Анатолий Агарков - Семь дней Создателя
Драконы, оборотясь в коней, уносят нас к противоположному берегу, подальше от зависти суровой ставшей воспитательницы. С шипеньем растворясь в песке, лихие скакуны исчезли.
В густом тропическом лесу видна крыша бунгало.
— Наш брат, Орлиное Перо, в плену у чернокожих. Крадёмся незаметно.
Малыши торопятся подставить головы мне под ладони, а я меняю им коэффициенты отражения. Теперь от нас видны лишь на песке следы.
Обитатели бунгало режим не соблюдают. Владимир Константинович в гамаке с плоским экраном телевизора в руке смотрит новости. Мирабель с кистью у холста, рисует дом, построенный по её задумке. Бабушка Валя, конечно, у плиты — изобретает рецепт нового варения из тропических растений. Где же Костик?
На пальму карабкается наш краснокожий брат к последнему кокосу. Но я невидимым взлетаю и плод из-под его руки срываю.
Недолго Костик недоумевал:
— Ты здесь один?
Ребятишки хором:
— Мы все пришли тебя спасти.
Я:
— Мачете кто из бунгало сопрёт, тот первый кокосовое молоко попьёт.
Костик:
— Эй, меня снимите!
Валентина Ивановна сразу заметила появление гостей. Ещё бы! Огромный нож вдруг на её глазах мобильность приобрёл и улизнул в кусты. Бабушка следом:
— Алёша ты? Да ну, не прячься — стара я для проказов.
— Сейчас, бабуль, иду — кокосовое молоко допью.
Мы по очереди к ореху припадаем, прохладный сок вкушаем. А после всем видимость обратно возвращаю. И друг за дружкой из кустов на двор бунгало новое поколение Гладышевых ступает. Бабуля восклицает:
— Мои родные!
Целует всех и обнимает.
— За стол! За стол! Мойте руки и за стол. Сейчас вас угощу удивительным вареньем.
Детвора, вооружившись ложками, уписывает за обе щёки последнее бабвалино изобретенье. А та стоит в сторонке, прихватив ладонью подбородок, подперев другою локоток, глядит на малышей счастливыми глазами. Обнял её за плечи:
— Как здоровье, баб?
— Спасибо, хорошо, — она слезу смахнула. — Чаю праправнуков дождаться.
Подходит Мирабель, услышав голоса:
— Да у нас гости! Как рада я.
Проходит вдоль стола, целует темечки ребят.
— Володя, посмотри, кто к нам пришёл. Оставь в покое телевизор — не сгинет без тебя Земля.
Подходит глава рода Гладышевых, пенсне снимает:
— Чему обязан, господа?
Я говорю:
— Сегодня мамин юбилей. Пришли вас пригласить.
Отец:
— Мы помним и непременно будем.
Я:
— Костика сейчас возьмём. Команчи, сыты? На коней!
С индейским кличем — Хи! Хи! Хи! — бунгало покидаем мы.
Мраморный Дворец на Коралловом острове имел четыре входа на все стороны света. Четыре лестницы и террасы. На восточной по утрам мы пили чай. На западной сегодня готовили банкет.
— Где шляетесь? — упрёками встречают нас Никушки. — Костя, привет. Идёмте репетировать.
Забрали детвору двойняшки — готовят представление к маминому юбилею.
И Люба хмурая:
— Что с фейерверком? Опять спонтанно? Ты лодырь, Гладышев, просто несусветный.
— Не нравится? Ступай за мной. Вот на компьютере программа — садись и правь. Что нарисуешь, в небе загорится.
— А ты куда?
— В шахматы с дедом биться.
Стол накрывает Машенька, генералова жена, а по совместительству контрактная тёщенька моя. Ей помогают юбилярша, Надежда Павловна с полковником, который по случаю передник нацепил, Эля и Наташа. В печали Даша:
— Лёш, проблема с подарком у меня.
— Рассказывай.
— Хотела рыбку золотую подарить, с вживлённым чипом, чтобы хозяйку понимала. Но операция не удалась.
— Идём, посмотрим — чем сумею, помогу.
Перламутровая красавица с оранжевыми плавниками в аквариуме на поверхности вверх брюшком.
— Чип удали.
Даша колдует лазерным лучом на неподвижном тельце.
— Готово.
— В воду опусти.
Ладони приложил к стеклу, глаза закрыл, мысли сконцентрировал.
Давай, красавица, очнись — вторую жизнь в тебя вдохну, и разум человечий подарю.
Малышка встрепенулась, вильнула хвостиком и плавники в работе.
Даша:
— Что теперь?
— Ты с ней поговори.
— Да ну тебя!
— Нет, я серьёзно.
— Привет, красавица! — Даша махнула ей рукой.
И рыбка покачала…. Ну, не головой — всем туловищем, хвостом и плавниками.
— Да ты разумница моя!
В ответ, будто щенок от ласки, золотая пустилась в пляс, выписывая круги и кувырки, и прочие акробатические трюки.
— Ну, я пошёл.
— Спасибо, милый! — Даша догнала, обняла и нежными губами к губам прильнула.
Стол накрыт, терраса из живых тропических цветов гирляндами увешена. Машенька последние штрихи наводит. Выступает генерал в парадном одеянии. При орденах, с сигарою в зубах.
Машенька:
— Ой, ты уже пришёл, а мне ещё переодеться надо.
— Переоденься.
— Хотелось под руку с тобой….
— Под руку пойдём поздравить именинницу.
Мы остаёмся с генералом на террасе.
— Сыграем, дед, чтоб время скоротать.
— Ты помоложе, тебе и за доской бежать.
— А я уж сбегал.
Из воздуха возникнув, меж нами повисает шахматная доска с фигурами.
Дед ухмыльнулся:
— Всё шуточки твои. Играешь честно или подглядываешь в мои мозги?
— Ну, что ты, дед? Конечно, честно. Новую начнём иль доиграем прерванную?
— Доиграем, если помнишь диспозицию.
Фигуры разбрелись по всей доске, часть улетучилась.
— Твой ход.
Конечно, подозрения Алексея Георгиевича основания не лишены — я мог подсматривать в его главе все планы шахматной баталии. Мог свои задействовать извилины на всю катушку — тогда у деда шансов никаких. Только к чему? Много ль радости от такой победы? Поэтому играл я честно, своим ресурсом, и, если побеждал, то радовался бесконечно. Печалился, когда разбит бывал. Потому что дед такта не имел — выигрывая, повторял:
— Куда вам, Гладышевы, против Михеевых.
Михеев Алексей Георгиевич — дед мой, генерал.
Явились под руку полковник отставной с женой, Надеждой Павловной. Теща венчанная моя во втором браке расцвела. В смысле, помолодела и похорошела, но, как и прежде, строгая была.
— Гоняют вас, брат мой по оружию? — хихикнул как-то генерал.
Полковник наш рождён был хватом.
— Слуга жене, отец солдатам, — он генералу отвечал.
Надежда Павловна критично осмотрела сватов мундир и к мужу повернулась. Поправила медали, сняла отсутствующую пылинку, улыбнулась, на цыпочки приподнялась и в бритую щеку губами ткнулась. Зарделся наш полковник — ни дать, ни взять Героя получил. Грудь выпятил, кивнул жене и стопы к нам направил.
