Елена Грушковская - Великий магистр
Офигенный.
Обалденный.
Охрененный.
Наверно, со стороны я выглядела идиоткой. Челюсть на полу, щенячьи глаза, под ногами — лужа слюны.
Пипец… То есть, я хотела сказать… Твою муттер!
Неужели ОН — ЗА МНОЙ?!
Идёт ко мне!.. Мамочки… Я сейчас умру.
— Привет. Карина ещё не спускалась?
Что он спросил?.. Про кого?.. Голос — низкий, мужественный. Холодная чистота звука.
— Ты чего это как по голове стукнутая? Вот чуднАя…
Тут он кого-то увидел, и его суровый рот тронула улыбка. Фатер твою муттер! Ну почему эти губы такие суровые? Они должны, просто обязаны улыбаться!
— Привет, моя пушиночка.
Его губы тихонько, нежно коснулись губ Карины, а большая сильная рука легла ей на живот. Рука с обручальным кольцом. Пушиночка…
— Привет, родной… Полетели домой, мы жутко устали.
Мы? А, в смысле — она и ребёнок.
Чёрт…
Блин.
Фак!
Он подхватил её и понёс к выходу, а её руки кольцом лежали вокруг его шеи.
Это называется — «закатай губу обратно».
Ну почему, почему?!! Почему, стоит встретить потрясающего мужчину, как он оказывается мужем Карины?
Несправедливо!
Я так погрузилась в свои расстроенные чувства, что не заметила, как передо мной оказался элегантный черноволосый незнакомец с таинственными искорками в глубине тёмных зрачков. Тоже ничего себе мужчинка, но мой синеглазый монстр лучше всех… Его никому не обойти. Никому и никогда… эх…
— Здравствуйте, милочка. Меня зовут Оскар, я по поручению Авроры пришёл забрать вас отсюда.
— Здрасьте… — Я встала.
— Сначала — домой за вещами, потом — к Авроре.
Я начала:
— Вот так и вырвете меня из моей жизни? Мне дела разрулить как-то надо. С работой, наверно, проблемы возникли…
— Будет у вас и работа, и всё что захотите, — перебил он. — Идёмте. Надо спешить, Аврора ждёт.
И он подхватил меня на руки. Оу, как говорят англичане. А это приятно.
Но уже через пару секунд за спиной Оскара раскрылись большие крылья, чёрные с проседью, и мы взмыли в вечернее небо. Огни города оказались далеко внизу, а в ушах свистел ветер. Ничего себе! От неожиданности и головокружительного ошеломления я повисла на шее Оскара и заорала:
— АААААА твою муттер!!
— Не кричите, пожалуйста, прямо в ухо, — недовольно сказал Оскар.
3.8. Возвращение блудной племянницы
Да чего тут описывать, если я сама чуть не опИсалась! Уж не знаю, с какой скоростью мы летели, но уже через пару минут (впрочем, за точность восприятия времени не ручаюсь) мы приземлились во дворе моего дома. Был поздний вечер или, скорее, глубокая ночь. Майская, кстати. Слава Богу, без утопленницы.
— Мне, конечно, очень приятно находиться в объятиях красивой девушки, — заметил Оскар. — Но, может быть, уже можно отпустить меня? Мы на земле.
Я разжала руки и почувствовала под ногами твёрдую почву.
— Эт-то что так-кое был-ло? — От полноты чувств у меня появился эстонский акцент.
— Скоро и вы будете так летать, милочка, — ответил Оскар, поправляя галстук, свёрнутый набок моими пылкими объятиями.
— Я?!
— Само собой. Идите, я подожду снаружи.
Интересно, ждут ли меня ещё какие-нибудь сюрпризы?!
А вот тётю Лару сюрприз ждал определённо. Он явился среди ночи с острыми клыками и горящими глазами, загремел ключами в дверном замке, споткнулся в прихожей о чьи-то тапки, опрокинул стульчик и уронил сумочку — короче, появился эффектно, с впечатляющим шумовым сопровождением, а-ля слон в посудной лавке. В заключение на пол с оглушительным звоном брякнулись ключи.
А вот сейчас, дорогие мои детишечки, будет страшная сказочка…
Существо, устроившее в прихожей знатный тарарам, стояло, вжав голову в плечи, и ждало появления тёти Лары, которая с колотящимся от страха сердцем кралась из комнаты… Да, стук её сердца был слышен мне ещё из прихожей, а мои ноздри защекотал резкий запах, от которого моё нутро напряглось, а все волосы на теле встали дыбом от возбуждения. Нет, не запах крови, а запах испуганного человека. Господи, что со мной? Я как хищник, почуявший жертву. Но не хочу же я укусить тётю, в самом деле!
Ну, хватит страшных сказок. Тётя человек пожилой, с не вполне здоровым сердцем… Да будет свет! Я клацнула выключателем.
— Тётечка Лара, это я, всё нормально.
— ВИКА?
Меня не было дома две недели. Она заявила в милицию, молилась и лила слёзы ночами. Квартира пропахла сердечными каплями.
— Господи… Викуля… Где ты… Я же думала, что ты…
Через пять минут уже немного успокоившаяся тётя Лара вытирала платочком слёзы, сидя на диване. Я наплела ей что-то про новую работу, про важное задание, расследование — в общем, наврала с три короба, потому что в правду она бы не поверила, а если бы даже и поверила, то не вынесла бы. У меня самой защипало глаза от близких слёз, и я проглотила горько-солёный ком. Я крепко обняла тётю, прижала к себе.
— Викусь, — вдруг заметила она удивлённо, — ты чего как ледышка вся? На улице разве холодно?
Бедная тётя Лара… Если бы она знала.
— Да, прохладно что-то сегодня.
— Так давай я чайку поставлю — согреешься! Я мигом!
Я открыла было рот, но она, шаркая тапочками, уже засеменила на кухню. Там зажёгся свет, зашумела вода. Я сидела на диване в каком-то трансе, обводя взглядом комнату. Знакомые, родные вещи. Такое чувство, будто меня не было целый год… Будто вечность миновала с того утра, когда я в последний раз вышла из дома. Вышла человеком, а вот вернулась…
Тётя Лара не только заварила чай, но и разогрела какую-то еду. Я села к столу, машинально поднесла ко рту чашку и сделала глоток… отвратительной горячей жидкости.
Изумлённые и испуганные глаза тёти.
Сливное отверстие раковины.
А в зеркале — бледная растрёпанная девица с диким, мутным взглядом.
Я забыла, что не могу ни есть, ни пить ничего человеческого. Чай был невыносимой гадостью, глоток которой вылился из меня обратно.
Я оскалила зубы. Да, вот они, здесь, никуда не делись… И это не сон. Знакомые выступающие из дёсен бугорки. Почти незаметные сейчас, но стоит мне почуять кровь… Заработают внутренние мускулы, раздвинутся кости — и пожалуйста, оскал Чужого во всей красе.
Нужно уходить отсюда. Я чудовище.
— Викуля… Что с тобой? — Дрожащий голос тёти.
Мой глухой голос:
— Всё нормально, тёть Лара…
— Не обманывай меня! Я же вижу!
Так, знакомые интонации. Сейчас начнутся расспросы… Что, как, почему. Остановившись на пороге ванной, я сказала:
— Тётя Лара… Я только за вещами. Мне надо снова… (чуть не сказала «улетать») уезжать.
