Евгений Лотош - Река меж зеленых холмов
— Прости, — покаянно откликнулся Саматта. — Не подумал.
— Прощать тебя не за что, просто прими к сведению. И учти, что вежливость — всего лишь правила, придуманные людьми, чтобы уживаться друг с другом с наименьшими проблемами. А у Демиурга методы совместной жизни с людьми совершенно иные. Целесообразность и последствия — вот что ты должен принимать во внимание в первую очередь. А если и это тебя не убеждает, то просто осознай, что Демиург, твердо намеревающийся ужиться в человеческом обществе, не ломая его, просто обязан вести себя по правилам, устанавливаемым другими. А наш добрый господин Тархан использованием эмпатии на переговорах не гнушается, как видишь.
Бывший Серый Князь замолчал, потер лоб и махнул рукой.
— Ну ладно, не стану нудеть. Сам все поймешь, не маленький. Главное, что наш большой сильный приятель в девочке души не чает, и ты заработал хорошее жирное очко в свою пользу. Да и насчет таранхая неплохо вышло. Сделаем мы из тебя дипломата в самые кратчайшие сроки, точно тебе говорю.
Он посмотрел вниз, где Таранхай внимательно осматривал одного из жеребцов.
— А нам пора отсюда топать. Наблюдателей здесь нет, так что предлагаю пробежаться ножками вон до того распадка, а там можно и в воздухе раствориться. Следы от шин я проложу на всякий случай. Если у тебя нет срочных вопросов, я пока помолчу — у меня в канале висит Дор, которому не терпится выяснить, как все прошло. Двинулись, что ли…
Тот же день. Область Мураташ, город Камитар
Домой в Камитар они добрались, только когда солнце уже опускалось за дальние холмы. Мизза с трудом сползла с лошади — она еще ни разу в жизни не ездила верхом весь день, и у нее болели бедра и стертая слишком большим и неудобным седлом промежность. Встав на землю, она покачнулась и чуть не упала, но вовремя успела удержаться за стремя. Пусть она женщина, но своей слабости не покажет. Тем более — дяде.
Повелитель Ветра спрыгнул на землю рядом с ней, отцепил от седла поводья новых чудо-коней и передал их конюху.
— Приставить охрану и глаз не спускать, — приказал он. — Мизза, пойдем со мной.
— Да, дядя Тархан, — откликнулась девочка. Она откинула изрядно надоевший капюшон на спину, наслаждаясь прохладой вечернего воздуха, такой сладкой после целого дня, проведенного в душных тряпках. Вслед за дядей она поднялась по ступеням дома и через просторную прихожую прошла в комнату, залитую закатным светом. Ветер колыхал занавески, и от вида стоящей на столе еды у нее тихонько забурчало в животе. Она вдруг поняла, что ничего не ела весь день, и что злой голод впивается ей в живот холодными когтями.
Трое мужчин, негромко переговаривающихся за столом, как по команде замолкли и повернулись к Тархану.
— Вы задержались, — сказал Тахмурат. — Мы ждали вас еще часа два назад. Что-то случилось?
— Все в порядке, — Тархан опустился на лавку и впился зубами в сочный кусок вареного мяса, обмакнув его в подливку. — Шаман подарил мне двух коней, уверив, что они необычайно сильны и выносливы. Я проверял.
— И как? — поинтересовался Цахарра. — Не соврал?
— Если верить Миззе, он говорил одну лишь правду, — с набитым ртом проворчал Тархан. — А, Мизза?
— Да, сан Тархан, — робко проговорила девочка, прижимаясь к глинобитной стенке. Дядю она хотя и боялась, но любила. Остальных же Повелителей Ветра, включая отца — просто боялась. Дядя хотя бы испытывал к ней теплые чувства, как к своим дочерям, а другие всегда оставались внутри холодными и неприятными, зачастую — злыми и сердитыми, хотя и не подавали виду.
— Одну лишь правду не говорит никто, — нахмурился Мистан. — Твоя племянница слишком молода, чтобы как следует понимать взрослых. Проклятие позволяет ей видеть, но не понимать.
— Младший брат, — лицо Тархана помрачнело, а внутри плеснулась подавленная ярость, — я предупреждал, чтобы ты не говорил плохо про Миззу, пусть даже она твоя дочь. Ты меня, похоже, не услышал. Повторить так, чтобы до тебя дошло?
— Нет, старший брат, прости, — торопливо проговорил Мистан. — Я оговорился. Но Мизза и в самом деле слишком молода.
— Раньше она не ошибалась. Кстати, Наваха больше не держит мое стремя. Сегодня он без моего ведома и в нарушение моего прямого приказа опять нацепил на Миззу ошейник.
— Он хоть жив еще? — лениво поинтересовался Цахарра.
— Жив. А морду врач починит, — Тархан сунул в рот кусок лепешки и снова впился зубами в мясо.
— Так как все прошло? — осведомился Тахмурат. — Договорились хоть о чем-то?
Какое-то время Повелитель Ветра молча работал челюстями.
— Мистан прав, — наконец неохотно сказал он. — Этот человек знает о нас много. Слишком много. Он может устроить нам серьезные проблемы, просто болтая языком в присутствии не тех людей. Не то чтобы я боялся Кимицу и ее Глаз, но ссориться с ними нам сейчас ни к чему.
— Откуда он столько знает, непонятно?
— Нет. Он ни разу не проговорился. Он умеет застилать суть дела словами ничуть не хуже любого гулана. Дорого бы я дал, Тахмурат, чтобы найти ответ на твой вопрос. Но еще больше дал бы, чтобы узнать — откуда он вообще такой появился? Подобные ему люди не вырастают из земли, как поганки, за одну ночь.
— Возможно, следует поступить с ним так же, как и с поганками, — нахмурился Цахарра. — Пока он еще не вошел в полную силу…
— Ты дурак, Цахарра, — зло оборвал его Тархан. — Он пришел на встречу вдвоем со своим генералом. И оба были не вооружены.
— И что? — от младшего Повелителя Ветра тоже плеснуло злостью. — Вот и воспользовался бы случаем.
— Ты дурак, Цахарра, даже если забыть о моем обещании безопасности, — повторил Тархан, на сей раз спокойнее. — Он знает о нас куда больше, чем все остальные чужаки, вместе взятые. И, тем не менее, является без оружия и охраны. Значит, он уверен, что мы не рискнем на него напасть — например из-за того, что информацией владеет не только он. Или потому, что уверен в своем превосходстве. Ты не видел, как он двигался. Похоже, он страшный боец. Я бы не рискнул выйти против него — хоть врукопашную, хоть с оружием. И его "генерал"… Он бывший солдат масарийского спецназа. Не такой сильный и ловкий, но тоже опытный боец. Думаю, если бы я попытался их убить, не вернулся бы домой живым. Если встретишься с ним в укромном месте, можешь рискнуть сам. Только, во имя пупа Курата, постарайся, чтобы из-за твоей идиотской смерти не пострадал весь клан. А пока он жив — с ним нужно договариваться. Он действительно хочет установить с нами мир и даже готов заплатить за него немалую цену.
