Роберт Асприн - Одиннадцать сребреников
В следующую секунду ему пришлось стиснуть зубы, чтобы не закричать. Однако подавить стон ему все же не удалось. Конечно же, Нотабль хотел ехать верхом, однако он не учел, что онагр продолжал двигаться вперед, и, не рассчитав, вцепился когтями в ногу Ганса. Ганс едва, удержался, чтобы не ударить кота.
— У-у, проклятье! Ты меня поцарапал, теперь еще долго будет болеть и чесаться. Ну что, может, ты лучше поедешь сзади меня?
Нет, это предложение кота не устроило. Нотабль разместился впереди Ганса и, привалившись к нему, решил немного вздремнуть.
— Проклятый кошак! Помнишь, как мы не понравились друг другу при самой первой встрече, в задней комнате «Кабака Хитреца»?
Нотабль дернул хвостом, признавая, что помнит об этом, однако глаз не раскрыл. Шедоуспан вздохнул и попытался заставить онагра передвигаться чуть-чуть быстрее. А потом потер саднящее бедро.
***Спустя чуть более часа — очень долгого часа — Нотабль проснулся. Кот потянулся, выгнув спину и ухитряясь удерживать равновесие на спине онагра, а затем огляделся вокруг. Ганс погладил кота по спине, и тот потерся об его руку. Затем Нотабль спрыгнул наземь. Ганс натянул поводья. Кот, деловито задрав хвост, озирал местность. Потом Нотабль посмотрел вверх, издал звук, отдаленно похожий на мяуканье, и направился в чащу.
— Много от тебя помощи, — пробормотал Ганс. — Только о том и думаешь, чтобы поспать, потянуться и сбежать в лес.
Он совсем собрался было ехать дальше, когда Нотабль вновь появился из-за деревьев и уставился на него. Моргнув, Ганс пристально посмотрел на кота. Нотабль задрал хвост трубой, развернулся, оглянулся на Ганса и вновь направился в лес.
— Я чувствую себя настоящим ослом, Инас, но.., давай пойдем за ним.
Ветви деревьев хлестали по лицу человека, ехавшего верхом на ишаке, который был так глуп, что проходил прямо под низко нависающими сучьями, — или был так злонамерен, что делал это нарочно. Вскоре Шедоуспану это надоело, и он спешился. И ему, и Инасу от этого значительно полегчало. Теперь Ганс всего лишь застревал в кустах, да еще время от времени Инас словно нарочно направлял его прямиком на ствол какого-нибудь дерева. Нотабль шествовал впереди.
Задолго до того, как они достигли цели, Ганс услышал голоса, а затем конское ржание. Нотабль безошибочно привел их к лагерю тейана.
***В лесу было тихо, лишь жужжали насекомые, да порою, шурша в траве, проползала змея. То тут, то там насекомые смолкали, испуганные безмолвной тенью, проскользнувшей мимо, но вскоре вновь начинали свои вечные споры за право владеть жизненным пространством и оставить после себя потомство. Бесшумно крадущаяся человеческая фигура помедлила немного в тени деревьев, припав к земле, а затем выпрямилась и проскользнула в лагерь тейана, ярко освещенный пламенем костра. С той минуты, когда человек бросил последний взгляд на лагерь из-за сплошной стены деревьев, Твел успел задремать. Он по-прежнему полулежал около костра, но теперь его голова упала на грудь, и он больше не интересовался стоящей подле него чашкой.
«Хорошо, — подумал человек-тень. — Напился и уснул. Судя по той ерунде, что он порол до этого, он не проснется до рассвета. Везет Твелу — да и мне везет! Жаль, что трое остальных не составили ему компанию и не упились в лежку!» Шедоуспан услышал слабый шум и застыл, сжимая рукоять кинжала, пока не ощутил едва заметное касание и не понял, что это Нотабль. Еще одна тень, бесшумно крадущаяся по лесу. В темноте кот вовсе не казался рыжим.
Шедоуспан привязал Инаса к молодому деревцу — некрепко, но так, чтобы осел не решил прогуляться куда-нибудь самостоятельно. После этого человек и кот начали обходить по краю полянку, на которой располагался лагерь тейана. Пройдя почти полкруга, Ганс услышал тихое ржание и понял, что лошади находятся совсем близко от него. Естественно, эти воры-кочевники, сбежавшие в пустыню от собственных жен, держат серебро при себе. Сидя в засаде и наблюдая за лагерем, Шедоуспан слышал, как звенят монеты, как тейана переговариваются и смеются — смеются над ним. Он видел блеск серебра, когда Шинк жадно пересчитывал монеты, чуть ли не пуская слюни от удовольствия. Кожаного мешка нигде не было видно. Возможно, грабители выбросили его — мешок совсем обветшал, сначала пролежав много лет в колодце, а затем подвергшись действию палящего зноя в пустыне.
У Шедоуспана было время как следует обдумать ситуацию, пока он призраком скользил через ночной лес. Ему никогда ранее не приходилось сражаться в одиночку против четверых. По здравом рассуждении, исход подобного сражения вряд ли окажется особо радостным для него. В конце концов Ганс принял твердое решение: не полагаться на мифические «непредвиденные обстоятельства», оставить этим скотам серебро, а увести у них только лошадей. Мигни была права: ведь больше половины денег осталось у своих прежних хозяев. А лошади тоже стоят денег, это верно везде и всегда.
Шедоуспан хотел получить обратно своих лошадей. Вместе с седлами. А остальных коней он спугнет. Пусть тейана прогуляются пешочком. По крайней мере, он оставит их безлошадными в лесу, а не в пустыне посреди раскаленных барханов!
Прищурившись, бесшумная тень застыла среди деревьев, озирая лагерь своими полночно-черными глазами в поисках остальных тейана. Ага, вот! Твел спокойно спит, все правильно. А вон там еще Аксар и Квеш, в зыбкой тени поодаль от костра. Очень близко друг к другу. Шепчутся. И не только.
«Так вот как оно бывает», — усмехнулся про себя Шедоуспан, но не шелохнулся, даже не покачал головой.
Он давно уже научился, выходя на дело, за добычей, превращать естественные порывы к движению во что-то иное. Он не то чтобы поступал наперекор этим порывам — он просто контролировал их. Этому искусству его обучил Каджет, называвший подобные порывы «взбрыками». Наука Каджета давалась его ученику ценой множества синяков — даже тогда, когда ученик превзошел своего наставника.
«Так вот как оно бывает! Вот почему тейана могут так надолго уезжать от своих женщин и спокойно обходиться без них. У них есть другая любовь. Они занимаются любовью друг с другом».
Ну что ж, значит, некоторое время эти двое будут очень заняты. Хорошо!
Шедоуспана беспокоило то, что Шинка нигде не было видно. Некоторое время назад Ганс слышал, как Квеш приказал Шинку пойти проверить лошадей. Это было после того, как одна лошадь тихо заржала. Затем последовали возражения Шинка и спор с Квешем. «Возможно, лошади почуяли Инада», — думал Шедоуспан, чуть убыстряя шаги вокруг лагеря, пока тейана были заняты спором.
Значит, Шинк сейчас находится возле лошадей?
