Всеволод Буйтуров - Золотой Разброс 4. Огольцы
— Почему же он враль? Мы и правда совершаем и совершим еще много великих дел. Взять хотя бы дело с подвесками Анны Австрийской. Но вам, наверное, про это ничего неизвестно. Это страшная придворная тайна.
— Все мне известно. Больше, чем вам. Боюсь, что ваш друг д ,Артаньян не успеет спасти свою прекрасную Констанцию. Мэтр Дюма все переврал: Миледи Винтер и контесса Валькирьяни — давние подруги-соперницы. У каждой своя игра. В зависимости от обстоятельств, они то лучшие подруги, то непримиримые враги. Такие, как были они в деле с подвесками.
В этом непростом деле контесса одержала блестящую победу над Миледи.
Сегодня обстоятельства изменились и наши милые дамы вновь лучшие подруги. Возможно в ближайшие дни, а может часы, вы встретите Миледи Винтер.
Покуда же будьте внимательны. Дом на Бочановской — тайное убежище злодеек. Там из своих «воспитанниц» они готовят свою гвардию. Что это значит, я объясню князю Ивану. Еще раз прошу, будьте внимательны. И, кстати, господин Арамис, не вздумайте начать беседу с какой-нибудь хорошенькой француженкой-гувернанточкой. Засмеют: обороты речи французского языка сильно изменились со времен Людовика Справедливого!
***
Тем временем контесса и д ,Артаньян с Атосом бродили под теплым летним солнцем по монастырскому двору. Игумен с подозрением поглядывал на незнакомых филеров: город был маленький и все доблестные служащие Третьего отделения были на виду.
«Не иначе бомбиста какого ловят. Раз из другого города топтунов привезли. Только почему в монастыре. Нет среди братии якобинцев». — Подумал Игумен.
Контесса между тем энергично вводила мушкетеров в курс дела.
— На ярмарке в Чумске регулярно появляются люди какого-то таежного племени. Появляются не просто так, с большим запасом золота. Они сбивают нам цены, выкупая наш товар — лошадей-андалузок. Проследить их нам ни разу не удалось. Есть только свидетельства нескольких наших соглядатаев, что люди туземной внешности были неоднократно замечены возле мужского монастыря и на его территории. А что, спрашивается, делать туземцу в православном монастыре, и где они берут золото?
Наблюдать, наблюдать и еще раз наблюдать. Вечером на Бочановской дадите мне полный отчет.
Контесса удалилась по своим важным делам.
***
Князь Иван прибыл к скорбному дому ровно в тот момент, когда узкоглазый азиат громогласно возопил: «Для встречи! Смирна-а-а!».
Весь больничный персонал стоял по обеим сторонам парадного лечебницы…
И вот, на улицу неспешно вырулил тот самый полоумный старикан, что накинулся на господина в парке у Озера. Только теперь на нём был старинный мундир с эполетами и сапоги не смазные, а из дорогой кожи.
Белохалатный врач привычно взмахнул по-дирижерски рукой, и все присутствующие слаженно грянули:
Боже! Царя храни!
Сильный державный
Царь Православный
Царствуй на славу!
Между тем, псих с эполетами привычным движением подал доктору руку для поцелуя. Азиат почтительно к ручке приложился и подобострастно произнёс: «Приятного моциона Вам, Ваше Сиятельство!».
Присутствующие дружно прокричали троекратно: «Ура! Ура! Ура!».
«Как Императора встречают, подумал князь, — а причём тогда «Сиятельство?».
— Дохтур Лхасаран Цэрэмпилович завсегда так Их Сиятельство встречать велит, словно самодержца, — отвечая на безмолвный Ивана Семеновича вопрос, сказал пожилой санитар…
***
Побеседовав с дворником и санитарами, князь Иван установил, что Старец содержится в лечебнице для умалишенных с незапамятных времен. С тех же времен многие почитают его за таинственно исчезнувшего императора Александра Первого.
Сам Старец от этого, похоже, еще больше тронулся умом и «Царский выход» льстит его самолюбию.
На вопрос: кто же на самом деле этот таинственный старик однозначного ответа князь Иван не получил.
Можно было отправляться на Бочановскую.
…Иван прибыл к бардаку, ставшему временным убежищем для него и его друзей. Жриц любви он застал за странным занятием.
На заднем дворе притона был оборудован почти настоящий воинский плац. Весь личный состав заведения в одеждах, наподобие коротких античных туник, выполнял странные артикулы под руководством инфанты Изабель.
«Не такая она и молоденькая, как на первый взгляд кажется», ‑ подумал князь.
Действительно, Изабель в такой же тунике, как и ее воспитанницы. Без румян и грима, слегка вспотевшая от продолжительных занятий, вовсе не походила на девочку-подростка. Скорее, это была хорошо сохранившаяся женщина далеко-далеко за тридцать.
И вела она себя без той напускной наивности, которую демонстрировала в «приличном обществе». Ее голос сталью прорезал теплый весенний воздух. Она выделывала замысловатые трюки, сродни акробатическим. При этом в такт движениям произносила отрывистые фразы на каком-то непонятном языке. Непонятном в буквальном смысле слова: Иван, поболтавшийся по Европе, нигде подобного не слышал.
Девицы слаженно повторяли движения наставницы, выкрикивали за ней режущие слух фразы, похожие на какие-то команды.
И это было еще не все!
Самым удивительным в этом диком фарсе была необыкновенной красоты лошадь андалузской породы. Лошадь была крепко прикована своеобразными лошадиными кандалами к четырем железным столбикам, крепко врытым на середине плаца.
Понаблюдав еще некоторое время, Иван понял, что движения и команды подаются для лошади. Лошадь то, повинуясь приказу, замирала неподвижно, то, после очередного акробатического номера девиц и дружного вскрика, начинала, как безумная, рвать железные цепи. Губы животного покрывались пеной. Еще артикул, вскрик, и лощадь уже стоит, как вкопанная.
Суровым было обращение с благородным животным. Не менее суровым было обучение девиц. В руке инфанта держала внушительный хлыст, которым она то и дело охаживала своих подопечных, если те допускали малейшую ошибку в движении или команде.
Инфанта была зла.
— Мерзавки, бездари! — Кричала она на совершенно чистом русском языке. Я предупреждала: у кого будут синяки или рубцы на теле, останутся сегодня без ужина. И к гостям с драным задом никого не выпустят. Стало быть, пока не заживут синяки, вы ни копейки не получите! В ваших интересах быть внимательнее и проворнее, чтобы сохранить ваши драгоценные задницы для посетителей!
Ивана удивило то, что при явно жестоких ударах тела почти всех воспитанниц были не повреждены.
