Дмитрий Таланов - Локумтен
— Эй, локумтен! — кликнул он, отворачиваясь от картины на стене. — Как там моя карта, готова?
— Так точно, — отозвался Филь останавливаясь.
Мастер живо повернулся к нему.
— Так точно? — удивленно повторил он. — Откуда это у тебя?
Филь горделиво ответил:
— Я с пяти лет в море, Мастер!
— Ага, — сказал тот и шагнул ближе. — Тебе не надо называть меня Мастером, я терпеть не могу учить. Зови меня Флав. Давай-ка побеседуем, как представители двух уважаемых семейств!
Он подошел так близко, что Филю стало некомфортно. Мальчик попятился, но Мастер притянул его к себе за рубаху.
— Невероятная глупость вставать в пять утра, чтобы помахать вам на прощание, — сказал он, — но я не доверяю твоей лукавой роже, даже после допроса. Мне нужен твой правдивый ответ. Если обманешь, сотру в порошок, — добавил он тихо.
Филю стало не по себе: Мастер не шутил.
— Что именно ты успел заметить в Хранилище, отвечай!
Филь не спал второй день, оттого ничего путного ему в голову не приходило. Мастер ждал, и тогда он брякнул недолго думая:
— Я видел там кубок, большой… и зеленый, — добавил он, вспомнив свой ответ Эше.
Флав сощурился. Поразмыслив, он сказал:
— Должен заметить, ты до безрассудства смел, хитрая башка. Что ж, вот так и говори!
Филь еле дотащил ноги до кровати. Когда он уже дремал, ему подумалось, что Мастер против воли оказался у него в долгу. Мальчик улыбнулся этой мысли. С улыбкой на губах он заснул.
— 10 —
Не оборачивайся назад.
Что ты увидишь там? Ничего.
Брошенный дом. Разоренный сад.
Окаменевшее божество.
Надпись победную "Здесь был рай".
Ангела бледного у ворот.
Не оборачивайся!
В дорогу их провожал серый прозрачный рассвет, предвещавший погожий денек. Помещения замка, по которым дружно прошагала семья Фе с Филем позади, были пусты и гулки, а омытые росой плиты внешнего двора тускло блестели. Толстый Али у ворот протяжно зевал. Заметив их, он помахал им рукой.
Карета поджидала их, запряженная тройкой не самых лучших замковых лошадей. Рядом в ожидании топтался Кали, выглядевший мрачнее тучи. Ему предстояло гнать карету всю дорогу до поместья Фе и потом назад в замок.
Новые родственники Филя оделись в дорожную одежду, и только Эша напялила на себя нечто несуразное. Вместо длинного платья и плаща с капюшоном на ней были серая рубаха, заправленная в просторные штаны, подпоясанные ремнем. На ремне в петле сбоку висел Арпонис.
Увидев жезл, Лентола скривилась:
— Сестра, ты выглядишь как сердар, что за глупость выставлять это на всеобщее обозрение?
— Эша на тропе войны, прячьтесь все! — хихикнула Габриэль.
Г-жа Фе заметила дочери:
— Прежде всего ты в этом замерзнешь. Достань хотя бы плащ из сундука!
— Как замерзну, так достану, — ответила Эша, забираясь в карету.
Она плюхнулась на сиденье дивана рядом с Филем и немедленно отвернулась к окну.
Устраиваясь напротив неё, Лентола сказала неодобрительно, хотя без обычных высокомерных нот:
— Ради тебя нам придется останавливаться!
Эша лишь пожала плечами. Вопросительный взгляд Филя перехватила г-жа Фе.
— Никто не будет ни есть, ни спать, пока мы не выедем за Периметр, это слишком опасно. Это тебе, — она протянула мальчику новехонький Арпонис, сверкающий серебром. — Подарок от Ирения.
Принимая у неё увесистый жезл, Филь забыл поблагодарить.
— Почему опасно? — тревожно поинтересовался он, припомнив волка-переростка на песке у леса.
— Из-за демонов, — ответила Лентола. — Их чаще всего встречают рядом с Хальмстемом.
Утренний воздух был необычно свеж. Филь закутался в выданный ему плащ, жалея, что в этой компании не может напялить на голову еще и капюшон, а потом зажмуриться и так и ехать. Он лишь сейчас осознал, что они собрались пробираться среди тех волков. И только сидящие напротив Габриэль с Руфиной, которые тоже выглядели нерадостно, вернули ему немного мужества.
Кали тронул карету и они выкатились на мост. Сразу за ним они повернули направо, а минут через пять налево и въехали в лес, где начиналась дорога на Кейплиг. Неплохая дорога, как оказалось, плотно утрамбованная и широкая даже для двух карет. Лишь могучие корни сосен у обочины доставляли неприятности, когда Кали смещался в сторону, наезжая на них колесами.
Лес тут был величественный. Плотный балдахин из сосновых ветвей скупо пропускал еще неуверенный свет. Ветер мягко расчесывал вершины деревьев, между которыми проглядывало белесое небо.
— А где эти… почтовые? — робко спросил Филь, сообразив, что они едут в лесу одни-одинешеньки.
Г-жа Фе ответила:
— Мы больше не важные особы, а эта гильдия оказывает услуги охраны только находящимся на службе Империи.
Лентола сумрачно откликнулась:
— Они прекрасно берут и золотом.
— Только его у нас не хватит, продай мы даже Катаоку, — хмыкнула Эша.
Филю это напомнило, что семья Фе только выглядела важно, не имея за душой ничего, кроме отдаленной усадьбы. Даже их багаж весь уместился на запятках кареты — её крыша осталась незанятой. Крыша в ней, кстати, была необычная: с неё свисала кожаная петля. Мальчик пригляделся и понял, что за неё открывается широкий люк в потолке. Он повертел головой, пытаясь найти еще что-нибудь странное.
Окошко в задней стенке было маленькое, зато сквозь переднее была хорошо видна скамья кучера. И еще тут были боковые окна, которые… раздвигались! Филь немедленно сдвинул свое в сторону и высунул в него голову. Густой смолистый воздух ударил ему в ноздри.
Сосны торжественно шумели, как волны, разрезаемые кораблем, идущим под полным бакштагом. Колеса кареты тонули в ковре свежей хвои, покрывавшей землю. Однако вскоре они покинули сплошной лес и понеслись мимо лугов, поросших иссопом и какими-то чудными белыми цветами, нежно-розовыми от восходящего солнца. Вокруг цветов плясали золотые пылинки.
Цветы стлались ковром, который то поднимался, то спадал в низины, следуя холмистому рельефу. Солнце поднялось выше, и от буйства красок стало больно глазам. Филь напоследок вдохнул поглубже и откинулся на спинку сиденья. Карета снова въехала в лес.
— Надо закрыть, — сказала ему г-жа Фе, показав на окно. — Больше нельзя!
Она вернула его к реальности. Руфина сидела, глядя в точку, плотно сжав губы. Красивое лицо Лентолы не выражало ничего. Габриэль тревожно водила глазами по сторонам, а Эша рядом с Филем пялилась в закрытое окно.
