Робин Бейли - Пламя Дракона
— Не поможет, — отрезала Салит.
Эрик изучал местность. Здесь было негде укрыться. В худшем случае придется прижаться к бокам этих странных созданий на смешных крошечных ножках и переждать бурю.
Небо становилось все темнее. Мелькнула молния и ударил такой гром, что Эрик чуть не выпал из седла. Мир озарила белая вспышка, ее отблески еще долго плясали перед глазами. Валис обернулся и подхватил товарища.
— Господи! — пробормотал Эрик, сообразив, что верхом на многоножках они представляют собой отличные мишени для молний. Сильный порыв ветра почти заглушил его голос. — Надо бы спешиться и идти пешком!
— Нет! — закричала Салит, крепче вцепившись в Эвандера. — Вперед! — Она хлопнула своего спутника по плечу, словно он сам был животным. — Давай же!
На миг небо превратилось в красное кружево, воздух затрещал от разрядов электричества. Сухое дерево загорелось. Салит, однако, это не смутило.
— Держись крепче, друг, — сказал Валис через плечо. Челит прибавил скорость.
Больше получаса сверкали молнии и дул сильный ветер, поднимая клубы пыли. Пыль забивала рот и ноздри, было трудно дышать. Кэти и Аланна прикрыли лица платками, остальные обошлись и без этого.
В воздухе дразняще пахло дождем, но на землю не упало ни капли. Грозовые тучи проносились над головой, не принося облегчения. Эрик, которого сначала испугала мысль о дожде, теперь молился о нем. Но ветер лишь смеялся над ним.
Все кончилось так же внезапно, как и началось. Молнии прекратились, ветер почти затих, пыль осела. Темные тучи умчались на север, оставляя за собой свинцовое небо. Желтый шар солнца был еле виден.
По предложению Аланны все спешились для отдыха. Эрик отхлебнул из фляжки, которую протянул ему Доу. Во рту было полно пыли, пыль покрывала сплошным слоем одежду и тело и клубами взвивалась при малейшем движении.
— Добро пожаловать в край пыльных бурь, — пробормотал он себе под нос[4].
Аланна удивленно посмотрела на него:
— Куда-куда?
Эрик раздраженно вытряхивал пыль из густых темных волос.
— Ну, такое не слишком приятное место на Парадейне.
Она вскинула голову:
— Похоже, в вашем мире и без Шандал Карг хватает неприятностей.
Роберт усмехнулся:
— У нас нет необходимости в Темных Властелинах. У нас имеются политики.
И тут Салит впервые показала, что отнюдь не лишена чувства юмора.
— Думаешь, у нас их нет?
Эвандер подмигнул, садясь в седло следом за ней:
— Двойное проклятие Пейлнока.
Кэти нагнулась за лежащим на земле рюкзаком.
— Я умираю от голода. Кто-нибудь еще хочет? — И она предложила всем батончики сникерса.
Роберт погрозил ей пальцем:
— Но это же вредно для зубов.
Тем не менее он первый принял угощение, разломил батончик и предложил половину Аланне.
— А колы у тебя, часом, нет?
Кэти помотала головой и протянула другой батончик Валису и Доу.
— Будь благодарен и за этот кусок цивилизации, несчастный.
Аланна наконец решилась откусить немного.
— А ты, Роберт, говорил, что в вашем мире нет магии!
Салит с любопытством наблюдала за ними, но не спускалась. Эвандеру тоже было интересно. Эрик кинул им батончик.
— А этот — для нас, — сказала Кэти. — Осталось еще два, и они — мои.
Эрик облизал перепачканные шоколадом пальцы и невольно улыбнулся, глядя на «собственницу».
— Я еще помню твой рецепт походной смеси.
Кэти кивнула:
— Ага. «M&M's», они с орехами, и шоколадки «Хершис».
— Эй! — запротестовал Роберт. — Это же мой рецепт!
— Ты украл его у меня.
Их перебила Салит:
— Это отвратительно. — Она подняла перемазанные пальцы и огляделась словно в поисках салфетки, потом, растерянно пожав плечами, последовала примеру Кэти: сунула указательный палец в рот. — А в общем ничего.
И они продолжили путь в несколько более веселом настроении. Кэти непроизвольно сблизила их; Эрик знал — у нее на это талант. И в детстве, когда они играли вместе, и когда Роберт ссорился с родными, и на заседаниях Городского совета — везде Кэти неизбежно приходилось кого-то мирить.
Он прикусил губу. Два челита двигались бок о бок, и можно было почти незаметно наблюдать за ней. Даже сейчас она выглядела красавицей — грубоватой и гордой, не похожей на хрупких манекенщиц. Он помнил, как это — держать ее в объятиях, помнил силу и нежность ее тела
Он обидел ее и прекрасно это понимал. Впрочем, такое случалось не впервые. Не хотелось повторять ошибку, но он просто не представлял, что делать, что надо сказать. Каждый раз он как будто притягивал ее — и одновременно отталкивал.
Кэти, оказывается, тоже смотрела на него. Он быстро отвернулся и постарался не гадать, о чем думает она.
Далеко-далеко с запада на восток тянулся темный лес. Когда путники наконец приблизились к нему, им показалось, что исполинские деревья подпирают небо. Эрик в жизни не видел ничего подобного; даже калифорнийские секвойи не могли с ними сравниться. В ноздри ударил густой влажный дух.
Салит показала на что-то пальцем и зашептала на ухо Эвандеру. По его команде огромный челит повернул на восток вдоль опушки. Остальные гуськом последовали за ним.
— Ты что-нибудь заметил? — спросил Эрик у Валиса. Тот замялся и неторопливо оглядел деревья.
— Птиц нет.
— Птиц нет, — со все возрастающим беспокойством повторил Эрик. — А ведь здесь их должно быть полным-полно.
К своему немалому удивлению, он разглядел крошечную деревушку у самого леса. Конечно, Салит о ней знала и вела их туда. Послышался лай собак. Стая дворняжек выскочила навстречу путешественникам. Эрик испугался, что они покусают крошечные лапки многоножек.
И вдруг собаки улеглись в траву, продолжая лаять, однако уже не угрожающе, а радостно. Прибежали дети, размахивая руками, за ними — с несколько большим достоинством — последовали родители.
— Мы заночуем здесь, — объявила Салит, снимая заплечный мешок и прижимая его к себе.
Что-то в этом жесте показалось Эрику странным. Есть ведь и другие мешки, так почему же она так носится именно с этим, еще и едва заметно поглаживая кожаные ремни?
Подул прохладный ветер. Небо снова заволокли тучи.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Роберт больше не мог выносить пристальные взгляды крестьян. Он был признателен за скромный ужин на деревянных столах, расставленных посреди единственной улицы, но бесконечные взгляды искоса портили все удовольствие. Еще хуже было то, как люди быстро отворачивались, когда он пытался заговорить с ними, и шептались друг с другом, полагая, что он ничего не слышит. Слишком уж часто раздавался почтительный шепот: «Шаэ'алут!»
