Тиа Атрейдес - Песнь вторая. О принцессе, сумраке и гитаре.
— Они ушли черным ходом.
— Но… э…
— На, лови, — Лунный Стриж подкинул на ладони серебряную монету, и кинул её унылому типу. Тот привычно потянул её ко рту, попробовать на зуб, и на мгновенье забыл бояться. Этого мгновенья убийце хватило, чтобы одним длинным броском достать его и свернуть ему шею. Снова пачкать пол кровью, а потом убираться… фи. Тело хозяина заведения отправилось вслед за остальными в погреб. Заодно из этого же погреба Хилл достал неплохой копченый окорок и бутылку приличного вина, хранимого трактирщиком то ли для особо важных гостей, то ли для себя. Закинув за спину гитару и несколько потяжелевший мешок, Лунный Стриж, насвистывая пошлую песенку, вышел из таверны и, не оборачиваясь, пошел на север, прочь из Асмунда.
Глава 10
Переночевав в маленькой деревушке неподалеку от имперского тракта, с рассветом Лунный Стриж отправился дальше. Всё, казалось бы, шло нормально. До Хурригсы предстояло добираться не меньше трех дней, если идти очень быстро, одинокого менестреля встречные путники практически не замечали, погода стояла теплая и сухая, как раз для путешествия. Но какая-то мелочь всё зудела и зудела, будто голодный комар над ухом, не давая ему расслабиться. Ничего конкретного, ничего, за что можно было уцепиться и понять — что же не так? Вроде никого больше в таверне не было, и заподозрить в безобидном музыканте нечто другое некому и не с чего… разве вот только циркачи? Но они казались достаточно напуганными, да и достаточно благоразумными, чтобы не путаться у него под ногами, а спокойно топать в Ирсиду. С лошадьми меньше, чем через неделю окажутся за пределами Валанты.
Прощание с Павеной оставило медный горький привкус. Конечно, несложно было повернуть дело так, будто она его обидела, а не наоборот. И он действительно ничего ей не обещал. Но… до сих пор она была единственной женщиной, с которой он провел целую неделю, и не отказался бы продолжить. Да, с самого первого момента, как Хилл решил отправиться в путь вместе с четырьмя артистами, он списал их в расход. И всё это время, что жил с ними, делил с ними еду и ночлег, и занимался любовью с Павеной, Лунный Стриж совершенно спокойно допускал, что все четверо вскоре погибнут. Как многие до них, чья судьба свела их с Призывающим Тень. Мастер давно ещё предупреждал своих учеников, что Тёмный Хисс дорого берет за покровительство. И расплачиваться придется кровью, причем не только заказанных жертв, но и многих из тех, кто просто окажется рядом, кого судьба так или иначе сведет с Призывающим, вышедшим на охоту. «Никогда ни к кому не привязывайтесь! Считайте всех, кто встретится вам на пути, мертвецами. Хисс в любом случае возьмет свое, и не откажется от кусочка вашей души прямо сейчас!» — эти слова Мастера Тени Лунный Стриж помнил всегда, и следовал им… до сих пор. До вчерашнего дня. Пока не подарил жизнь четырем мертвецам, оставив с ними кусочек своей души. Он надеялся, что им удастся обмануть судьбу, он хотел верить в то, что нарушил строжайший запрет и поставил под угрозу собственную жизнь не зря. Но… опять но. Тёмный Хисс не любит выпускать из зубов теплую сладкую плоть жертв.
Некоторое время Лунный Стриж шел не по тракту, а вдоль него, по лесу. Почему-то вдруг разонравилась ему дорога, и все тут. Он слишком привык доверять своей интуиции, чтобы проигнорировать морозный укол тревоги — лучше немного потерять в скорости, чем нарваться на лишние неприятности. Там же, в лесу, он наскоро перекусил, и только под вечер выбрался обратно к тракту. И обругал свои предчувствия последними словами, услышав впереди недвусмысленные звуки. Ржание испуганных лошадей, грубый мужской хохот, мучительные вскрики… он или опоздал, или поторопился. Скорее, опоздал.
На ходу нырнув в Тень, Лунный Стриж выбежал на опушку. Рассматривать, на кого напали грабители, времени не было, да и какая, к демонам, разница? Пятеро вонючих уродов насиловали распятую на земле женщину, которая уже не сопротивлялась, лишь тоненько и жалобно стонала, ещё одна девушка сломанной куклой валялась на окровавленной траве неподалеку, не подавая признаков жизни. Три мертвых мужских тела лежали чуть ближе к дороге, и один разбойник сидел, привалившись спиной к дереву и с гнусной руганью заматывая раненую ногу тряпками. Одним взглядом оценив открывшуюся картину, Лунный Стриж невидимым темным вихрем налетел на пятерку озверелых тварей, вырывая глотки, проламывая тонкие височные кости и расшвыривая агонизирующие тела. Он не стал даже вынимать оружие, дав волю ярости — Тёмный Хисс любит пить смерть через руки своих Посвященных. Раненый разбойник не успел толком понять, что за странная напасть приключилась с его приятелями, как свистящая тьма обрушилась на него, и он отправился вслед за остальными.
Лунный Стриж боялся присмотреться к мертвым телам, боялся отереть кровь с лица умирающей девушки… и слышал где-то по ту сторону Тени злорадный смешок. Павена снова застонала, и он опустился на землю рядом с ней, прикладывая флягу с водой к искусанным, разбитым губам. Вода полилась по щекам, промывая в кровавой маске чистые дорожки, губы слегка приоткрылись. Девушка рефлекторно глотнула, приоткрывая затуманенные болью полубезумные глаза. Она не узнавала человека, склонившегося над ней. Боль и животный ужас — всё, что осталось от неё. И желание умереть поскорее, только бы не бояться больше.
— Павена, — глаза оставались такими же бессмысленными и туманными. — Прости, милая.
Лунный Стриж бережным и точным прикосновением к тонкой, покрытой кровоподтеками и ссадинами шее прекратил её страдания, и нежно поцеловал ещё теплые, но уже неживые губы.
До Хурригсы Лунный Стриж добрался без особых затруднений, оставив десять человеческих и четыре лошадиных мертвых тела в овраге неподалеку от тракта. Пришлось, конечно, изрядно задержаться, перетаскивая тела и заваливая их ветками, но не оставлять же их было у дороги, чтобы у каждого прохожего возник естественный вопрос — если здесь и путники, и разбойники, то кто ж тут был ещё? Хоронить их по всем правилам Лунный Стриж просто не мог — на это ушел бы целый день, и выкопал только одну могилу, для Павены. Собрал у остальных все оружие и мало-мальски ценные вещи, и положил с ней рядом, покрыв свежевскопанную землю дерном, чтобы никому не пришло в голову полюбопытствовать, а что это здесь спрятали? Прочел импровизированную молитву Светлой Райне, потому как настоящих не знал отродясь. И всю следующую ночь продирался сквозь сплетенные колючие ветви, раздираясь в кровь об острые сучья, слыша, как Павена зовет его, и снова не успевая… и снова закрывая её невидящие глаза.
