.
– Когда–то я была Вершительницей этого храма, – со вздохом проговорила Мариэль. – Я одна из немногих, кто смог отсюда выбраться и не потерять себя.
– А что стало с остальными? – не унималась любопытная ведьма.
– А остальных вы видели. Они стали калу, потерянными… (Майя сразу вспомнила это слово – «калу», она слышала его, когда Фалькон привел ее в Падшую святыню) …Хартс смогла убедить их…
– В чем убедить?
– Фалькону удалось сделать примерно тоже самое с вашей подружкой, – Мариэль кивнула в сторону Флер, не вдаваясь в углубленные объяснения.
– А вам не кажется, что она стала напоминать… – и Майя с тревогой на лице показала глазами на стрекочущих существ.
