Павел Блинников - Инквизиция
Вторая партия проходила в подобном ключе. Отличники проигрывали двадцать: восемь и дело шло к развязке, ожидаемой с самого начала. Ваня за все время не получил ни одного паса, его участие в игре ограничивалось подачей; да и ее он, кстати, несколько раз не подал. Он находился в шестом номере — точно посередине площадки — когда Вовка вышел на линию подачи. Но Вова ударил по мячу слишком сильно — тот полетел параллельно полу, попав в противоположную стенку. Впрочем, даже неудачная подача не вызвала разочарования его болельщиц. Едва ли кто-нибудь на площадке мог ударить по мячу так сильно. Ваня перешел в пятый номер и, когда Мишка из его класса подал подачу, в команде противника пасс получил опять Вовка. Пасующий Вовкиного класса решил доверить пас лидеру, хоть тот и находился на задней линии; Вовка вылетел с задней линии и с силой ударил по мячу. Так же, как и на подаче, мяч полетел параллельно полу, и улетел бы в аут, если бы на пути не оказался Ваня. Мяч летел в него, и Ваня никак не успевал увернуться. Круглый кожаный снаряд угодил ему в грудь, Ваня упал на спину, а мяч улетел в потолок. Все засмеялись. Громче всех, конечно же, смеялся Вовка, но не это самое противное. Даша, сидящая на лавочке, тоже смеялась. Смеялась над ним! Перед Ваней забегали математические формулы.
Ванина команда кое-как забила и перешла на номер. Ваня оказался в четвертом номере на передней линии. Родик подал подачу, и им повезло — принимающий на той стороне обработал мяч неудачно. Мячик перелетал на их сторону, но падал близко к сетке в районе второго номера. Перед глазами Вани все еще бегали формулы. Женька подошел под сетку и подбил мяч на пасующего. Давать пасс Женьке бессмысленно — тот не успел оттянуться от сетки. И тогда в первый раз пас получил Ваня. Как в кино, мяч летел к нему.
Как оказалось, мяч тоже сделан из простых формул, и Ваня сразу понял, что надо делать. Формулы его тела перестроились. Три тройки слетели и устремились к полу, двойка понеслась к мячу. Мышцы Вани скрутило судорогой. Всего за одно мгновение он покрылся липким потом. В голове родился образ — высокий лысый мужчина медленно подходит к мячу, все его движения выверены и закреплены на тысячах тренировках. Сам не понимая, что делает, Ваня полностью скопировал движения волейболиста. Вот он идет, но пока не быстро. Он смотрит на мяч и примеряет расстояние. Мужчина не торопится, потому что, если прыгнешь слишком рано, ударишь мяч на опускании, и не в самой высокой точке. Но вот — момент наступил. Он делает длинный шаг правой ногой, потом приставляет к ней левую. Руки уходят назад, и потом резко выкидываются вперед и вверх. Их движение синхронизировано с ногами. Колени согнулись, и — прыжок! Взмах рук добавляет прыжку дополнительную силу. Ваниной технике может позавидовать и Жиба! Мышцы раскручиваются, он чувствует, как зависает в воздухе. Теперь — удар. Руки поднимаются вверх, но потом левая опускается, а правая и отводится назад. Рука находится в полурасслабленном состоянии. Самый сильный удар, как ни странно, наносит рука, работающая наподобие хлыста. Теперь рука разгоняется. Кисть летит вперед, и главное остановить локоть в нужный момент. Локоть не идет вперед, а рука делает движение, изгибаясь в суставе слегка неестественно, но такая техника позволяет схватить мяч на наибольшей высоте. Если все сделать правильно, удар выйдет убойным. Так получилось и сейчас.
Вовка не верил, что Ваня ударит. Он не сомневался, что тот скинет. Ване даже не удосужились поставить блок! Вовка вышел на трехметровую линию, и как же он удивился, когда Ваня, продемонстрировав идеальную технику, вылетел над сеткой чуть не до пояса, и нанес сокрушительный удар по шестому номеру. В отличие от Вовкиного удара, Ванин попадал в площадку. Мяч летел где-то в пятый-шестой метр, но на его пути встало препятствие в виде лица Вовки. Мячик отлетел от лица в аут, вот только теперь в зале воцарилось гробовая тишина. Удар получился сильный, но натренированная рожа Вовки выдержала. Правда, покраснела от удара и душившей Вовку злости.
Глава 13
Для посиделок Андре, Коля и Кузьма выбрали, кафе напоминавшее чайхану. На прокуренных стенах висели грязные ковры, официанты носили подобие тюбетеек и все как один, наверняка, имели Азербайджанскую прописку. Три грязных и хмурых инквизитора не вызвали у них восторга, а когда еще заказали бутылку дешевой водки, а к ней простенькие салатики, уголки губ обслуживающего персонала скривились книзу в презрении. Заказ принесли, правда, потребовали расплатиться сразу. Инквизиторы не обиделись — им не привыкать. Андре разлил водку по стопкам, первый тост прозвучал в память погибших соратников — выпили не чокаясь.
— Что у тебя с Сибирью? — спросил Андре у Коли, закусывая постным салатом.
— Да ничего необычного. Кому она нужна, моя Сибирь? Колдуны там только если проездом бывают.
— А с нежитью как?
— Да точно так же. Ни вампиров, ни оборотней. Правда, недавно разорвали пару человек, и я уж думал, что все-таки завелся кто. Но приехал и понял — медведь. Помог поймать местным мужикам, они мне даже после этого баньку истопили.
— Это у нас редкость, — покачал головой Андре. Человеческая благодарность действительно мало касалась инквизиторов.
— А что у самого, — спросил Кузьма.
— Ну, вот это шалава, и больше ничего. Хотя, странно это все, если честно. Неужели никто не хочет занять место Абдулы?
— Может, не знают, что он умер? А может, тебя бояться? А вообще, расскажи про этого Абдулу. Ну и про Михаэля тоже.
— Крутые ребята, — посерьезнел Андре. — Я когда они поединок устроили, такого насмотрелся. Положили они человек, наверное, тысячу, и даже не заметили. Но тогда каждый из них друг друга блокировал, так что я даже не представляю, что было бы, если кто-нибудь из них один стал колдовать.
— Нет, ну а какие они? — не отставал Кузьма. — Я вообще колдуна класса А никогда не видел, а тут целых два.
— Необычные. По-другому и не скажешь. Вроде люди, как люди, а все же видно, что не такие, как все. Они, конечно, все колдуны такие, но эти двое особенные были. Михаэль меня до самого конца за нос водил. Если бы не повезло мне, он до сих пор живой ходил, а от меня и воспоминаний не осталось. А Абдула так вообще чудище. Старый — Михаэль говорил, что ему сто сорок лет — и страшный. Он буквально страхом вонял. И спокойный. Только один раз он из себя вышел, да и то перед смертью.
— А из-за чего они дрались-то? — спросил Коля.
— Прости, но сказать не могу. Лично Великий Инквизитор запретил.
— Ого. Значит, что-то серьезное.
— Серьезней некуда, — подтвердил Андре. — Но они так и не добились того, чего искали. Зато мне кое-что на память оставили. — Андре невольно прикоснулся к изуродованной груди.
