akchisko_san1 - Рики Макарони и Старая Гвардия
— Лорд не одерживает надо мной верх, не беспокойся, – сказал он Питу. – Я сам не знаю, хочу ли говорить с ними или просто вынужден. Не понимаешь?
— Абсолютно, – признался Пит.
— Они – часть трагической ошибки, которую мне, если повезет, удастся исправить. Знаешь, Пит, бывают моменты, когда я верю, что все обойдется, и я снова смогу радоваться, – Рики очень старался облечь свои мысли в слова. – Я слишком долго был собой, чтобы теперь враз перестать быть прежним. Но почти все время… я в отчаянии. Только не говори, что это нормально в моих обстоятельствах!
— Я думаю, сейчас совершенно все равно, что бы я ни сказал, – произнес брат, и его голос становился все тише. Рики внезапно захотелось спать, зашумело в ушах, и снаружи полилась ровная музыка. Это было странно…
Но окончательно он все понял, когда Пит схватился за горло, словно его тошнило.
— Смертельная песнь! – прошептал себе Рики.
Из всех сложных и малоизвестных традиционной европейской колдовской науке магических фокусов Волдеморта, раздобытых им во время долгих странствий, эту Рики здесь, в Англии, ожидал почему‑то менее всего, хотя и вспомнил о ней, когда Упивающиеся смертью показывали ему предметы для нового куска бессмертия. Старая гвардия рисковала по–крупному и собственным благополучием, обрушив на врагов страшную мощь африканского гипноза. Изготовлять такие дудки мало кто умел. Рики злился на себя; ведь у него была возможность сломать ее, она лежала перед ним на подносе.
Казалось, прошла вечность, но благодаря Лорду Рики теперь понимал, что так растягивается секунда. Звук проникал сквозь слизеринский заслон Тайной комнаты. Он проникал везде.
— Колдуйте! Отражающие чары! Или… – прокричал он, и услышал, как с его губ срывается настолько слабый писк, что даже до Пита не дойдет.
Но командовать экономкой было бесполезно. Рука миссис Дуглас, распростертой на диване, безжизненно свесилась. Скорее всего, для нее, как более слабой физически, этот звук означал паралич, в то время как парни подпадали под влияние. Голова самого Рики наполнилась целым хором посторонних голосов, требующих подчиниться неизбежному. К счастью, он в некотором роде привык к этому, во всяком случае, благодаря Лорду у него имелся подобный опыт.
Френк уже поддался. Он изо всех сил лупил по стеклу, и то, что это не помогало, ничуть его не обескураживало. Он вел себя так, словно, добившись своего, собирался спрыгнуть с четвертого или какого‑то там этажа. Пит боролся с собой, заламывая руки. Пленники метались и заунывно выли. У Рики возникло такое чувство, словно он один ночью на кладбище, и вокруг собирается всевозможная нечисть.
Именно сейчас они могли совершенно спокойно выйти; в коридоре и на верхних этажах точно никого не было. Упивающиеся смертью должны были запастись защитными средствами на такой случай; впрочем, у Авроров они тоже были. Рики зачем‑то взялся перебирать, кого же Волдеморт мог научить пользоваться столь убийственным оружием. Он никому настолько не доверял, чтобы подарить это знание.
Секунды уходили, как песок сквозь пальцы. Он был единственным в комнате, кто мог что‑нибудь предпринять. И у него возникла идея.
Рики не был уверен, что, взяв в руки палочку, сделает именно то, что нужно. Ноги несли его то к окну, то к двери; звук заставлял человека сделать именно то, чего он в данный момент больше всего боялся. А он боялся попасть в лапы разгневанных Упивающихся смертью… и уступить Волдеморту… и что навредят Питу…
«Никогда еще в моей жизни я не был так близок к тому, чтобы свихнуться», – признался себе юноша, падая на колени рядом с диваном. Он даже не стал забирать оружие из руки экономки.
Ладонь Рики накрыла палочку, и он прошептал то, что заранее обдумал, насколько успевал. Он вовсе не был уверен, что это сработает.
«Хорошо, что авроры уже тут – звук на равнине разнесется далеко», – ему нисколько не хотелось, чтобы смерти ценных министерских сотрудников оказались на его совести. И он сам себе поразился, что возможность гибели людей предстала перед ним под таким бюрократическим углом. Виктору Чайнсби бы это понравилось…
«Почему моя палочка мне не помогает?» – возмутился Лорд, когда Рики медленно отвел руку.
«Забыл сказать. Это уже не твоя, а моя палочка. У нее другая оболочка», – просветил Рики.
«Но содержимое то же», – предположил Волдеморт.
В это Рики категорически не желал верить. Он не понимал, как мог забыть, что палочка у него уже другая. Это значительно снижало риск и, наверное
Он не знал, сколько пролетело мгновений, прежде чем все, кто был рядом, пришли в себя. У него получилось. В комнате пропали вообще все звуки.
— Боже мой! – прочитал Рики по губам Пита.
Миссис Дуглас зашевелилась, попыталась приподняться, но не стала. Все что‑то говорили.
Пит начал показывать жестами, из которых Рики понял вопрос: можно ли уничтожить источник гипноза. Он кивнул, а затем помотал головой, давая понять, что в принципе это возможно, но они ничего не смогут сделать для этого, ни находясь здесь, ни – тем более – покинув комнату, вне которой господствует убийственная песнь.
Френк постучал по запястью, в том месте, где обычно носят наручные часы. Рики пожал плечами – вопрос Эйвери явно касался времени, а Рики понятия не имел, сколько его и на что потребуется.
Абсолютная тишина, когда не слышишь даже собственного дыхания, становилась невыносимой. Когда Рики начал замечать, что собственные движения представляются ему невозможно медленными, молочно–белая вспышка возникла за окном.
«Свинство! Как можно уничтожать такие ценные артефакты! – зарычал Лорд. – Черта с два они ее потом восстановят!»
В тот же миг Рики взмахнул палочкой, и все потонуло в раскате грома.
— Безрассудный аврор! – произнес он, и звук собственного голоса заставил его пригнуться. Все, за исключением миссис Дуглас, бросились к окну.
— А что ему угрожало? – поинтересовался Пит. Вместо ответа Рики помотал головой, и, отбросив шторы, приклеился к окну.
Снаружи полным ходом шло сражение. Летели цветные искры. В какой‑то момент Рики почувствовал себя так, как будто смотрит фильм по телевизору. Между тем усилился шум и со стороны двери.
— Это голос профессора МакГонагол! – крикнул Френк.
Рики обернулся; он и сам не знал, почему его это воодушевило. К МакГонагол он относился без особого доверия, а миссис Дуглас, услышав слова внука, и вовсе скептически поджала губы. Но появление профессора в доме означало скорый конец осады.
— Если бы мы только могли им помочь! – шептал Эйвери.
— Мэм, что вы делаете? – изумленно спросил Рики, не отводя глаз от миссис Дуглас: она уставилась в свое зеркало явно не в целях связи, и деловито приглаживала волосы.
