Джин Вулф - Коготь миротворца
– Всем известно, – ответил я, – что мы давно утратили славу древних времен.
– Мы обретем ее вновь. Все станет, как прежде. Люди Урса вновь будут бороздить межзвездное пространство, от галактики к галактике, и властвовать над дочерьми солнца.
Шатлена Tea, которая, должно быть, слушала, что говорит Водалус, хотя ничем не обнаруживала своего присутствия, взглянула сначала на него, потом на меня и произнесла мягким воркующим голосом:
– Известно ли тебе, палач, как наш мир получил свое нынешнее название? Люди восхода пришли к своему тогдашнему повелителю, а имя ему было «Война». Но они считали это имя неблагозвучным и боялись, что другие не пойдут за ними. Потому они дали ему другое имя – Дар. Однако в их языке был хитрый фокус: одно и то же слово означало и «подарок», и «настоящее». По крайней мере, так объяснял нам с сестрой наш наставник, хотя трудно понять, как можно допускать такую путаницу в словоупотреблении.
Водалус слушал ее так, словно ему не терпелось говорить самому, но он был слишком хорошо воспитан, чтобы перебивать даму.
– Тогда другие, которые должны были переправить свой народ в самый отдаленный из обитаемых миров, тоже вступили в эту игру и назвали тот мир «Скальд» – Мир Будущего. А наш, таким образом, стал называться Урсом – Миром Прошлого.
– Боюсь, ты ошибаешься, – возразил ей Водалус. – Мне известно из самых достоверных источников, что наш мир носил это название с глубокой древности. Но твое заблуждение столь очаровательно, что я предпочел бы, чтобы оказалась права ты, а не я.
В ответ на это Tea улыбнулась. Водалус снова повернулся ко мне.
– Хотя сказка нашей дорогой шатлены и не объясняет, почему Урс зовется Урсом, но в ней есть одна важная мысль: в те времена человечество путешествовало на своих кораблях из одного мира в другой, покоряло новые миры и возводило на них города Человека. То были великие дни, когда отцы отцов наших отцов стремились к господству над Вселенной.
Он замолчал, и, поскольку от меня, видимо, ждали какого-то отклика, я сказал:
– Сьер, нам недостает мудрости тех веков.
– А-а, ты целишь в самую сердцевину. И все же, несмотря на всю свою проницательность, ты ошибаешься. Нет, нам не хватает не мудрости. Нам не хватает силы. Процесс дознания шел вполне гладко, но к тому времени, когда люди узнали все, что им требуется для господства, истощилась сила мира. Сейчас, мы влачим жалкое существование на останках наших предшественников. И пусть немногие летают по воздуху на своих флайерах, за день покрывая десятки тысяч лиг, все остальные ползают по поверхности Урса и не могут пройти расстояние от горизонта до горизонта до того, как солнце не скроется на западе. Минуту назад ты говорил о необходимости поставить мат этому жалкому идиоту Автарху. Я хочу, чтобы ты знал: есть две великие силы, которые рвутся к власти. Белые стремятся сохранить все как есть. Черные – направить Человека на путь, который вернул бы ему господство над миром. Я назвал их черными случайно, но следует помнить, что именно ночью мы видим звезды. Днем при свете солнца они незаметны. Так скажи, какой из двух сил ты хочешь служить?
Ветер едва шевелил ветки деревьев. Мне показалось, что все, кто сидел за столом, разом замолчали в ожидании моего ответа.
– Конечно, черным!
– Хорошо! Но, как умный человек, ты должен понимать, что путь ко второму завоеванию мира будет нелегким. Те, кто не влеком страстной жаждой перемен, так и будут пребывать в нерешительности и никогда не расстанутся со своими сомнениями. Весь груз ложится на нас. Мы должны решиться!
За столом снова наступило оживление. Понизив голос, чтобы никто больше не услышал меня, я обратился к Водалусу:
– Сьер, я не все вам сказал. Больше я не могу таиться, ибо вы сочтете меня недостойным доверия.
Он оказался лучшим интриганом, чем я, и, отвернувшись, сделал вид, что полностью занят едой. Только через некоторое время он произнес:
– В чем дело? Расскажи, и покончим с этим.
– Сьер, – сказал я, – у меня есть древняя реликвия – предмет, который называют Когтем Миротворца.
В ту секунду он откусывал кусок от жареной куриной ноги. Вдруг он замер и скосил глаза на меня, не поворачивая головы.
– Не желаете ли посмотреть на него, сьер? Он очень красивый. Я прячу его в голенище сапога.
– Нет, – прошептал он. – Или, вернее, не здесь… Нет, лучше совсем не надо.
– Кому тогда я должен его отдать? Водалус наконец проглотил кусок.
– Я слышал от своих друзей в Нессусе, что он исчез. Так, значит, он у тебя. Храни, пока не сможешь избавиться от него. Не пытайся продать – его сразу узнают. Спрячь где-нибудь. Брось в яму.
– Но, сьер, это же очень ценная вещь.
– Она бесценна и потому ничего не стоит. Мы с тобой разумные люди. – Вопреки этим словам в голосе его звучал страх. – Но чернь считает сей камень священным и верит, что он может творить чудеса. Если бы я завладел им, они сочли бы меня святотатцем и врагом Теологуменона. А наши хозяева – предателем. Ты должен сказать мне…
Как раз в это время к столу подбежал человек, которого я раньше не встречал. Вид его говорил о том, что он принес важные новости. Водалус поднялся и отошел с ним в сторону. Я мысленно уподобил его красавцу наставнику, беседующему с учеником, ибо он был, по крайней мере, на голову выше гонца.
Ожидая его скорого возвращения, я продолжал свою трапезу. Но после продолжительного разговора Водалус куда-то удалился вместе с новоприбывшим, затерявшись среди толстых стволов деревьев. Один за другим вставали из-за стола и все остальные, пока не остались лишь прекрасная Tea, Иона, я и еще один человек.
– Ты собираешься присоединиться к нам, – проворковала Tea, – но пока ничего о нас не знаешь. Тебе нужны деньги?
Я заколебался, но тут в разговор вступил Иона:
– Это как раз то, шатлена, чему человек всегда рад, как неудаче старшего брата.
– Отныне мы будем откладывать причитающуюся вам долю. Когда вернетесь, вы ее получите. А пока для каждого из вас приготовлен кошелек, чтобы вы могли побыстрее добраться до места.
– Значит, мы уезжаем? – спросил я.
– Разве вам об этом не сказали? Водалус даст вам указания за ужином.
Я не думал, что в скором времени снова окажусь за столом, и, наверное, об этом красноречиво свидетельствовало мое лицо.
– Ночью, когда взойдет луна, будет ужин, – сказала Tea. – Кто-нибудь зайдет за вами. – Потом она пропела:
С утра поел – и жизнь светлее, К полудню снова – полон сил, Под вечер – складно говорил, А на ночь – вовсе стал мудрее…
– А теперь мой слуга Гуниальд отведет вас туда, где вы сможете отдохнуть с дороги.
Человек, который до сих пор не произнес ни слова, встал и бросил:
